УДК 616.89 ББК88 Р12

В.Л. Райков

Искусство, сознание, эволюция.

М: МИД «Синергия», 2004.-280 с.

Книга отпечатано на средства автора.

ISBN 5-7368-0171-Х

О работах В.Л.Райкова

Известный психотерапевт и гипнолог, профессиональный художник и прекрасный поэт, человек этот обладает уникальным эстетическим творческим и одновременно научным теоретическим и практическим потенциалом. Ему удалось в высшей степени удачно трансформировать и обобщить это в философско-психологическое мировоззрение. Его идеи всегда интересны и неожиданны, красивы и оптимистичны. Они надолго...

Несмотря на видимую простоту и ясность изложения, мысли ученого в их истинной подлинности усвоить не просто. Кажется, что понять все как будто легко, но для действительного усвоения тем не менее необходимо время. Процесс освоения этого материала всегда представляет удовольствие.

За восемь последних лет Владимир Леонидович выпустил десять книг по философии и психологии сознания, искусства, мифа и психотерапии. В каждой книге яркие, интереснейшие, а порой захватывающие «вспышки» самых неожиданных мыслей, идей и исследований.

Я думаю, что в истории отечественной науки еще не было такого яркого научного, эстетически окрашенного и вдохновенного примера.

Кроме того, это ведь еще и своеобразный подвиг: В.Л.Райков издает свои работы за свой счет, и в отсутствие средств мизерным тиражом. Хорошо хоть редко помогают спонсоры.

И это при том, что идеи ученого представляют интерес для всей современной науки. Более того, они актуальны, они вплотную исследуют зыбкую грань возможности современного человеческого существования. Трудно поверить, но ученый находит какую-то, может быть и призрачную, надежду на спасение. Надежда эта - погружение в прекрасное, в искусство. Искусство спасет мир от злобности и агрессии.

Удивительное в наше время беззаветное служение отечественной и мировой науке. Это живой пример проявления настоящего патриотизма в истинном понимании смысла слова и по отношению к своей стране и, главное, по отношению ко всему человечеству.

Книга и для профессионалов-психологов, философов, и для людей искусства и вообще для людей.

Академик РАО, доктор философских наук, профессор Л.П.Буева

О книге В.Л.Райкова «Искусство, сознание, эволюция»

Я считаю, что новая книга В.Л.Райкова прежде всего об искусстве, но не только о нем. Искусство рассматривается в ней в контексте теории глобальной эволюции миросоздания, особенностей функций сознания и в связи с местом человека в этом процессе, в связи с проблемой возможности предотвращения самоуничтожения человечества.

Об искусстве написано много, но смысл его влекущей, завораживающей и неотразимой силы никогда не поддавался ясному постижению. В нем всегда оставалась некая тайна из-за невозможности найти и выразить истинно глубинное всеми ощущаемое далеко выходящее за пределы прагматических нужд и потребностей предназначение искусства в человеческой жизни. Книга В.Л.Райкова, возможно, впервые по-настоящему приоткрывает эту тайну. В.Л.Райков выводит сущность искусства далеко за пределы преходящего существования человека и человечества в конкретном времени и конкретном пространстве, он раскрывает его вселенский эволюционный смысл, показывает и обосновывает его вселенский эволюционный смысл, показывает и обосновывает место и роль искусства как важнейшего компонента биоэволюции жизни на уровне сознания человеческого общества. Искусство связывает человека с Космосом и Вселенной, через искусство Космос и Вселенная в своем бесконечном существовании и развитии «являют» себя человеку и вовлекают его в этот бесконечный процесс развития.

Чем же и как аргументирует автор свои взгляды? Надо сказать, что его книга для нашего времени необычна по стилю и жанру. Это, в сущности появление нового стиля в оценке и науки и искусства, включающего яркие эмоциональные описания, очень точные и своевременные. Следить за мыслью В.Л.Райкова не просто, ее ходы подчас причудливы, он вводит новое употребление понятий, которые раздвигают наше академическое представление о них. Тем не менее, он это обосновывает. Книга В.Л.Райкова - это достаточно свободное размышление, использующее не только логику, но и ассоциативные ходы мысли, иногда, казалось бы, случайные, но потом оказывающиеся нужными повторы, средства образного художественного познания. Это размышление, не стесненное строгими академическими рамками и требованиями, пронизанное духовно-эмоциональными и эстетическими впечатлениями и переживаниями автора, называемыми в нем великими творениями искусства. Автор прикасается к таким глубоко скрытым, глубинным и высшим пластам искусства, о которых он сам пишет, что их, к сожалению, нормальным научным анализом передать трудно, а, может быть, невозможно. Но в свободной, иногда метафорической форме ему удается это все-таки отобразить и дать понять, осознать и почувствовать. (И, может быть, это действительно какой-то новый нарождающийся стиль).

Если говорить об аргументации эволюционного смысла искусства в книге В.Л.Райкова, то нужно выделить две ее постоянно пересекающиеся линии.

Первая - это давно уже развиваемая В.Л.Райковым философская теория сознания как общая программа включения жизни в глобальную эволюцию Вселенной, как закона детерминированного восходящего развития жизни вплоть до высших форм сознания человека. В развертывании этой программы, по мысли В.Л.Райкова, одна из ведущих функций принадлежит тому элементу сознания, который он называет сознанием эмоциональным. По мнению автора, все, что ведет к развитию и совершенствованию жизни, получает позитивную эмоциональную оценку. Отсюда эволюционная роль искусства, отражая в своей глубинной сущности гармонию мира и вызывает мощный позитивный эмоциональный отклик, и искусство ведет человека и человечество в сторону более гармонического существования.

Владимир Леонидович также подчеркивает, и это для него является очень важным, что эстетическое эмоциональное развитие является одним из абсолютно необходимых моментов нормального психологического развития и существования человека. Замечательная мысль!

Вторая линия, составляющая большую часть содержания книги, это, можно сказать, уникальные по глубине и эмоциональной выразительности и очень точные в аналитическом отношении описания глубинного вселенского смысла великих произведений искусства (живописи, музыки, литературы, балета) и богатейшей палитры эмоциональных, духовных, интеллектуальных и эстетических переживаний, которые они вызывают у автора книги. Эти описания передают глубинный смысл и самих творений великих мастеров, и вызываемых ими восприятий и переживаний, в этих описаниях (игры С.В.Рахманинова, М.Полякина, стихов А.Блока, книг Томаса Манна и Хэмингуэя, картин Рафаэля, школы танца Д.Баланчина, Марии Толчиф и других) достигнуто почти недосягаемое единство в передаче целостного глобального, вселенского смысла творений великих мастеров fi их детального аналитического рассмотрения и раскрытия понимания их ценности.

Обе линии рассмотрения смысла и тайны искусства сливаются в некоторых кульминационных тезисах книги. Тезисы эти состоят в том, что в лучших произведениях искусства человек интуитивно ассоциирует себя с Космосом и Вселенной, что в искусстве человек так или иначе в той или иной степени осознанности отражает свое существование в мире и в мироздании. В искусстве через собственное понимание и наслаждение гармонией окружающего человек чувствует миропорядок Вселенной и свое место в нм, стремится не только постичь, но и творчески приобщиться к этой гармонии и миропорядку. Поэтому через искусство идет обучение высшим из существующих в человечестве эмоций, и это и есть настоящий смысл настоящего искусства.

Понимание этого смысла приводит к идее, к которой В.Л.Райков неоднократно обращался в своих предыдущих работах. Это идея использования и пропаганды великого искусства (в школе, на радио и телевидении и т.д.) для позитивной регуляции мировоззрения, мироощущения и поведения людей, для снижения негативных эмоций и агрессивности в человеческом обществе, особенно опасных в условиях высокоразвитости в человеческом обществе, особенно опасных в условиях высокоразвитой современной цивилизации, за счет активного внедрения позитивно направленных к гармонии и совершенству эмоций, которые несет в себе искусство.

В.Л.Райков, как он сам пишет в книге, отдает себе отчет в утопичности и, как кажется, полной невозможности такого рода проектов и все же вновь и вновь к ним возвращается. И это закономерно, т.е. эти проекты -естественное гуманистическое завершение его теории вселенского глубинно-эволюционного смысла искусства.

Хочется надеяться, что новая книга В.Л.Райкова найдет своего заинтересованного читателя не только среди людей близких к искусству и философии и психологии, но и среди представителей самых разных, других профессий.

Доктор психологических наук, профессор Н.И.Чуприкова

Новый подход к пониманию сознания

Известный психотерапевт и гипнолог России В.Л.Райков в последние годы активно и творчески работает над созданием нового подхода к пониманию сознания. Итогом этой работы явился обширный цикл его монографий и статей, посвящённых этой центральной проблеме философской антропологии и психологии. Отличительной особенностью концептуальных положений, выдвигаемых В.Л.Райковым, является, с одной стороны, глубинная связь с прогрессивными направлениями научной мысли, с другой стороны, удивительная свобода мышления, не скованная идеологическими догмами и штампами, что характерно для большинства концепций сознания, созданных в советский период.

Многие положения его теории могут вызвать когнитивный диссонанс у читателя, поскольку расшатывают общепринятые представления о происхождении, структуре и функциях сознания человека. По всей видимости, появление такой универсальной личности (врач, философ, гипнолог, психотерапевт, художник, искусствовед, поэт) было необходимо для прорыва в области изучения сознания. Исследования В.Л.Райкова побуждают к пересмотру взглядов на содержание и соотношение таких важнейших философских категорий и одновременно психологических понятий, как «отражение», «психика», «сознание», «бессознательное», «мышление», «идеальное» и других.

Центральная идея, пронизывающая весь цикл исследований, - роль сознания человека в эволюции Вселенной и ответственность, возложенная на человека, за реализацию позитивного процесса совершенствования сознания. Метафорической иллюстрацией этой идеи является поэтическая формула: «Разум - зеркало Вселенной».

Сознание проходит долгий и драматический путь эволюции от низших форм к высшим формам проявления эмоционального и нравственного сознания, которые воплощаются в шедеврах мирового искусства и выдающихся достижениях технического прогресса. В последнем случае имеется в виду возможность моделирования с помощью человеческого разума прогрессивных форм самого разума.

В противовес утверждению о том, что сознание существует только у человека и его происхождение связано исключительно с коллективным и орудийным характером трудовой деятельности, В.Л.Райков полагает существование невербального сознания уже у животных.

Варианты сознания как усвоения действительности по каналам восприятия характерны для всех живых существ на эволюционной лестнице и сохраняются у человека, обеспечивая существование форм неосознаваемой активности. Огромная роль принадлежит эмоциональному сознанию как особой форме сознания, связанной с режимом переработки и эмоциональной оценки усваиваемой человеком действительности. Безусловно, на уровне человека определяющую роль приобретает понятийное, вербальное сознание и в особенности его абстрактно-символическая функция.

Таким образом, согласно автору концепции, имеет место не одно сознание, а множество. В конкретный момент один из его вариантов, в связи с актуальной потребностью, вызывает фиксацию на том или ином объекте, и тем самым осуществляется процесс осознавания из того многообразия информации, которая нас окружает, которую мы усваиваем, но как бы в потенциальном резерве. Сознание понимается как многоплановый, многовариантный процесс, идущий по различным формам усвоения действительности, и процесс продуцирования ассоциативных вариантов усвоенного через различные формы сознания, обусловленные движением его содержания, в виде сознания зрительного, обонятельного, вербального и т.д. С определенной правильностью можно считать, что то, что мы не рефлектируем в данный момент, можно считать неосознаваемым. Все эффекты неосознаваемого входят в так называемую батарею сознания и потенциально могут быть осознаны.

Процесс сознания понимается как некоторая форма эволюционной программы, которая передается наследственным путем каждому живому существу и, согласно этой программе, существо может усваивать действительность и так или иначе себя в этой действительности оценивать. Это основная программа, которая уже имеется генетически для каждого живого существа, часть из которой существо так или иначе реализует в каждый момент своей практической деятельности при взаимодействии с окружающим, вырабатывая конкретную программу своего действия в данный момент.

Многовариантность понимания сознания вызывает у В.Л.Райкова сомнение в целесообразности использования таких понятий как психика, отражение так как они во многом дублируют описание специфических форм сознания и их использование запутывает обсуждение существа вопроса. Мышление рассматривается автором как движение информации. Если зрительная фиксация окружающего, эмоциональное состояние или словесная фиксация - это в той или иной степени малоподвижные варианты усвоения действительности, то их движение (самопроизвольное или направленное по желанию и связанное с какой-либо целью) и есть мышление, иными словами, сознание в динамике.

Итак, сознание является единым и в то же время многомерным, многоплановым образованием. В зависимости от фокусировки его активности оно может осуществлять разнообразные функции, работать в разных режимах. В тесной связи с нетрадиционным пониманием сознания В.Л.Райковым разработана новая концепция гипноза. По мнению В.Л.Райкова, гипноз - это не измененное состояние бодрствующего сознания, как считают представители американского гипноза, и не изменение сознания, идущее через естественный сон (Брейд, Павлов). Красота понимания проблемы заключается в том, что гипноз не является частью естественного сна и следствием возможностей сновидного состояния, а также не является частью бодрствования и не базируется на бодрствующем состоянии сознания. Гипноз - это особая, специфическая форма сознания (как бодрствование, сон), не возникающая из других форм и не переходящая в иные формы. Гипноз - это эволюционно обусловленная форма сознания, способная приводить человека в состояние гипермобилизации его творческого потенциала.

В заключение отметим материалистический характер воззрений Л.Райкова. Даже там, где речь идет о том, что в науке называется «идеальной формой существования» (мысль как продукт, результат деятельности сознания) автор имеет в виду материальный процесс квантовой, волновой или иной природы.

Новое понимание сознания, предлагаемое В.Л.Райковым, вносит несомненный вклад в современную науку, стимулируя поиски на пути совершенствования человека.

Кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии личности факультета психологии МГУ

Е.Е.Насиновская

Крупнейший скрипач современности Михаил Львович Безверхий об общении с В.Л.Райковым

Мы общались в период моего обучения в Московской консерватории и еще долгое время после.

«Вся моя сознательная музыкальная жизнь происходила вместе с тобой. Ты всегда вел меня и был моим учителем. И это принесло мне самого Себя. Мое музыкальное мироощущение улучшилось в значительной мере благодаря тебя. Спасибо. Это источник моего духовного питания.» Оценка поэзии В.Л.Райкова.

«Я понял поэзию В.Л.Райкова сейчас. Это пришло ко мне. Раньше, в годы учения у него, я не понимал, что это такое. А сейчас понял. Понял и полюбил без проверок и сравнений.

Теперь я могу сказать: вот это настоящая поэзия, именно поэзия, а не что-то в рифму.

В ней нет граней между музыкой, жизнью и любовью. Это идеальная поэзия и она нужна мне. Это мой источник. И я знаю, он не истощим.»

Михаил Безверхий (скрипка) Лауреат 1-ой премии Всемирного Конкурса Королевы Елизаветы (Бельгия) 27.02.2004г. Москва.

Предисловие

Эта книга является новым вариантом предыдущей недавно выпущенной мною книги «Искусство должно нас спасти», изданной в конце 2003 года.

И новый вариант книги включает эту первую книгу и дает новую, более академическую психологическую трактовку объяснения искусства с позиции эволюционного рационализма. Здесь осуществляется оригинальный, более широкий, чем обычно принято подход к задачам и возможностям функций искусства в человеческом обществе в свете более широкого и нового понимания сознания.

Искусство сопровождает человеческое существование сначала в качестве мифа, потом как иллюстрация религиозных представлений и затем в качестве иллюстраций эмоциональных моделей человеческого существования как эмоциональные переживания, иллюстрации внутреннего предчувствия лучшего в жизни и как проекция этой модели этого предчувствия в реальное существование в качестве внутренней программы жизни и практического поведения. Искусство фактически отражает и выражает эмоциональную модель мироощущения и мировоззрения и включает необычайно большое количество известных и неизвестных возможностей своего практического использования, которые отличаются от обычного сознания тем, что охватывают гораздо большее разнообразие сферы неосознаваемого в виде каких-то предчувствий, неясных внутренних неформулируемых чувств, склонностей, желаний и т.д., что для вербального сознания обычно невозможно, так как оно ограничивается данным периодом принятого мировоззрения истории своего времени данной эпохи. Искусство потенциально может фиксировать эти глубокие неосознаваемые реакции и выражать их, и иллюстрировать. Кроме того, искусство всегда представляет материал, который при необходимости можно, так или иначе, осознать как уже что-то зафиксированное, доступное изучению.

Искусство появляется в доисторическом периоде и существует, функционирует сначала неосознанно, интуитивно как некое стремление, не зависящее от каких-то спланированных целевых действий человечества. Искусство как «наитие», как внутреннее стремление что-то выразить и что по своей внутренней причине фактически неизвестное (т.е. известно, что это могут быть какие-то портреты людей, изображения каких-то сцен охоты, войны и мирной жизни. Это могут быть изображения животных, особенно священных). Неизвестно однако, почему возникает это желание, зачем это? С чем это связано? Ведь без искусства теоретически, казалось бы, вполне можно обойтись. Кроме того, разве первые люди Земли, лепившие глиняных уродцев, могли знать, что через тысячелетия будет создана Венера Милосская? И почему так непреодолимо тянулись к искусству практически все без исключения нарождающиеся цивилизации и некоторые из них достигали высочайшего уровня, какой людям двадцать первого века и «не снился»? А ведь они не понимали высших его задач, как его значения и его будущего совершенства. Почему же люди так полюбили искусство, тянулись к нему, чувствовали в нем необходимость и делали из него культ? Может быть, потому, что искусство было всегда как-то больше, многообъемнее сознания своего времени и шире понятия своей эпохи? Таким образом, содержание сознания отражает понимание только той эпохи, которую в данный момент люди представляют, а в искусстве есть то, что связано с эволюцией жизни. Эта многообъемность и глубина, уходящая в истоки эволюции, обычно ускользали от толкования, изначальные его причины уходили так глубоко, что понять или однозначно оценить их было предельно трудно и, если хотите, как-то пугающе «дерзновенно». Т.е. в обычной жизни это определялось как некое внутренне чувство вневременной вечности. Искусство во все эпохи имело свои внутренние законы развития и совершенствования.

Искусство — это эстетический слепок сознания своего времени с его глубинными «подвалами» неосознаваемого, отражающими более широкое и филогенетическое воздействие биологической эволюции, и, конечно, включая и онтогенетическое развитие,и уровень культуры и

интеллекта, и цивилизацию своего века. Искусство - это иллюстрация развивающихся возможностей человеческого сознания и результата достижения этого развития. Искусство - это то, что мы хотим и можем сказать, и о чем можем мечтать. Это то, что говорит в нас наше время, наш век, и то, что говорит через нас и в нас Вселенная, эволюция Вселенной в программе существования жизни. Это очень многоплановое отражение жизни. Образно - это то, что «говорят нам звезды». Искусство, базирующееся на неосознаваемом, всегда стремится отразиться в эстетическом мироощущении, мировоззрении и сознании. Если мы сможем искусству довериться, и попытаемся его понять и следовать его направленности, то тогда искусство - это то, что поможет спасти жизнь. Ну, а сознание - это то, что дает нам возможность почувствовать и понять искусство и изучать его (и наслаждаться им). А главное, разработать научную базу, на которой логически и осознанно можно все осуществить.

Возможность утверждения и развития жизни эволюционно всегда осуществлялась при максимальном благоприятствовании условий жизнесуществования. Искусство так или иначе несет в себе эту психологическую и эстетическую модель позитивности «атмосферы благосостояния». Только при внутренних позитивных психологических установках для человека возможно полноценное существование, развитие и созидание человечества и созидательное творчество. Это то, чему, так сказать, «научила» и что «запрограммировала» в нас эволюция. И это то, о чем всегда говорит нам искусство. И это - то, как хотело бы жить человечество, как оно мечтало бы жить.

В книге представлены позиции понимания искусства, мифов и религии

в качестве закономерных процессов естественной и нормальной функции в сознания и позиции существования искусства. Здесь, однако, мне бы хотелось особо подчеркнуть, что процесс развития цивилизации, помимо всего прочего, уже известного социального базиса, основывается на определенных и нам известных закономерностях развития самого сознания. Общество не может развиваться только само по себе. Общество функционирует и развивается, прежде всего, через человеческое сознание и его законы, как закономерные законы и результат эволюции. Закономерность развития общества - это, прежде всего, закономерность развития сознания, а не наоборот. Хотя на первый взгляд кажется, что именно социальные

общественные отношения являются основой. На самом деле - все результат действия законов сознания.

все так или иначе происходит в результате действия этих законов. То, что мы называем развитием общества, есть на практике не что иное, как именно следствие развития законов сознания. Нам всем всегда казалось, что общественное существование определяет, формирует сознание, и это, конечно, так. Но вот если я скажу, что сознание формирует общественное взаимодействие и, по самому большому счету, по законам своего внутреннего развития, то это наверняка вызовет неоднозначную реакцию.

Законы развития сознания заложены в сознании человека. А общественные отношения - это результат функции этих законов. Естественно, что все взаимодействует, развитие человеческих взаимоотношений влияет на изменение человеческого сознания, но только в своем содержании, а не закономерности функции самого сознания. Общественные отношения изменяются по закону развития сознания (Вы скажете: по закону социального развития; верно, но социальное развитие есть следствие функции закономерности развития самого сознания). И если мы сможем это осознать, то процесс изучения сознания приобретет новый подход и новое осмысление. И здесь кроются существенные тонкости, новые позитивные возможности науки.

Интересно, что, например, совсем недавно в Великобритании все-таки провели исследование, сходное с теми задачами, которые я пытался поставить в этой книге: как изучение особых специфических возможностей сознания, как бы независимых от условий практического существования

В частности исследовалось, что и почему человек воспринимает как свое ощущение счастья. Оказалось, что на первом месте из причин возможного «счастливого оптимизма» является генетическая предрасположенность, т.е. эволюционная наследственная форма психического регулирования. На втором месте - удачный брак, на третьей идут условия жизни, работы и т.д.

Здесь, опять же, лишний раз подчеркивается эволюционная ориентация к позитивности существования, как к генетически предопределенной форме наиболее позитивного качества человеческого существования и возможность его совершенствования и выживания.

В чем же все-таки основная задача сознания для нашего времени. Я думаю, в том, чтобы понять, что происходит, в чем причина того, что это происходит и как здесь задействовано сознание, и, наконец, как происходит взаимодействие сознания с условиями постоянно развивающихся социальных взаимоотношений, как это ни парадоксально звучит на мой взгляд. Основная задача сознания - понять, что происходит с самим сознанием и с людьми, несущими это сознание. И, наконец, «Человек» - это только сознание или нечто большее? Основная задача сознания — понять законы сознания и его возможное развитие в меняющемся мире. И главное -прогноз его развития в будущем, ближайшем и отдаленном.

Считаю также нужным отметить, что в связи с многоплановым многонаправленным описанием переживаний человека в искусстве, я позволю себе иногда использовать научные термины в их новом понимании и значении. Более того, я иду на обоснование такого рода нового понимания, например, по отношению сознания, психики и отражения, ввожу новые термины «понятийность», «эмоциональное сознание», «духовное величие», «эволюционный рационализм», «мини осознавание» и др. Здесь моя задача не только попытаться создать, насколько это сейчас доступно, теоретическое понимание искусства через «систему» мозаичности сознания, но и попытаться дать почувствовать позитивную значимость искусства в биологической эволюции и сознании человека, но главное, попытаться осознать «прекрасность» искусства, понять это, а потом может быть и суметь и почувствовать это.

Поэтому здесь стоит задача несколько по-новому раскрыть и понимание сознания и искусства (как формы сознания), и научиться переживать его как форму эстетической и эмоционально духовной истины, необходимой для успешного развития человечества.

ВВЕДЕНИЕ

В этой книге мне хотелось бы вкратце поделиться новыми и важными идеями, которые я понял за последние годы. Повторяю и подчеркиваю, что современное понимание сознания необходимо соотносить не только с формой развития общественных взаимоотношений, но также, самое главное, ориентироваться на возможные закономерности природы и функции самого сознания как такового (как некоего «собственного организма» внутри себя, имеющего свои внутренние особенности, очевидно обусловленные эволюцией глобальной и биологической.

Необходимо подчеркнуть, что надо взглянуть на общественные отношения прежде всего только как следствие функции законов сознания. Они естественно действуют в качестве уже существующей данности собственных развивающихся взаимоотношений и влияют на формирование сознания человека так же в данный исторический период, усваивающего свою историческую данность как содержание сознания. Так что формирование сознания обусловлено комбинацией законов самого сознания как такового плюс действие особенностей общественных отношений данной эпохи, которые сформировались исторически.

Это, на мой взгляд, опять же важно и для возможного прогнозирования функции сознания в будущем. (Допустим, можем ли мы, например, смоделировать действие сознания в будущем в период небывалого технократического развития и соответственного изменения и общественных отношений и, главное, новых вариантов отношений человека и машины? А ведь это почти что наше настоящее. Как поведет себя сознание, какие грани его внутренних особенностей в этот период будут доминировать? Должны ли мы в этом случае ждать каких-либо неожиданностей, которые невозможно прогнозировать, особенно опираясь только на социальные аспекты?) В любом случае, если не учитывать внутренние процессы действия сознания, то все будет очень сложно. И очевидно самый главный вопрос — есть ли определенные внутренние закономерности функционирования самого сознания. То каковы наиболее важные из них, чтобы осуществляя это, мы могли бы способствовать планирование их положительного развития и стало быть положительному существованию и развитию общества. Или, если существуют некие негативные формы развития сознания, то какие условия или продуманные действия человека могли бы воспрепятствовать их развитию и развитию особенностей позитивных. Ибо совершенно очевидно, что именно первичные внутренние закономерности сознания (злобность, агрессивность, зависть, стремление к продуманному осуществлению преступления), могут быть особенно опасны в наше время потенциальной опасности тотального уничтожения человечества. В этой книге я попытался показать, какие альтернативы есть, чтобы хотя бы первоначально теоретически попытаться воспрепятствовать этому.

На мой взгляд это одна из закономерностей сознания, это искусство. Мне хотелось бы показать какое (словесное) раскрытие несет в себе эмоциональное переживание искусства. Как можно это понять.

Руководствуясь современными психофизиологическими позициями известного ученого академика Евгения Николаевича Соколова о функциональном разделении различными структурами мозга усвоения информации невербальной и вербальной, я дал объяснение своей концепции мозаичного сознания.

Представляется, что может быть впервые усилиями специалистов дано наиболее адекватное понимание сознания нашего времени.

Т.о. на фоне общего «экрана» сознания осуществляется конкретная концентрация внимания и фокусировка сознания в заданном направлении.

Когда при необходимости усвоение той или иной информации привлекаются те или иные анализирующие механизмы от различных органов восприятия.

Выкристаллизовывается также новый подход к проблеме осознанности. Предлагается понять, что процесс осознавания свойственен не только сознанию вербальному. Оперирующему мышлением словесным, но оно имеет место в каждом из процессов восприятия, где процесс восприятия можно рассматривать как своеобразное сознание по каналам восприятия. Если человек видит какой-то предмет или явление, то он не просто «воспринимает», но уже так или иначе осознает, что воспринимает. Даже не вербализуя воспринятое, человек, что-то восприняв, осознает полезно это для него или вредно. Например, попробовав на вкус незнакомую пищу, человек иногда сразу чувствует, насколько она опасна или, наоборот, приятна.

Таким образом, происходит так называемое мини-осознавание, которое имеет место в практической жизни человека постоянно, происходит как бы «неосознаваемое осознавание» на уровне восприятия по каналам восприятия. Это новый подход к пониманию сознания.

Хочу представить также и новый подход к пониманию мифа. Миф здесь рассматривается также как одна из «внутренних» закономерностей функции сознания. Когда человечество не имеет объективных данных и знаний о реальном положении вещей, оно создает миф, оно придумывает, фантазирует воображаемую ситуацию для возможно полного насыщения человеческого сознания информацией, хотя бы фантастической и ложной. Миф — это придуманная воображаемая форма информации и знания, насыщающего сознание для известного уровня насыщения сознания для данного исторического периода.

Со временем люди начинают использовать эту дополнительность воображаемого, придуманного компонента сознания для каких-то своих целей, формируя уже религию, когда эта дополнительность может иметь значение полноты каких-то смысловых, например, моральных принципов или духовного идеала совершенства и примера для человечества в виде Бога.

Таким образом, особенности сознания в мифообразовании могут быть использованы для организации мироощущения и мировоззрения в каждый данный исторический период.

Одним из важнейших законов нормального функционирования сознания является необходимость классического искусства в самых различных многочисленных формах. Если обратить внимание на историю развития цивилизаций, то во всех успешно развивающихся цивилизациях имело место замечательное развитие искусства, иногда настолько уникальное, что намного превзошло даже возможности современных эстетических достижений (Древняя Греция, Древний Египет).

Интересно, что для успешности развития искусства той или иной цивилизации требовалось необходимое время и еще некоторые адекватные социально-психологические условия развития человека и развития личности.

Развитие искусства, с другой стороны, также есть результат и показатель полноценно действующего сознания. Однако если людей f попытаться лишить нормально развивающегося человеческого стремления к искусству, то полноценность общественного развития может быть нарушена и как следствие возможно появление нестабильности и даже распада.

В современном мире истинное классическое искусство практически резко теряет свои позиции, заменяясь многовариантными шоу и это может быть неблагоприятным явлением для современного человечества.

В этой книге я предлагаю делать специальные телепередачи для представления людям настоящего искусства и в музыке, и в живописи, и в литературе, что может через некоторое время начать адекватно стабилизировать позитивную направленность эмоциональной ориентации человека и дать ему возможность сопротивления антиэмоциональным тенденциям современности.

Очевидно, безусловно верна всяческая рекомендация моделирования высших эмоционально-позитивных переживаний, необходимых для человека и могущих быть неким уравновешивающим противовесом между общими прагматическими тенденциями современной жизни с ее общей направленностью на технологическое мировоззрение.

Одним из важнейших законов внутреннего функционирования сознания помимо усвоения окружающей действительности является ее познание и преобразование и созидание и преобразование и созидание новой действительности. Именно создание новой материальной и интеллектуальной действительности является основным величайшим моментом человеческого существования и действия человеческого сознания в системе глобальной эволюции Вселенной и биологической эволюции на нашей планете. Именно сознание, познание и созидание есть высочайший результат эволюции Вселенной.

Человеческое сознание начинает созидать новую рукотворную действительность. Вдумайтесь, это же непостижимо. И это главная внутренняя особенность и закономерность существования сознания. Человечество сможет спастись, только если осознав позитивные формы развития сознания, сможет осуществить организацию в обществе условий для позитивного развития эмоционально положительных его форм и борьбы с отрицательным.

Какие резервные возможности воздействия на сознание могли бы предполагаться для попытки достижения указанной цели? Прежде всего, это, очевидно, возможность воздействия на неосознаваемое. И здесь я считаю основным компонентом для этого служит эмоциональное реагирование человека. Как мною было неоднократно указано, эмоциональные реакции обусловлены функцией эмоционального сознания, которые являются наиболее эволюционно древним механизмом функции сознания реагирования живого.

И именно здесь, мобилизуя через искусство эмоционально позитивные интенции, возможно, попытаться вытеснить и трансформировать эмоционально негативные формы сознания и заменять их эмоционально позитивными творческими и созидательными.

Ну и, конечно, необходимо отдельно давать информацию на сознательном уровне, чтобы уже сознательно бороться с вредоносными влияниями на общественное существование. Существуют, однако прогнозы футурологов, считающих, что в ближайшие столетия сможет осуществиться клонирование человека и планируемая учеными генетическая программа, с уничтожением патологических наследственных генов (и заменой их на здоровые), Будет также осуществлена возможность определять и генетическую программу способностей и даже тот или иной характер.

В этом случае человечество будет все больше отдаляться от первичной эволюционной генетической программности, но может быть и наоборот, сможет ее поддерживать и укреплять. Время покажет. А человечество «покажет» «времени» свои возможности.

Существует достаточно большое количество концепций понимания искусства (например, пропагандируемых в нашем прошлом, это так называемые концепции «искусства для искусства», где искусство как бы имеет цель в самом себе. И другой взгляд, согласно которому «искусство должно содействовать развитию человеческого сознания и улучшению общественного строя» (Г.В.Плеханов. Соч., т.14, стр. 120. М, 1924).

Я полагаю, что и то, и другое, неверно,

вернее, недостаточно. Ничто не может существовать как цель самого себя. Все обусловлено законом развития, и оцениваемого именно во времени. А в указанных задачах искусство лишается понимания своего содержания как смысла и формы существования и именно через процесс своего развития. То есть важно, какое развитие имеет искусство как некая структура психической деятельности (заметьте, не общественной, а именно психической). Важно, что развивающееся в процессе человеческой цивилизации искусство имеет свои собственные законы, напрямую связанные с процессом развития сознания.

Приведенные выше позиции Г.В.Плеханова и др. показывают искусство внутри общественного существования и в качестве результата этого существования. Для них искусство - это одна из составляющих частей взаимоотношений между людьми. И это очевидно, и лежит на поверхности данного момента исторического процесса. А это процесс закономерности развития эволюции человека и его сознания, и искусство является частью этой закономерности.

Природа искусства, его возникновение и процесс его эволюционного развития и в конечном итоге и смысл его для человеческой жизни значительно шире и интереснее.

Задачи искусства многонаправленны. Это и отражение жизни, и сопровождение жизни. Это создание жизненного идеала, и обучение духовнопозитивному мировоззрению. Это и иллюстрация возможности достижения человека в целом. Это и демонстрация примера идеальной направленности человеческой самореализации, которой должен следовать человек. Это и путь, которым человек должен идти.

Нельзя также считать, что искусство действительно отражает уровень жизни как общественного строя.

Самые совершенные произведения искусства (Древний Египет, Древняя Греция) были созданы при рабовладельческом строе (далеко не самом прогрессивном). А, например, при развитом социализме настоящих произведений искусства не было создано ни одного. А если об этом и можно было бы говорить, то эти произведения (С.Прокофьев, Р.Фальк, М.Булгаков) возникли не в связи с существовавшим строем, а вопреки ему.

Очевидно, что неверна и мысль Г.В.Плеханова о том, что искусство могло бы улучшать общественный строй. Искусство может улучшить и усовершенствовать человека и человечество, но не могут улучшить общественный строй. Изучение взаимодействия искусства как совершенствования человека и человечества и связь этого процесса с функцией общественного строя требует отдельной задачи.

Понять задачи искусства можно только во взаимодействии с функцией сознания, которое в свою очередь можно понимать как эволюционный процесс глобальной эволюции, биоэволюции человека и истории человеческой цивилизации. На мой взгляд, проблема общественного строя возникает при взаимодействии разных групп людей, группирующихся по имущественному цензу, профессиональным интересам, интересам в сфере развлечений, и очевидно самое главное - это организация социальных взаимоотношений между странами и естественно закономерность перехода из одной социальной формы в другую (ну а искусство здесь может улучшить существующий при данной социальной формации СТРОЙ). Совершенствование человека может осуществляться в связи с онтогенетическим развитием и в условиях своей созидательной деятельности и в условиях своей семьи).

И здесь восприятие, усвоение и созидание искусства могут помочь.

МИФЫ, ИСКУССТВО И РЕЛИГИЯ

В книге «Эволюционный рационализм» (М., 2003) я писал о возникновении мифа как об одном из важнейших элементов психической деятельности в формировании человеческого сознания, как об одной из форм стабильности существования и личной, и общественной.

В человеческой жизни всегда заложено чувство индивидуальной и коллективной уверенности в правильном направлении жизни и праведности миропонимания. В понимании мифа идет речь о том, что для полноценного существования человеку необходимо какую-то значительную част» своего миропонимания и мировоззрения придумывать, воображать, фантазировать и мифологизировать. Миф - одна из закономерностей функции нормального сознания.

Я полагаю, что объем возможностей нашего мозга при окончательном формировании homo sapiens, условно говоря, был запрограммирован на громадную, еще не просчитанную возможность усвоения информации, предполагаемую, возможно, на сотни тысяч, миллионы лет. И чем исторически раньше был период существования человечества, тем большим количеством придуманного «балласта» мирообразования оно располагало. Конечно, мы далеко ушли от необходимости считать, что наша планета Земля стоит на трех китах или плавает на спине у крокодила и т.д. Но тем не менее...

Реальное и объективное, мизерное знание первых людей, укладывающееся в усвоение ближайшего природного окружения, не могло удовлетворить человека и наполнить его мир полноценным объективным знанием. Сознание определяется возможностями каждой исторической эпохи, переживаемой человечеством.

Можно сказать, что не только человек овладевает языком, но и язык «овладевает человеком». При своей, на первый взгляд, парадоксальности такого утверждения, но, тем не менее, совершенно оправдано. По сути, это именно и есть человеческое сознание, которое формируется с помощью языка, который и определяет уровень знания и мировоззрения своего времени. Оно усваивает в каждый период своего существования мироощущение и взгляд на мир своего времени. И только истинные творцы, ученые, философы, художники создают новый язык, фактически новое мировоззрение. Ученые и художники раздвигают мир мифологемы и наполняют наше мировоззрение реальным знанием и уже не придуманным, а существующим. И все это осуществляется через язык. Язык расширяет наше мировоззрение и связывает его с современностью.

По сравнению с бездонностью мироздания и необозримой безграничностью возможного познания мы все-таки ушли не так уж далеко, как хотелось бы. Придуманность мифа абсолютно необходима для полноценной психической деятельности человека. Эта, повторяю, одна из закономерностей сознания связана с тем, что оно должно быть наполнено информацией в необходимой степени, и не важно какой — истинной или выдуманной. Но вот что все-таки важно, так это какова будет направленность мифа. Кто направит это мифообразование?

На протяжении разных исторических формаций это осуществляется какими-то отдельными личностями со своими характерологическими особенностями. Лидер, формировавший мифологический вариант человеческого мировоззрения определяет его все-таки так или иначе всегда для своих собственных нужд, порой корыстных, эгоистических. Тем не менее, это начало идеологических, правовых, этических позиций общества (Райков В.Л. Мир психологии, 2003, № 3).

Можно ли, однако, с уверенностью сказать, что миф — это наше только историческое прошлое, а наше современное общество лишено мифов и твердо ориентировано на сущность вещей? Это не так. Целый ряд мифологических позиций формировались в самом недалеком прошлом иногда уже с новыми целями, например, порабощения человечества по национальному, расовому, классовому и другим мало популярным сейчас признакам.

Таким образом, используя возможности усвоения информации, именно мифообразной по модели мифа, сейчас мифы могут организовываться уже специально, для сугубо политических целей. Так что и в наше время используется уже выше названная потребность человечества в определенной дополнительности к уже существующему мировоззрению. Таким образом, возможно целенаправленное планируемое мифообразование (это закономерное условие развитие современного общества). Это новая, современная возможность использовать дополнительность организации сознания, которая, конечно, не обязательно строится только как агрессивная цель.

Вернемся, однако, опять к истоку мифообразования, к ранним доисторическим временам и ранним временам исторического существования человечества. Миф - фантасмагорическая придуманность, была необходима именно для данного людского сообщества не просто и не только как дополнение к миропониманию и мировоззрению. Как мне представляется, самое главное, чтобы миф содержал в своих разнообразных вариантах определенную эмоциональную позитивную направленность существования и развития сообщества. То есть миф может ориентировать людей своей направленностью на будущее с какой-то положительной и полезной для людей программой. Таким образом, в мифе может быть заложено отношение человеческого сообщества и к современности (в какой-то степени к прошлому), но главное - к будущему. То есть не обязательно к какому-то конкретному, реальному, планируемому будущему, а как к процессу направленности развития и ориентации и деятельности своей в соответствии с этой ориентацией.

Ориентация мифа в прошлом иногда связывалась с какими-то конкретными «силами» стихий, какими-то животными, какими-то необыкновенными сверхмогущественными образами людей, со сверхвозможностями, т.е. с существами богоподобными, богами. Эти мифические существа помогали верящим людям чувствовать уверенность в себе, верность следования направленности своих чувств, деяний и стремлений данного периода времени, своего столетия и своего десятилетия.

В нашей стране в советское время это могло иногда даже сводиться к какому-то одному дню в связи с выходом какой-то основополагающей статьи в печати, определяющей какое-то новое направление общественно-политической ориентации.

РЕЛИГИЯ

Миф в те давние времена, повторяю, опирался чаще всего на какие-то позитивные ориентиры людей. Это могла быть «священная корова», «священная собака» или священный идеал человеческого сообщества - Бог.

Бог олицетворял и все благое, положительное, высшее, прекрасное и мудрое, и бескорыстное, и справедливое. Человек, в те исторические времена, подключившись к религии и к Богу, успешно насыщался идеями позитивности, стремления к совершенству и достижению идеала (заложенном в образе самого Бога и его учении). Таким образом, именно религия, рожденная мифообразованием, обусловливала психологическую и социальную адаптацию человеческого сознания, человеческого существования к эволюционному рационализму, позитивности развития человеческого сообщества (Райков В.Л. Эволюционный рационализм. М, 2003 г.).

В свое время в СССР в нас поддерживался мощный протест против религии и упирался он в основном в то, что Бога нет. Но позвольте, если нет Бога, то почему есть религия? И для чего нужна религия? Ведь марксизм был только в СССР, и то уже был, а религия была и есть и, видимо, будет. И оказалось, что не религия «опиум для народа», а марксизм в том виде, в котором он был в нашей стране, был не только «опиумом», а чему-то гораздо более неприятным и даже (может быть, это преувеличение) чем-то инквизиторски страшным, блокировавшим национальное развитие науки и искусства и общества в целом. И слава Богу, религия теперь в нашей стране свободна..

ИДЕАЛЬНОЕ

Сама позиция диалектического материализма, определяющая единство, на самом деле имеет место ряд очевидных противоречий. Если, как утверждали тогдашние философы, все, окружающее нас, материально (с этим трудно не согласиться), и это постулат, это закон природы, и иллюстрация этой материальности - вся наша Вселенная. А если это фундаментальный закон природы, то тогда вообще может ли быть что-то, что не подчиняется этим законам, т.е. быть нематериальным или «идеальным» (не с точки зрения Платона или Гегеля, а именно с позиции марксистов)?

Оказывается, есть. Это сознание, это мышление (но тогда как же фундаментальная материальность всего и во всем?), поразительно, но марксисты об этом не задумывались. Кто-то придумал понятие идеального, и очень хорошо (Аристотель, Платон, Гегель), кто-то его развил (Гегель), кто-то его неадекватно адаптировал (Маркс). Адаптация Маркса очень проблемна. Марксисты полагали, что сознание идеально, но что такое идеальное? Это значит нематериальное, а если нематериальное, то, простите,

на каких законах существует? Или каковы материальные законы идеального? А если не существуют, так надо об этом сказать.

Мне это напоминает постоянные дискуссии в советское время о том, есть ли Бог или его нет, вместо того, чтобы попытаться выяснить причину возникновения религии и ее позитивный смысл, как миф, как компонент существования сознания. Дело, в сущности, заключается в том, что мифообразование и религия были особенностью функции, законом сознания. Сознанию (особенно первобытных людей) не было доступно адекватное и объективное понятие реальности. А, повторяю, для полноценного мировоззрения необходимо, чтобы сознание было «наполнено», т.е. как будто бы оно знало все. И для того, чтобы это все в сознании существовало, необходимо было объяснение окружающего, придумывание, дополнение в форме мифа, и позднее уже в образе Бога и религии. То есть религия оказалась тем необходимым дополнительным компонентом «цельного знания» (пусть даже придуманного, но необходимого для стабильного, спокойного существования) (см.: В.Л.Райков. Психологический и эволюционный смысл мифа. - В «Мир психологии», 2003, № 3). Таким образом, в советское время не исследовалась религия как необходимая функция сознания, как закономерность действия сознания в самом себе.

Есть ли, однако, вообще нематериальное? Существует ли оно реально? Т.е. не «миф» ли само понятие идеального? И если существование идеального «незаконно», то незаконны и реальность сознания и мысли. В природе не может существовать существующее и несуществующее одновременно, как не может существовать несуществующее. Как возможно доказать, что идеальное существует, если оно нематериально? И если речь идет о психофизиологическом процессе или его результате? Современные решения и анализ этих вопросов будут происходить на микро-уровне квантовой механики. Существует предположение, что сознание и мышление связано с волевыми и квантовыми процессами

Психофизиология сознания - это еще не раскрытая и самая главная проблема современной науки. Но я абсолютно убежден, что и сознание, и мысли материальны и материально наше воображение и психологическая расшифровка этого в ближайшем будущем. В пользу этого утверждения также свидетельствует наличие таких явлений, как телепатия. И то, что факт телепатии не имеет экспериментально постоянного повторяющегося подтверждения, отнюдь не свидетельствует, что ее вообще нет, а говорит о том, что явление это бывает редко и способность в ней у всех людей разная, как любая способность людей к разным вещам вообще. А почему редко, все это надо бы выяснить психологам. И об этом также свидетельствуют и работы В.Л.Дурова и В.М.Бехтерева. Современное изучение квантовой механики вкупе с психофизиологией смогут дать ответ на этот вопрос в ближайшие десятилетия. С другой стороны, меня могли бы упрекнуть в так называемом по старинке «вульгарном материализме». А я мог бы в ответ упрекнуть упрекающих в отсутствии грамотного и логического мышления и понимания марксизма не как руководства к действию, а как догмы.

В середине семидесятых годов я пригласил известных тогда представителей науки Ф.В.Бассина, В.Е.Рожнова, К.К.Платонова и Е.В.Шорохову для демонстрации подготовленного эксперимента по телепатической передачи информации с помощью гипноза. Участники исследований находились в состоянии гипноза, а я, находясь на расстоянии тридцати метров в другой комнате, должен был по знаку моих гостей разбудить их «мысленным усилием». Рядом с загипнотизированными находилась Е.В.Шорохова, и когда испытуемые просыпались, она быстро выходила из комнаты и свидетельствовала об успешности эксперимента. Время для пробуждения загипнотизированных назначалось разное и они пробуждались спустя две-три секунды после моего мысленного сигнала. Повторяю, опыты прошли успешно. Так вот, как рассказывал мне потом Константин Константинович Платонов, Е.В.Шорохова сказала ему буквально: «Райкова к Институту психологии не подпускать». Она тогда была заместителем директора Института. А я мог нарушить их философскую концепцию идеальности сознания. Вот реальный пример вредной антинаучной догматичности.

В сущности, это неспособность понять догму в качестве логического тупика и бессмысленности. (Это есть, например, как я писал, также и у Энгельса, который полагал, что человек произошел от обезьяны в процессе использования коллективного труда и членораздельной речи. Но как обезьяны могли иметь членораздельную речь?

Само понятие идеальности - это только вербальная условная схема, не основанная на человеческой психофизиологии. Это не больше чем термин. Кто когда-нибудь ставил вопрос о реальности существования идеального как биомеханизма, а не только как термина? Из столетия в столетие термин «идеальное» переписывается, а что это, по-настоящему не может, и, главное, не хочет понять никто. Ведь совершенно невозможно понять, что если процесс появления мысли, зарождающейся в связи с психофизиологической функцией мозга, считается материальным, то ее результат - сознание и мысль почему-то становятся нематериальным, идеальным, т.е. становятся ничем, лишаются своей физиологии и своей физики. Но тогда как они существуют? Как могут существовать? Ведь сознание и воображение в нас существуют, и это не просто реальность, реальность в человеческом существовании основополагающая, вызывающая реальность наших действий. Ведь движение сознания осуществляется в самом мозгу через материальные психофизиологические процессы.

Во времена Аристотеля, Платона и Гегеля никто не мог и предположить о реальности материального существования сверхмикромира квантовой механики. Сам вопрос об этом не ставился.

Надо отметить, что религия, учение о Боге было не просто сводом законов и правил поведения, составленное какими-то бюрократами, к которым люди так или иначе могли относиться только конкретно как к таковым. Бог - есть некий высший идеал и высший принцип, его свод законов для данной страны, для народа, он был незыблим в сознании людей. Общаясь с Богом в храме в молитвах люди в своем мироощущении приобщались к высшим законам поведения и миропонимания самых возвышенных идеалов и самых простых форм поведения. Они отыскивали в себе чувство всего самого возвышенного и следовали им. Бог для некоторых людей есть самое высшее, что вообще может быть, а сейчас главное, что должно быть и чему надо следовать.

Это главным образом позитивная ориентация и религии, и мифа как создания эстетически духовного мировоззрения, мироощущения. Это естественное человеческое движение к совершенному развитию. Это постоянное стремление не только к нормальности и стабильности существования, это и поиск новых форм и условий улучшения существования - это постоянное стремление к прогрессу во всех возможных его проявлениях как в конкретных, так и в общих проекциях.

На мой взгляд, это именно то, что завещала нам эволюция (как будто бы завершив биологическое развитие видов, остановившись на Хомо Сапиенс). Действительно, природа отдала Человеку Разумному «на откуп» процессы возможности его собственного сознательного разумного развития. (Разум я понимаю как сознание, позитивно направленное, творчески и биологически, и созидательное). Мне представляется, что процесс изменения видов имел значение не только для формирования человека, но, главное, для

я появления человеческого сознания. (Райков В.Л. Эволюционный

рационализм. М., 2003 г.).

Повторяю, что появление человеческого сознания было, на мой взгляд, запрограммировано как один из фундаментальных законов Вселенной. Механизм появления его был осуществлен через биоэволюцию, когда был создан человек и его сознание.

И именно человеческое сознание как разумно развивающееся и сознающее и окружающее, и самое себя, и должно было осуществлять замену эволюции планируемой созидательной активностью разумного созидания

человека. И это могло бы быть именно так, если бы сознание было всегда освещено разумом, а Хомо Сапиенс всегда был бы действительно разумным и понимал бы и смысл, и ценность задач своего существования.

К сожалению, в человечестве во все эпохи его существования всегда встречались люди (и встречаются до сих пор), сознание которых отягощено чем-то очень негативным, каким-то маразмом. Люди порой ради своекорыстия готовы убрать с дороги не только своего ближнего, но и «дальнего», и вообще всех людей (при этом не задумываясь, что будут «убраны» и сами). Только бы кого-нибудь ограбить, уничтожить. А если при этом будешь уничтожен и сам, ту, что же, лес рубят - щепки летят. Глупость бездонная и беспредельная и логически уяснить и оправдать это невозможно.

Потенциальная антиразумность, антипозитивность возможного действия сознания в людях и как результат прерывания тех крупиц тенденций позитивной ориентации эволюционных тенденций в социальном развитии чревато, особенно в настоящее время возникновением самых фатально ожидаемых последствий. Например, из-за мифических концепций материального благополучия существования пролетариев люди, видимо, не исключали даже возможность уничтожения жизни на Земле. Поэтому все время приходится задумываться, как шатко существование жизни на планете. Она может зависеть от прихоти одного человека.

Но, возвращаемся к началу: что же такое религия? Это уже осознанный миф, эстетически и интеллектуально усовершенствованный. Религиозное действие происходит в самых совершенных храмах, лучших воплощениях архитектурной красоты, как в архитектуре этих храмов, так и в их интерьере, отделке, росписи и наличии самых совершенных представителей духовенства. Порталы ватиканского дворца и храмов Италии были расписаны Перуджино, Рафаэлем, Микель-Анджело, Ботичелли, Тициатом и др.

Религиозная позитивность как идеи лучших человеческих устремлений была соединена с самыми лучшими, высшими эстетическими представлениями, лучшими за всю историю человечества.

Итак, повторяю, религию можно рассматривать еще и как некую социальную модель, где мифологические особенности сознания использовались как некий программный идеал, как стремление к позитивному существованию. Она, так или иначе, должна теоретически направлять людей, человечество на все самое «хорошее» и в хорошем -«лучшее», и одновременно блокирует негативные тенденции: агрессивность, злобность, зависть и стремление к преступлению и т.д.

(В настоящее время, в связи с разногласиями религиозного характера, как ни странно, также возникают серьезные противоречия в человеческом обществе, но это отдельное исследование и отдельный подход).

Итак, неслучайно именно из религии возникало настоящее искусство.

Именно религия, изображая идеалы божественного, а по сути идеала человеческого, пользовалась искусством для реальной иллюстрации реальных идеалов человеческого существования и человеческих достижений.

Идеалы, представляемые в христианской религии образами Христа и Девы Марии, олицетворяли идеальный мир, духовность и эстетического совершенствования человека и, главное, стремление к нему.

Повторяю, религий много, и между ними есть и должны быть противоречия, которые могут переходить и в религиозные войны. И потенциальная опасность тут существует и сейчас.

Однако именно на общей тенденции объединения людей в христианской религии, направленной на ощущение и понимание необходимости позитивного отношения к миру и друг к другу, именно с осуществлением этого уравновешенного баланса в мире с самим собой, именно в этом заложены внутренние предпосылки для полноценного развития и личности и сообщества. Только позитивная направленность, благоприятные условия среды и возможность к ним приспособиться и будут определять человеческое выживание и человеческое развитие. И эта тенденция самая важная в наше время. Именно это мне хотелось особенно подчеркнуть в моих работах.

В языческой религии Древнего Рима и Древней Греции и Древнего Египта было множество богов, и, стало быть, множество моделей человеческих идеалов. И что еще более интересно, что отсюда были представлены соответственно и множество человеческих типов характеров (и соответственно идеалов для каких-то определенных типов личностей. Это, на мой взгляд, особенно интересно и даже уникально. Каждый человек вольно или невольно мог найти себе идеал своего Бога и соответственно идеал, модель для своего собственного развития, своей собственной личности. Даже для женщин и в Древнем Риме и в Древней Греции были богини Афродита, Диана-охотница и др. Чаще, правда, боги были мужчины. Был Зевс, Меркурий - бог торговли, Марс - бог войны и др.

Считалось, что христианство с Богом единым, его сыном Иисусом Христом и святым духом, более совершенная форма религии, чем языческие религии Древней Греции, Древнего Рима и Древнего Египта. Однако с указанных эволюционных и психологических позиций, я, например, сомневаюсь в правильности такого подхода. Многобожие и тем более в таких идеальных «типажах» и моделях развития и эстетической представительности, как это было у древних, имело свой великий смысл развития цивилизации.

Созерцая в музеях скульптурные портреты граждан Древнего Рима, Древней Греции и Древнего Египта, нельзя не отметить ту поразительную глубину их интеллекта и яркость личностей, выраженность характера и именно выраженность, законченность образа личности - свойства, которым современный человек мог бы позавидовать.

И это в любом случае для человечества было, безусловно, хорошо. Итак, языческая религия древних могла формировать и формировала личность мыслителей, поэтов, царей... И я думаю, что в значительной мере

это и определяло те удивительные достижения духовной культуры и философии, которые так были свойственны античности, а потом и эпохе Возрождения.

Божественность идеалов и моделей человеческих характеров порождали взаимодействия людей с их идеалами, их богами и не только в реальной жизни, но и в проникновении в искусство, их обожествления красоты в Боге, и в богах люди стали обожествлять красоту человеческую, ибо на нее искусство так или иначе всегда опиралось и из нее исходило.

Моделирование жизни, выделение из религии наиболее важных эмоциональных элементов, ярко охватывающих и воздействующих на умы и чувства людей, заставляющих переживать и сопереживать, развивая, обогащая и совершенствуя эмоциональный механизм духовного взаимодействия, общность и единение людей и удивительное чувство осознания стремления к этой объединенности и радости этого осознавания, осознавания реальной возможности такого объединения как какого-то предчувствия возможности реального осуществления чего-то по-настоящему ценного и хорошего и по отношению к самому себе и по отношению к ближнему. И здесь уже само искусство, уже не опираясь конкретно на религиозные иллюстрации, создает общий ориентир духовной, нравственной и эстетической ценности, наиболее удобно долженствующей соответствовать человеку. Чувство чего-то радостно ожидаемого, чего-то важного, нужного, созидательного несет в себе это приятное отношение.

ИСКУССТВО

Таким образом, в совершенстве своем искусство уже самостоятельной силой своей иллюстрации прекрасно может положительно влиять на существование. Ведь ничто так не объединяет, как искусство, как радостное объединение через хорошее и прекрасное ощущение.

Искусство - это моделирование эмоциональных реакций эмоционального сознания, это тренировка, моделирование воспроизведения эмоциональных переживаний, которые так необходимы человеку в связи с его генетической программой эволюции, всегда обеспечивающей живые существа необходимостью использовать эмоциональные реакции и для защиты, и спасения, и для нападения, и добывания пищи (В.Л.Райков. Сознание. М., 2000).

Кроме того, искусство, на мой взгляд (это было и всегда будет), путь к наиболее успешному доказательству и показу возможности развития человеческого сознания и человеческого творческого духа. Искусство иллюстрирует бесконечную возможность человеческого совершенствования и дает веру в реальный общественный и технический прогресс человечества. И это не рациональная вера и знание этого возможного будущего прогресса. Это интуитивное ощущение, но и эмоциональная уверенность. Это эволюционный рационализм. Это иллюстрация и доказательство бесконечных возможностей творчества человека.

Человек в эмоциональной духовной эстетической и нравственной самореализации достигает особых вершин, эмоционально наслаждаться которыми можно до бесконечности. Возможность достижения таких значительных и уникальных результатов в искусстве могла быть только тогда, когда в истории страны, где это возникло, несколько тысячелетий царил духовный покой, разумность и способность к той форме мироощущения, которая может быть названа «благодатью». В жизни, и в религии. Благодать, просветление, чувство наполненности внутренней созидательной свершаемости, духовно совершенстсвующей

перерождаемости. Все это постепенно накапливается из года в год, и создает человека, его мировоззрение и личность, его позитивное мироощущение.

Все это освещает и осмысливает ценность явления искусства как эмоциональную духовно-позитивную и в конечном итоге нравственно-эстетическую и как бы специальную форму созидания и созидания человека, его эмоционально позитивной эволюционно запрограммированный потенциал, абсолютно необходимый для нормального развития как стремления к совершенству и достижению его. (Райков В.Л. Эволюционный рационализм).

Если опять вернуться к эволюции и существованию видов, то только те виды сумели адаптироваться к данным им природой условиям среды в комбинации с генетической программой возможности усвоения окружающего и возможной организации программы действий в данной окружающей среде и в сочетании с их собственной морфологией, присущей данному существу, так вот только тогда данный вид в данных условиях сможет и выжить, и развиться, и совершенствоваться, когда его возможности приспособления, т.е. способности к адаптации будут иметь какие-то возможные резервы и когда эмоциональное сознание данного существа может иметь возможность наиболее широко и полноценно, и адекватно проявляться в данных условиях существования.

Важно также еще, что только при таких условиях возможно и совершенствование каждой отдельной особи и должны иметься необходимые условия для существования необходимого количества популяции и адекватные условия размножения. Но вернемся к искусству.

ИСКУССТВО.

Искусство. Искусство есть результат эволюции живого, его появление надо исследовать отдельно и с точки зрения биологии поведения живых существ в брачный период. И таким образом брачное поведение высших животных явно свидетельствует об определенных формах поведения, которые можно рассматривать как нечто предшествовавшее появлению искусства, нечто предваряющее его у человека. Своеобразный ритуал в поведении и танцы, и пение птиц, определенные взаимоотношения и видовые закономерности организации пар и варианты определенного поведения, свойственные только данному виду - все это обусловливает наличие необходимости «предбрачной предыгры», свойственной уже животным, начиная, видимо, с птиц, земноводных и, конечно же, млекопитающих Необходимо, однако, отметить, что в искусстве возможно осуществление

моделирования не только предбрачного поведения и игры, но и вообще моделирование охоты, уборки урожая и вообще моделирования жизни. Имеют ли место определенные генетические модели поведения «брачной» наследственности у людей? Определенно да.

Искусство только берет начало из генетических программ, а потом переходит в высшие достижения человеческого духа и онтогенетического развития личности.

Но у людей это все-таки как бы интуитивное ощущение появляющейся включенности в очарование влюбленности. И я рискну сказать, что именно чистая сексуальность в «голом виде» в такой форме эмоционального переживания может не всегда быть связана с прямым осознанием сексуального вожделения плотского характера, а если оно все-таки присутствует, то иногда даже не обязательно не всегда в доминирующей осознанности, а является частью общезахватывающей человека влюбленности. Но влюбленность бывает разная и об этом ниже.

Для искусства, однако, важно, что в организме человека происходит общий подъем резервных сил психики и психофизиологии. Этот общий подъем по идее должен и может быть связан именно с осуществлением влюбленности и должен, так сказать, «обслуживать» именно задачи этой влюбленности и опять-таки какого-то неосознаваемого стремления к идеалу красоты и совершенства. Т.е. все это может быть глубже, интереснее и значительнее.

Но, разумеется, это общий психический подъем и эта психофизиологическая мобилизация может быть использована и используется достаточно широко для мобилизации любых видов человеческой деятельности и человеческого существования. И это практически происходит.

И, конечно, прежде всего, это связано с деятельностью творческой.

Общеизвестно, что искусство мобилизует человека именно за счет моделирования активации эмоционального сознания. Ведь именно созидательная творческая деятельность, особенно великих творцов, в значительной степени определяет развитие человеческой культуры.

Так вот, у классиков марксизма я читал, что искусство связано с классовым движением, классовой борьбой пролетариата. А Энгельс, как я уже упоминал, считал, что человек произошел от обезьяны и в процессе организации у нее коллективного труда и использования членораздельной человеческой речи (В.Л.Райков. Мозаичная теория сознания. Мир психологии, 2002, № 4). Ну, какая членораздельная человеческая речь может быть у обезьяны? Я обратил внимание на эту нелепость еще в книге «Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство». (М., 1998).

Самое интересное, однако, говорю еще раз, заключается в том, что в нашей науке из статьи в статью переписывается эта ссылка и делают это «не простые» люди, а ученые и даже специалисты по сознанию. Это поразительно, как иногда нет желания просто прочесть и осмыслить, что там написал «классик», а потом и ты сам. Проблема была в какой-то степени и есть также еще и в том, что, монополизируя научное и особенно философское мировоззрение, позиции в исключительной направленности и ориентации того, что считалось в свое время «верным курсом», которым следовали и должны были следовать ученые товарищи.

Итак, искусство...

Можем ли мы сейчас представить мир без Рафаэля, Леонардо д£ Винчи, Моцарта, Бетховена, Баха, Шопена, Шекспира, Данте, Шиллера, Томаса Манна, С.В.Рахманинова, Л.Н.Толстого и т.д. Доморощенные и приземленные, не духовные, и даже антидуховные, эстетически безграмотные классики марксизма исчезли, их больше позитивно не цитируют. А величайшие люди искусства в истории остались...

А вот если бы не было классиков искусства... Была бы неописуемая трагедия. Уверен, что техногенная цивилизация прошлого, двадцатого века, фактически была бы невозможна. Даже недостача одного из указанных (да и не указанных) мною великих представителей искусства истории человечества нанесло бы непоправимую утрату развитию человечества, которую даже трудно представить.

Возьмем хоты бы Данте, его «Божественная комедия» была порождена его неразделенной влюбленностью к Беатриче. Ну, и кто же такая Беатриче? И кто такой Данте? И тем не менее эта Беатриче неразделимо связана с Данте. Не было бы Беатриче, не было бы Данте, или он был бы другой. А для культуры нашей цивилизации это существенно.

Или возьмем так часто упоминаемого и любимого мною Шопена. Я думаю, что если бы не было Шопена, наша современная цивилизация была бы вообще другой, гораздо более бедной и более «скверной». Можно, конечно, возразить (особенно устами последователей «единственного правильного учения»): «Как известно, история не имеет сослагательного наклонения». Имеет, имеет, отвечу я, особенно глупая история и вообще всякие глупые истории. Глупость сослагательного наклонения определенно имеется. Кроме того, я могу с полной ответственностью утверждать, что если бы не было «единственно правильного учения», и особенно тех людей, которые его развили и «внедрили» и обусловили. Если бы их не было, то, конечно, наша страна не рассчитывала сейчас свой бюджет на распродаже природных ресурсов и вообще была бы нормальным государством, где бы людей ценили и любили.

Все страны переживали войны: Германия, Япония, Южная Корея, Тайвань, которые не были «инфицированы «самым верным учением», продают свои творческие изделия. И только арабы, Венесуэла, Россия (а раньше СССР) живут на то, что продают нефть, уголь, газ и... оружие. Если бы царь Николай II мог предвидеть такое, то, наверное, не отрекся бы от престола.

Итак, эстетическая, духовная, культурная цивилизация не может быть представлена опять же без Шопена и Листа. Но сослагательного наклонения в истории не существует. Я однако не могу себе вообразить, что могло бы не быть Шопена... Это не сослагательное наклонение, это какой-то странный бред... Нет... Нет... Нет... Никаких сослагательных наклонений.

Но ведь очень важная часть творческого наследия Шопена была вдохновлена знаменитой писательницей того времени Жорж Санд, потрясающе привлекательной дамой и очень талантливой писательницей (может быть, самой одаренной писательницей за всю историю цивилизации). И тем не менее даже один шопеновский полонез или одно скерцо, даже один вальс «перевесит» все то, что сделала за свою жизнь Жорж Санд. Конечно, неотразимой очарование Жорж Санд, ее романы с виднейшими людьми того времени: художником Делакруа, поэтом Альфредом Мюссе, Ф.Листом (и, наверное, есть многие, еще неизвестные). Все это стало не просто историей, но и историей искусства.

Жорж Санд была замужем за Делакруа, известнейшим в ее времена художником (кстати, именно Делакруа написан в свое время прекрасный портрет Шопена). У Жорж Санд был взрослый сын, Морис Санд, который в какой-то момент поставил вопрос бескомпромиссно: «или я или Шопен». Мать выбрала сына, и несчастный Шопен вскоре после разрыва скончался (и с ним скончалась или, скорее, не родилась изумительная музыка).

Может быть, в этом случае надо все понимать, все оценивать, все предвидеть. А разве это возможно? Здесь как будто бы никто не виноват... А если подумать? Разве мнение Мориса Санда, который был никем для^стории искусства и истории цивилизации, должно было повлиять на возможность создания лучших музыкальных произведений человеческой истории планеты, а оно повлияло и трагически повлияло.

Ну, а мы, разве мы, тем не менее, не должны поставить памятник блистательной умнейшей женщине за то, что она обогатила нашу эстетическую духовность, вдохновив Шопена на беспримерное в истории человечества искусство.

Трагедия была, однако, в том, что Жорж Санд по-настоящему не понимала той значительнейшей роли в истории, которую ей уготовила судьба - быть вдохновительницей Шопена.

Очаровательная красавица и выдающегося ума женщина, несравненного обаяния, она, конечно же, была более чем самодостаточна. Так что мы все в неоплатном долгу перед ней.

(Очаровательная Жорж Санд подарила миру самые вдохновенные эпизоды музыкального представительства планеты.)

Тем не менее «Консуэлло» или «Графиня Рудолыптадская», написанные Жорж Санд, книги, конечно, великолепные, захватывающие, и я сам читал их в детстве и был тогда потрясен. Но детство прошло, а Шопен остался и не только для меня, для людей прошлого, настоящего и будущего, и в детстве, и в зрелости, и в старости. Путь эти компьютеризованные мозги будущих поколений будут знать, что человек в девятнадцатом веке мог быть удивительно очаровательным, творчески искрящимся и потрясающе жизнеутверждающе свободным. Его свобода была в постоянной способности искрящегося, фонтанирующего созидания (но что самое важное - созидания как высшего достижения, высшего представительства того, что было, что вообще могло бы быть даже только мыслимо в воображении,, в мечтах. И что должно быть. И самое главное - это было воплощенной творческой иллюстрацией созидающей эмоциональной позитивностью развивающегося человечества.

Это реальное, фантастическое свидетельство достижения творческого Духа человеческого сознания. И этого никогда не могла и не может сделать неживая и не обладающая сознанием природа.

Важно, что здесь биоэволюция не только демонстрирует возможность и результат развивающейся эмоционально позитивных достижений человеческого сознания развивающегося человечества. Это так же показывает, что человек сам может для себя создавать и формировать свое Духовное и эстетическое, эмоциональное и общественное развитие и совершенствование через искусство. Таким образом человек сам может создавать для себя необходимые условия позитивного существования.

В свое время Антон Григорьевич Рубинштейн, по воспоминаниям С.В.Рахманинова, во время своих знаменитых исторических концертов говорил, что «каждая нота у Шопена чистое золото». (Сергею Васильевичу еще в юности удавалось слышать эти «исторические концерты» А.Г.Рубинштейна). И это абсолютно верно.

У Шопена нет ни одной «незначащей» ноты, ни одной не освещенной духовно и самым высочайшим образом эмоционально организованной мелодии. Эти мелодии: скерцо, экосезы, вальсы, полонезы, баллады -все это было торжественно-радостным праздником созидающего творческого порыва и творческого прорыва искусства в вечность. Это было совершенно удивительное и ни у одного композитора больше не встречающееся фантастическое сочетание детского, юношеского и даже зрелого, мудрого возраста. Шопен - это не просто легенда, это, пожалуй, «указующий перст» духовно эмоционального существования. Это тот уровень, на котором, на мой взгляд, люди должны жить. Это модель идеала жизни и чувства.

К сожалению, по-настоящему играть Шопена, раскрывая глубинную красоту его страстей, творческой свободы, могли не так уж много пианистов, даже среди великих музыкантов. Их можно перечислить по пальцам. И из тех, кого мне довелось слышать, это были Альфред Грюнфельд, Иосиф Гофман, Артур Рубинштейн, Валерий Васильев, Сергей Васильевич Рахманинов и несколько других, Ну, и из тех, кого мы не могли слышать, но о которых слышали, это, конечно же, Ф.Лист и Антон Григорьевич Рубинштейн.

Конечно же, нельзя обойти и знаменитого Владимира Горовица. Исполнительское искусство Горовица однако оставляет место для «сослагательного наклонения». Это, тем не менее, несомненно, один из крупнейших пианистов после С.В.Рахманинова, и сохранившиеся после него записи, по-своему неповторимые. И, тем не менее, прослушивая его игру, что-то всегда остается в воображении как возможность улучшения. И этого, конечно, не было в исполнительстве С.В.Рахманинова. Его мышление не только всегда соответствовало лучшим вариантам возможности Вашего воображения, но и всегда превосходило его. И здесь, на мой взгляд, заложено основное качество замечательного исполнителя самого высокого уровня. Его исполнение всегда соответствует самым лучшим Вашим представлениям и надеждам на представление. (Тем не менее, исполнение В.Горовицем Концерта Брамса под управлением Тосканини безукоризненно идеально).

Несомненно, что высочайшая радость для слушателя и счастье - это новый подход в интерпретации уже хорошо знакомого музыкального произведения. Это всегда новый прорыв, созвучный мировому ощущению гармонии, в данной музыкальной пьесе. Это не просто слова. Это высшее достижение, какое, например, было в исполнительском искусстве С.В.Рахманинова и Ф.Крайслера - это духовные и эстетические эталоны цивилизации истории человечества и человеческой культуры.

Я могу бесконечно обращаться к скрипичному концерту Бетховена в исполнении Фрица Крейслера. Им было сделано две записи этого концерта, первая в тридцатые годы, под управлением Лео Блеха, и вторая запись уже позднее с другим дирижером.

Запись с Лео Блехом совершенно поразительная. Я бесконечное количество раз возвращался и вот возвращаюсь сейчас опять к этой записи не просто как к классическому образцу возможностей этого гениального скрипача, Не только как к эталону необычайной ясности музыкального мышления, воплощенного в изумительной игре на скрипке и фантастически прекрасной передачи музыки. Здесь также и идеальная взаимосвязь гармонии отдельных частей концерта с каденцией самого Ф.Крейслера. Здесь и ощущение какой-то необыкновенной духовной чистоты, и божественного возвышения, летящего ощущения музыки. Здесь как бы всё есть как надо, и как должно быть и как обязательно когда-нибудь еще будет, безмятежно и просветленно (если искусство когда-нибудь сможет быть по-настоящему востребовано). Это есть тайна «вневременности» исполнения. Одновременно здесь высочайшая индивидуальная особенность скрипача, его культура, интеллект, его отраженная в музыке бесконечная доброта, переходящая в гармоническое счастье наслаждения существования во всей Вселенной; отсюда и высшая гуманность - образцы и примеры лучших людей за всю историю человечества.

XIX век будет еще переоценен и заново переосмыслен. Его поймут как удивительное время в существовании человечества. В то время люди уже развились настолько, что начали реально жить духовными ценностями искусства и культивировать, и развивать их в отношениях между собой и в отношении тех задач, которые они ставили. Возникло понимание значения творцов искусства и его связи с индивидуальным и социальным развитием человечества.

XIX век, это было время, когда искусство почти освободилось от социально монархических или чрезмерных религиозных влияний. Искусство стало самоцелью как путь развития общества. Оно стало «собственным смыслом самого себя» и своего служения людям. Именно через искусство в 19 веке люди впервые стали ощущать безграничность своих возможностей. И возможность эту потенциально реализовать и в искусстве, и в жизни, завершая свое величайшее творческое свершение появлением таких творцов как Ф.Лист, Бетховен, Шопен, Шуман, Дебюсси, Скрябин, Рахманинов, Сезанн, Клод Моне, Матисс, Врубель, Кандинский, Прокофьев, Стравинский, Равель, Оливье Мисьен

Общеизвестно, что многие из этих творцов перекочевали в век двадцатый, но унаследовав и полностью сохранив миропонимание и эстетические традиции века девятнадцатого (т.е. веру в творческую позитивность развития и созидательную мощь человеческого интеллекта).

Сейчас, однако, видно, что за этой творческой свободой и позитивной созидательностью стояла не просто вера в человеческие возможности, но и возможность так или иначе эту веру эмоционально почувствовать и реализовать, и внедрять ее в искусстве, воплощать потом ее в жизнь.

Начала появляться так называемая (впоследствии) научная фантастика, воображаемые предвидения которой действительно иногда становились реальностью: летательные аппараты, подводные лодки, высадка человека на Луну и т.д. Это была большая гордость для человечества. Оно предчувствовало технический прогресс как неотвратимость прогрессивного развития общества вообще. И, может быть, эта вера была не всегда осознанна. Однако каждое научное достижение еще на заре двадцатого века и в конце девятнадцатого встречалось с громадным общественным энтузиазмом и самой оптимистической реакцией как действительное свидетельство могущества возможностей человека. И так было в какой-то степени уже и потом, в двадцатом веке, особенно в начале.

И именно двадцатый век, освободивший личность, век созидателей, творцов подготовил почву той серии беспримерных открытий, которые украсили человеческий род, историю и стали пока высшим достижением человечества.

Однако люди конца 19 века еще не понимали ясно, что прогресс (очевидный и явный) уже начинает выражено разделяться на прогресс гуманитарный, эстетический, философский и особенно прогресс искусства и прогресс технический, где начинают всплывать и технические открытия и Достижения.

Технический прогресс становится обособленной самостоятельной и в Дальнейшей все более и более доминирующей формой развития общества. Технический прогресс. Совершенно несомненно, что такое развитие прогресса не было заранее запланировано. Оно организовалось как бы само собой, по мере практической необходимости. Вторая половина 20 века Проиллюстрировала беспрецедентный рывок в этих достижениях, это общеизвестно.

Люди высадились на Луну, посадили управляемые механизмы на Марс и Венеру, научились клонировать живые существа. (Совсем недавно на свет появилась клонированная лошадь). Чтобы определить и даже просто обозначить все достижения в этой области, пришлось бы занять громадное бессчетное количество страниц. Но почему человечество как-то сразу в 19 веке освободилось в целом, ведь, в сущности, в искусстве были совершенно замечательные сверхдостижения и в прошлые тысячелетия, и это как-то заметно не отразилось на общем потенциале жизненного прогресса человечества. И, в частности, не отразилось на резком росте технических достижений. (Ну, очевидно, все-таки как-то отразилось, но, конечно, не так, как в 19 и 20 веках).

Для этого есть масса причин. Я совершенно уверен, что если бы общая эстетическая ориентация в конце 19 и начале 20 веков была бы такой, как в Эпоху Возрождения, то негативная составляющая технического развития, т.е. ее направленность на войну, была бы не так заметна, если вообще бы могла быть.

Ведь даже те религиозные идеалы Христа, которые тиражировала тогда католическая церковь, все равно олицетворяли именно нравственный прогресс, тенденцию нравственного и эстетического развития именно с позиций христианского человеколюбия и именно направленное к этому человеколюбию как к цели. Можем ли мы, однако, говорить, что в наше время человеколюбие было так или иначе внутренней или внешней целью как в 19-м и 20-м веках. Нет. Но это не значит совсем нет. Было безудержное человеколюбование, была чуть ли не нарцистическая вера в безграничные, но, конечно, только положительные совершенствующие возможности.

Человечество, освободившись, научилось наслаждаться собой, самолюбование своим созиданием как принципом, как позицией, как стремлением, стало осознанной формой. А так как в условиях 19 и начала 20 веков творческое развитие было многонаправленно и свободно, то основа для самых разнообразных возможностей творческого самоутверждения была безгранична.

Несмотря на беспримерные достижения в искусстве античности люди еще были не готовы к скачку технического прогресса, они не были свободны. Еще было рабство. И у них еще не было технических достижений, оснащенности для такого совершенного скачка, который был в 20-м веке.

Итак, искусство в 18-м и 19-м веках становилось свободным. И по содержанию, и по форме выражения. В России как-то было принято, что искусство существовало в качестве некоего «учебника» жизни. Знаменитая фраза «Что делать?». На этот вопрос давались разные ответы. Писатели были не просто «педагогами», но «инженерами человеческих душ» для того, чтобы идти «верным курсом» (т.е. в советское время в фарватере советской идеологической программы, писатели действительно как бы реально учили, как быть и что делать и даже в каких-то конкретных случаях в деталях пытались программировать ситуации. Люди хотели от искусства конкретной реальной программы обучения жизни. Но, на мой взгляд, оно может создавать только эволюционно-положительную атмосферу, кругозор ощущения жизни.

ЗВЕЗДНОСТЬ А.БЛОКА

А.А.Блок в предисловии к своим пьесам писал, что он в этих сравнительно небольших произведениях является лириком, он не рассчитывает на какую-то программу обучения читателей и просто показывает, как люди чувствуют и переживают.

Так было, однако, не всегда.

В своем Предисловии к сборнику лирической драмы (А.Блок, т.4, с.73. М.-Л., 1961) Александр Александрович писал, что самое большое, что он может сделать в лирике, это обогатить душу и усложнить переживания. «Никаких идейных и моральных выводов я не делаю» (там же, с. 434).

Однако уже с наших современных позиций нашего времени, я сейчас полагаю, что то, что А.Блок называет «лиризмом», есть все-таки не что иное, как обучение жизни, но не на уровне фактологических рекомендаций, а на уровне эмоциональных переживаний, моделирования эмоционального сознания, т.е. как бы иллюстраций возможного эмоционального реагирования эмоциональной иллюстрации ощущения, но своего времени своей современности. Это расширяло возможности действия и созидания. И вызывало чувство уверенности и подлинности верности развития.

В пьесах А.Блок раскрывает возможности идеальных взаимоотношений людей, иллюстрирующих основу творческого ощущения и творческой деятельности, когда любовь человеческая и стремление к высшим проявлениям духа приводит творца к космическому мироощущению.

Люди соотносились у поэта со звездами, а главная героиня в финале пьесы «Незнакомка» сама становится звездою на небосклоне. Блоковское мироощущение потенциально почти всегда звездное и космическое и вместе с тем по-земному восхитительное (и звездно-восхитительное).

Таким образом, здесь имеет место прежде всего именно обучение высшим эмоциональным переживаниям, безграничное расширение диапазона эмоционального сознания в направлении самых возвышенных моделей, диктуемых самым уникальным воображением и лучшими качествами человека. (И в руководстве практической жизни возможность использовать именно эту эмоциональную звездность) как идеал ощущения совершенства..

Я, однако, думаю, что А.Блок до конца не додумывал аналитически свои пьесы, он руководствовался интуицией. «Для всех пьес прекрасная жизнь есть воплощение Вечной Женственности» (с. 434). И вместе с тем поэт считает, что для кого-то «Незнакомка - звезда, павшая с неба и воплотившаяся лишь для того, чтобы опять исчезнуть...» (с. 434). Можно только удивляться интуитивному глубокому стремлению Блока к звездам. Это одна из самых больших загадок поэта. И как это у него неотразимо прекрасно, как это превосходит и Ваше индивидуальное понимание и ощущение красоты. Интуитивное стремление А.А.Блока к космической «праматери природе», к звездам, к космосу и это и есть интуитивное ощушение глобального эволюционизма, космического рационализма, эволюционной программы всей нашей жизни. Он тянулся к звездам, потому что чувствовал, что «все оттуда», что все законы там и только одна идеальная звезда становится неизменным и идеальным существом. И только от звезд пришел человек.

Свет звездный лишен пошлости. Здесь своеобразная нравственность самых высших возможных форм человеческого мироощущения и поведения, которое могло бы быть представлено творцом-поэтом, человеком. И опять эта так называемая блоковская лирика - это то, что тогда называлось символизмом в сущности, помимо сугубо субъективных и именно лирических переживаний, это и есть высшая форма высших человеческих ощущений, переживаний, где творчество, созидание неосознаваемо вплетается в глубинные связи всего живого и неживого в гармонии творческого развития, где творчество и жизнь стремятся к максимально созидаемому совершенству и в жизни, и в искусстве.

Именно здесь эмоциональная направленность (по А.Блоку, так сказать «лирика») играет, на мой взгляд, и явную, и неявную роль в положительном, позитивно направленном существовании жизни. И смысл жизни -постоянное стремление к совершенствованию и в воображении, и в реальной практике существования и в прошлом, и в настоящем, и в будущем.

Интуитивное усвоение возможной позитивности и одновременно внутренней космичности представляет еще не исследованный пласт осмысления искусства именно как эволюционной рациональности, эволюционного рационализма, имеющего свои ориентиры в человеческом обществе.

Именно позитивно направленное человеческое эмоциональное сознание наиболее бескорыстно и «безагрессивно», поэтому эти отношебния всегда добрые, «конструктивные» и «результативные» уже в каких-то конкретных достижениях. И именно такие модели эмоционально направленных контактов, очевидно, необходимо планировать и в наше время.

Я, конечно, понимаю, что предлагаемая здесь схема достаточно упрощена. И тем не менее я называю ее структурой, потому что именно здесь заложена важнейшая основа существования и развития, и распространения жизни и появления и развития человека, и человеческого сознания, вплетенного в космическое миросозерцание и мироощущение, прочувствованное и представленное в искусстве, и понятое как эволюционный рационализм, позитивность развития.

Люди, которые поймут, что все, что есть вся Вселенная и вся жизнь, и человек произошли из Космоса, при развитии самой Вселенной и из Вселенной. То есть они все «дети» Вселенной, ее эволюция и развитие. И вот тогда человечество начнет понимать, что мы, люди, несем ответственность за нашу жизнь не только перед самым человеческим сообществом, но прежде всего перед эволюцией Вселенной, ибо жизнь и жизнь разумная, и сознание, и разум принадлежат не только нам, но и Космосу.

Мы принадлежим не только себе, но и Вселенной, и породившему нас Космосу.

Возникает, однако, и вопрос, почему только эта схема, почему не что-нибудь другое. Потому, что биоэволюция и процесс ее осуществлебния и программа развития и совершенствования живого, идущая через развитие и совершенствование видов (как в сфере морфологии, так и в области программы контакта с окружающим миром-сознанием), то этот^ процесс логически закономерен и запрограммирован и строго последователен. Развитие, совершенствование и распространение любых форм жизни всегда обусловлено только возможностями «максимального благоприятствования» и возможностями резервов эволюционной адаптации данного вида. Это фундаментальный закон и его действие.

Таким образом, только все позитивно развивающее, включая все условия окружающего (как природные условия и общение с окружающими животными и растениями и, наконец, условиями межвидового общения). Только это может обеспечить живой системе совершенствование развития и распространение популяции. Ну, а для человека возможности анализа окружающего как формы «максимального благоприятствования» является, прежде всего, анализ состояния реагирования человека в его эмоциональном сознании, эмоциональной оценке и на неосознаваемом и на осознаваемом уровне.

И именно эмоциональная ориентация как вера, как ощущение грядущего лучшего, впитавшаяся в человека и человеческое сообщество, будет в известной мере определять и сам процесс, и качество его развития. Я опять-таки подчеркиваю, что такая достаточно однозначная и суженная позиция в значительной мере условна, так как лишена альтернатив и многообразности, а стало быть, возможности анализа этой многообразности, что, конечно, должно практически почти неизбежно иметь какие-то потери.

Так или иначе, но то, на что я указал, все-таки является основной, основным подходом. Позитивная ориентация во всем. Позитивная ориентация через эмоциональное сознание и в жизни и через искусство. Позитивная ориентация как профилактика, как лечение, и как созидание направленности общественного развития. Как искусство.

Анализируя творчество Александра Блока, можно привести большое количество примеров взаимопроникновений красивейшей влюбленности с космическим звездным сплетением, буквально завораживающим своим очарованием. «Шлейф твой забрызган звездами/Синий, синий, синий взор».

«Желтый платок твой разубран цветами

Синий то маковый цвет,

Смотришь большими, как небо глазами,

Вечному путнику вслед...»

Конечно, можно полагать, что это аллегории, метафоры и все, что я пишу, «глубоко притянуто за уши». Но вот в этой своей потенциальной антитезе главное, чтобы Вы сами, читатель, не притянулись за уши или за что-нибудь другое.

Проанализируйте свое собственное сомнение именно как феномен «притягивания» и, если оно возникает и чувствуется, попытайтесь честно понять, за что Вас начали «притягивать». Сознаюсь, я тоже как-то «притянулся», но это не тема данной работы и, боюсь, что не хватит духу говорить, что, как и когда и зачем... (Простите, шутка).

В какой-то степени сам А.Блок, может быть, объяснит ситуацию. «Реальность, описанная мною, единственная, которая для меня дает смысл жизни миру - искусство». Я думаю, что это действительно так. Но такая особая реальность - это результат великого таланта, и поэт ей распоряжается до самых глубин своей творческой одаренности, своего созидающего духа. Он полностью реализует себя. И реальностью становится уже его воображение. А воображенная реальность - жизнью.

Поэт интуитивно и очень точно чувствует, как можно и нужно выразить чувство любви в начале двадцатого века, века нарождающихся реалий космических свершений и, заметьте, именно в России. Блок не дожил до высадки человека на Луну каких-нибудь четырех десятилетий. Звездная эра вступила в двадцатом столетии в свои права. Планеты, спутники, звезды стали «осязаемыми», стали ближе. Взаимодействие человека с космосом сталь реальностью, стало материальным.

А любовь стала звездной боле чем когда-либо:

«Шлейф твой осыпан звездами...

Синий, синий, синий взор...»

Конечно, на мой взгляд, А.Блок вряд ли сознательно ориентировался на приближение космической эры в существовании нашей цивилизации. Во всяком случае, я убежден, что он не соотносил сознательно космос со своей поэзией. Он олицетворял собою не эру космического существования. Он олицетворял собою космическое существование во всем, и оно постоянно присутствовало в его в душе. Он предчувствовал и предвосхищал. Он как бы интуитивно связывал свое человеческое существование и жизнь наиболее

близких ему людей именно с неизменностью и вечностью звезд и космоса. Более точно сказать, что он связывал красоту человека со звездами.

В восьмидесятых годах двадцатого столетия я был глубоко увлечен искусством А.Блока и даже сам стал писать стихи, и, как тогда казалось, серьезно.

Вот как мне тогда представлялся образ Блока (естественно, никаких мыслей, которые я излагал здесь выше, никакого «космического подхода», космической звездности как осознанного понимания и в помине не было). И тем не менее все все-таки было. Помню, я представил себе А.Блока в Петергофе, стоящим у окна одной из гостиных залов дворца. И вот стихи о нем.

В.Л.Райков.

ПАМЯТЬ О БЛОКЕ.

Задумчиво смотрит на море,

Как врубелевский пророк,

И звезды горят во взоре,

Поэт Александр Блок.

Овеянный светом печали, Дыханием вечности, В глазах его звездные дали Слились с бесконечностью.

Вспомнят тебе, как Гомера,

\ Через тысячу лет.

Да святится твоя вера, Русской земли поэт.

«Космическая звездность», очевидно, ассоциировалась у А.А.Блока с бездонной красотой звездного неба и чем-то всегда самым постоянно-стабильно-прекрасным. Сейчас мне, однако, кажется, что А.А.Блок так или иначе чувствовал, предугадывал, эмоционально ощущал единство человека и звезд, человека и Вселенной, хотя вряд ли над этим серьезно задумывался.

Согласно современной теории, человек произошел из материи перегоревших звезд (В.В.Казютинский. 2002, декабрь. Сборник, посвященный 40-летию творческой деятельности В.Л.Райкова. Ин-т психологии РАН).

В те годы я также оказался под властью этой эстетической космической «звездности». Более того, рассматривая уже сейчас, в 2003 году сделанный мною в 1951 году живописный портрет пианиста Валерия Васильева, я вдруг увидел в его глазах ту же «великую русскую космическую тоску» (свойственную и М.Врубелю, и А.Блоку). Хотя опять же я никак не мог еще тогда быть именно как-то вовлечен в проблему этой эстетической концепции. Я и не мог ее в то время осмыслить и ничего о ней не знал, и не знал по-настоящему творчества М.Врубеля и А.Блока. Но, видимо, интуитивно все чувствовал и опять же предвосхищал своей дальнейший творческий путь, связанный с творчеством этих людей, их единством и их глубинным внутренним проникновением в вечную загадку смысла творчества и смысла жизни и смысле звездности самой России, самой моей Родины.

О ЛИТЕРАТУРЕ

Вопросы о понимании и оценке литературы, несмотря на свою лежащую на поверхности простоту и относительную легкость, оказывается, едва дли не самыми сложными. Анализ эстетического значения литературы и ее специальной ценности как искусства осложняется применением вербального сознания и как анализа этого вида искусства, и как использовавшегося в самом искусстве как своей собственной формы и содержания. Т.е. это можно было бы сравнить с тем, как если бы мы попытались раскрыть содержание картины и ее понять и оценить какими-то допотопными рисунками.

С другой стороны, здесь именно вербально необходимо описывать эмоциональные переживания героев, т.е. опять же описывать переживания, функцию эмоционального сознания, а не воспринимать это зрительно как живую ситуацию. Восприятие не просто как анализ этого состояния, а как зрительно воображаемое последовательное движение зрительных образов. Таким образом, через самый сложный вариант сознания, сознания вербального, необходимо моделировать все варианты сознаний через словесное описание. И использовать воображение и зрительное, и обонятельное, и эмоциональное, и всяческие другие варианты сознаний (и опять же все через вербальное воображение и исключительно используя вербальное мышление и сознание). Таким образом, опять повторяю, такое вербальное воспроизведение искусства (литературы) опирается на все формы восприятия и сознания по каналам восприятия, на память этих вариантов сознания и на эмоциональное воображение (на мышление моделирования эмоционального сознания). Все, естественно, происходит в одновременной комбинации этих вариантов сознаний в воображении в различных моделях мышления. Таким образом, описательное вербальное сознание писателя как бы опускает читателя на уровень сознания по каналам восприятия, и потом уже заново испытанные переживания находят у читателя свои собственные новые вербальные оценки.

Отсюда необходимо не только понимать содержание того, что писатель хочет сказать и какие глубины содержания литературного произведения он представляет. И если в живописи и музыке необходимо обучиться и грамоте, и соответствующему сознанию, и мышлению, то в литературе необходимо адекватно владеть вербальным сознанием и литературным языком, т.е. вербальным мышлением и сознанием.

Возвращаясь к тому, что анализ литературы также происходит на вербальном уровне (и это и затрудняет, но одновременно и облегчает оценку этого произведения искусства). Не просто описать человеческое существование, это ведь должна быть попытка глубокая и красивая попытка обобщить и определить какие-то важные качества человеческой личности, человеческого характера, по возможности сделать это убедительно и красиво и сделать (сознательно и неосознаваемо) по возможности так, чтобы это было каким-то примером, каким-то позитивным знанием. Задача литературного искусства, однако, в целом обязательно опирается на эмоциональное сознание и реагирование. Даже если предполагается какое-то очень глубокое раскрытие характера персонажа и человек отчетливо зрительно воображает, чуть ли ни эйдически видит всю описываемую картину и переживает ее, ЧИТАТЕЛЬ ЧЕРЕЗВЕРБАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ, ВЕРБАЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ МОДЕЛИРУЕТ И ВОСПРОИЗВОДИТ СОЗНАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ И ЕГО ВОЗДЕЙСТВИЕ НА СЕБЯ.

Таким образом, обобщенная задача искусства связана с созиданием таких творческих ситуаций эстетически ярких и как бы глубинно проникающих в сущность всего литературного материала, всех деталей и в описании характеров образов, и в описании всех деталей антуража. Но, подчеркиваю, что здесь, прежде всего, доминирует эмоциональное сознание, и от силы, глубины, широты, и вовлеченности, и красоты эмоциональной гармонии и зависит, прежде всего, успешность эстетической ценности литературы. Здесь, однако, необходимо отметить, что эта глубина и эмоциональная яркость, всеохватывающая и всепроникающая, может быть настолько мощной, что эта эмоциональная сила начинает переходить в свой новый вариант вербального проникновения и понимания. То есть вербальное проникновение в литературе происходит не только через непосредственное описание ситуации, определяемое только через словесное выражение. Нет. Повторяю, истина выкристаллизовывается вторично, через переживание, через активность эмоциональной переполненности, которая переливалась в другие варианты сознаний и, главное, в вербальное понимание новой, красивой и важной истины. (Но опять-таки, это вербальное выражение и вербальная оценка не необходима).

Одно из наиболее замечательных эмоционально насыщенных произведений, на мой взгляд, является «Старик и море» Э.Хемингуэя.

Общее впечатление «истины», как некоего нового переживания, возникающее после чтения этой работы, определяет состояние духовного величия и внутреннего могущества человека. Воля и достижение высшего результата, идущего через великие свершения человека, безграничны. Даже если эти великие свершения идут через великие жертвы. Великие жертвы человека могут совершаться только во имя высших позитивных и благородных целей. Создание глубокого эмоционального переживания этой возвышенной благородности и духовной овеянности авторского эмоционального изображения в словесном вербальном оперировании, имея только образное воображение, представляет собой, на мой взгляд, помимо всего прочего внутреннего некий творческий героизм. Предельно сложно не только так ярко описать переживания старого рыбака в казанной новелле Хемингуэя, но и осуществить описание эмоций героя столь безошибочно, не допуская ни одной ошибки, ни одной лишней детали. Каждая фраза, каждое слово усиливают это прекрасное эмоциональное воздействие. Еще и еще раз подчеркиваю, что только самым высоким целям и высоким переживаниям доступно совершенство и по форме, и по содержанию, и по красоте воплощения замысла. Здесь так же, как в упомянутых мною работах Д.Баланчина, только совершенное эстетическое мироощущение и мировоззрение, только совершенная эмоциональная форма переживания способна создавать совершенную Форму искусства (Райков В.Л. Искусство и сознание. М., 2000; В.Л.Райков Эволюционный рационализм. М. 2003).

Таким образом, вербально выраженные иллюстрации искусства могут в литературе передавать самые высшие и самые яркие, и самые сильные эмоции и максимально активизировать эмоциональное сознание.

Другой уровень возможностей литературы в значительной мере использует Философскую и интеллектуальную особенность своей вербальной организации. Вербальное мышление в литературе может ориентироваться на философское, интеллектуальное понимание и мировоззрение, естественно, в комбинации с действием эмоционального сознания. Существует определенное количество людей, которых больше интересуют размышления, аналитические сопоставления различных ситуаций, понимание и усвоение различных идей, истин. Но при этом, повторяю, все эти составляющие должны быть представлены в совершенной эстетической «очаровательности» в высших и лучших традициях искусства. Более того, такой писатель должен мочь и уметь работать только в рамках эмоциональной парадигмы эмоционального сознания. Такими замечательными писателями являлись и Гёте, и Л.Толстой, и особенно Томас Манн.

Томас Манн, на мой взгляд, был лучшим писателем двадцатого века, может быть, лучшим за всю историю цивилизации. Его блистательный ум, изысканный, изощренный и возвышенный, обладал всеми качествами самых лучших творцов человечества. Его лучшие работы «Избранник» «Волшебная гора», книга, посвященная А.Шёнбергу, и особенно «Иосиф и его братья» -это ни с чем не сравнимые достижения цивилизации, это гордость человечества. Он обладал блистательным светским юмором (например, хотя бы вспомнить великолепно описанный роман знаменитой писательницы и служителя отеля, которым был Феликс Круль. Писательница настаивала на том, чтобы ее любимый «Арман» (так звала она Круля), обязательно ее обворовывал. «Ведь ты, Арман, по своему положению должен воровать. Ну, я тебе разрешаю. Воруй!» - так примерно она ему и говорила. И ведь здесь была восхитительная смесь глубокого пренебрежения светской львицы, талантливой, ироничной и яркой и, конечно, увлеченной лифтером с какой-то чувственной переполняющей ее близостью к нему. Заставляя его ее обворовывать, она одновременно и унижала его, прежде всего именно в своих собственных глазах (она - знаменитая писательница, уж конечно, знала жизнь и знала таких «Арманов». Они обязательно должны воровать, и она может доставить ему это удовольствие (ну, пусть порадуется и поворует). И кроме того, это конечно же «шалость», игра, юмор, насмешка. Одновременно писательница и награждала своего слугу-любовника.. (Томас Манн. Записки авантюриста Феликса Круля»). Главное, конечно, как это было описано, с какой точностью (эмоциональной и интеллектуальной) и какой восторг это ироническое описание могло вызвать. И ведь везде бездна вкуса, такта и эстетического равновесия. И это вдвойне ценно, что это и интеллигентно.

«Иосиф и его братья» - это целая эпопея человеческого существования, это рекомендация, это программа, это единственная возможность и необходимость и жизни, и выживания, и развития, и совершенствования. И это прекрасно, все указанные работы прекрасны. Они наполнены таким профессиональным знанием по разным направлениям жизни и искусства, и науки, и психологии, и музыки! Как блестяще он написал рассказ «Волшебник», где в высшей степени ярко описал сеанс гипноза. А каким тонким знатоком музыки он показал себя, описывая жизнь Шёнберга! А какие замечательные у него статьи о писателях: Достоевском, Гёте, Шиллере...

Итак, еще одна важнейшая составляющая искусства - ПОПЫТКА ПОЧУВСТВОВАТЬ, ЧТО ПРЕКРАСНО, И

ЧЕРЕЗ ЭТО ПОНЯТЬ ТО, ЧТО ИСТИННО!

Таким образом, используя вербальную форму сознания и слова, символы значения (предметов, ситуаций) литература вовлекает человека в сферу воображаемых эмоциональных переживаний, и зрительных, обонятельных, слуховых, вкусовых, и других образом воображаемых моделей сознания и памяти, возникающей из переживаний воображаемых моделей сознания и памяти, возникающей из переживаний воспринятого и,

как я называл это, сознания по каналам восприятия (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

Еще раз подчеркиваю, что после «насыщения» читателя высшими творческими эмоциями лучших эстетических проявлений у читателя опять возникает переход в вербальную ориентацию, в словесную форму мышления уже как понимания и осмысления. И этот переход осуществляется как результат через чувственное переживание (как «чувственное знание»), и остается как зафиксированное в мозгу эмоциональное сознание (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм.). Возникает, как я указывал выше, не просто вербальное понимание эстетических эмоциональных иллюстраций, возникает новое вербальное вычленение истины, новый высший обобщенный смысл эмоций, выраженный в философских позициях, в вербальной мысли).

Что, однако, скрывается за этой блоковской звездностью - это безграничное чувство удивительно возвышенной и теплой любви и стремления к бесконечной и конкретной красоте. Эта любовь для него была настолько бездонной и безграничной, что воплощала в себе все самые высшие и совершенные знаки того идеального эмоционального переживания, которое присуще всему совершенному и возвышенному и главному в нашей жизни.

И это стало и искусством, и мироощущением, освещенных звездностью А.А.Блок в Серебряный век был эстетическим знаменем русской духовной интеллигенции. *

А.А.Блок может быть впервые создал, воплотил и, главное, пережил «сверхчувство» любви, которое конечно же у него, изысканнейшего поэта России, как из рога изобилия, перелилось в совершенное особое чувство, объединяющее в себе и именно любовь к человеку, и безмерную возвышеннейшую духовность в соединении с изысканнейшей и очаровательнейшей элегантностью и верой в любовь, как многонаправленную и развивающую красоту.

Для него любовь была высшим светом и смыслом и творчества, и жизни, и всем, что есть на свете.

Повторяю, замечательно, что он нашел в себе и источник и алтарь этой любви в лице своей жены Любови Дмитриевны. В творческом воплощении А.Блок раскрывал для себя все новые и новые эмоциональные ощущения, новые подходы и истинные находки, ставшие для русского человека эталоном красоты поэзии.

Ему нет равных в очаровательности переживаний этих нюансов. И что особенно важно, что каждый эпизод здесь действительно эталон и высочайший пример иллюстрации чувства. Начиная от самых первых и светлых стихов безмятежной влюбленности, и кончая бездонным неверием (в пьесе «Незнакомка») и трагической творческой печали.

В пьесе «Роза и Крест»

«Всюду печаль и утраты

Что же нас ждет впереди...

Меть свои твердые латы

знаком креста на груди»

Знак Креста, знак идеи , знак созидания. Знак, который, символизируя любовь, уводит его в творчество.

И опять же повторяю, что мы должны всячески быть бесконечно благодарны Л.Д.Блок, что она, желая этого, или не желая, инициировала и потом максимально активизировала поэтический дар Блока. Я даже склонен считать, что для двадцатого века, для Серебряного века, он был более значим, чем А.С.Пушкин. Еще более, я уверен, что в иллюстрации таких возвышенных потрясающих лирических вдохновений (в самых совершенных стихах А.Блока) не было и в мире (И Бодлер и Верхари и Аполлинер не Достигали тех высот, которые так много у А.Блока. Мы должны бесконечно гордиться этим. И ценить это, и всячески не давать людям этого не забыть.

Итак, повторяю и подчеркиваю, сущность творческого воплощения (не только писательского), творческой самореализации в искусстве базируется на тех генетических программах, которые имеет (имел) человек в процессе своего филогенеза (т.е. наследственной комбинации генов), но и на онтогенезе, т.е. на качестве индивидуального развития (образования и общения, культуры. Главное здесь, на мой взгляд, общение с очень хорошими педагогами и творческими людьми. И самое главное, в этом общении передается что-то еще очень и очень важное. И это не просто эффект примера хороших и великих людей: что-то есть еще, может быть я еще успею это решить, и это качество, как мне кажется сейчас, как-то связано с теми волновыми квантовыми формами сознания, которые сейчас связываются с понятием материального сознания. На практике это также подтверждается наличием феномена телепатии. И то, что этот феномен достаточно редок, еще не свидетельствует о том, что его нет (Райков В.Л. Эволюционный рационализм. М. 2003).

Помимо программы «генетической оснащенности» имеет место и определенные необходимые качества мозговой функции, опредяляющей способности в тех или иных видах искусства, например, в живописи. Эта способность, связанная со зрительсным сознанием, способностью к цветовладению, к передаче точности пропорций и вообще к возможности обученимя в этой области.

Но. самое важное, это когда человек уже сможет обучиться рисованию и живописи, он смог бы воплощать прекрасное, как уже некие общечеловеческие и духовные ценности и какие-то высшие духовные программы, указанные здесь, в книге (духовное величие, звездность, чувство интуитивного оптимизма и т.д.). И здесь собственные особенности личности - трудолюбия, нравственности, духовности, гуманизма и общей образованности и эстетического развития, и воплощение прекрасного как стремление к совершенству, имеет определяющее значение.

Уже сугубо индивидуальные особенности, также определяются задачами красоты и еще больше выделяют и подчеркивают субъективную очаровательность того или иного творца искусства. На мой взгляд, очень интересные иллюстрации искусства по тем или иным причинам могут быть как бы андрогенны.

Я убежден, что лучший живописец за всю историю человечества -Рафаэль. Он, воплощая возвышенную и даже изощреннейшую духовность, которая наполняет Вас удивительным немеркнущим светом, питающим все время Вашей жизни. Для меня это работа Рафаэля «Мадонна Констабиле», очень маленькая картина в петербургском Эрмитаже. Высочайшее чудо живописи. Это уже не работа, это уже существование. А лучший, на мой взгляд, композитор - Ф.Шопен, так же всегда просветленный, всегда стремящийся к возвышенной красоте как к форме эмоционально позитивного существования в целом.

НАУКА

Сейчас мне кажется, я знаю разгадку, и странно, но она лежит и в сфере современного научного познания, постоянно открывающейся перед нами Вселенной и проникновения в ее законы. Она идет параллельно с эстетическим творчеством таких художников как Деланэ, Кандинский, Мондриан, Джексон Поллак, В.Райков и др.

Это и композиторы А.Скрябин, Оливье Мисьен, Дебюсси, Равель, А.Шонберг, А.Веберн, А.Копленд, А.Волконский и др. Всюду пульсирует проекция Вселенной, прорываясь сквозь оболочку. Покровов человеческого сознания и становясь так или иначе осознанной истиной.

Необходимо, также заметить, что все, что мы в нашей повседневной научной деятельности делаем, казалось бы, не связано с познанием космоса, Допустим, клонирование живых существо, изучение современных подходов к пониманию возможностей процесса регенерации тканей, создание новых источников энергии и т.д., все это нем не менее также именно познание Вселенной (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

Эмоциональная, психологическая, творческая направленность ведет в конечном итоге и к социальной составляющей процесса. Во второй половине двадцатого века в связи с более чем впечатляющими технологическими достижениями интерес к гуманитарным проблемам начал заметно падать. Это продолжается еще и сейчас, и поддерживается среди какой-то части общества, еще живущих по инерции под влиянием идей начала 21-го века.

Технологический прагматизм, подчиняющий всё своему влиянию на умы людей конца двадцатого века, стал автоматически обесценивать все великие творческие и созидательные идеи и устремленность величайших представителей начала двадцатого века. Перестали вспоминать и Г.Ибсена, и В.Соловьева, и Н.Бердяева, и А.Бергсона и др. Не то, чтобы ; действительно забыли. Все профессиональные философы и наиболее интеллектуальные психологи и физиологи, естественно, их помнят, знают и чтут. Но на этих великих людей уже как-то перестали ориентироваться в связи с глобальными интересами именно в достижении сверхтехнологий. Эти люди уже как будто никого не вдохновляют. Ну, какое, казалось бы, значение имели мнения, слова Г.Ибсена или К.Гамсуна или Ф.Достоевского, когда человек смог высадиться на Луну и катает свои вездеходы по поверхности Марса? И обеспечивает невероятные достижения, о которых сто лет назад нельзя было и мечтать.

На Марсе корабли со спускаемыми аппаратами уже снуют по поверхности планеты, чтобы искать воду и следы органической жизни и т.д. Я лично глубоко убежден, что именно на Марсе будет уже в нашем или в следующем веке осуществлена высадка человека с последующим постепенным освоением планеты и заселением ее. Моделирование жизни на Марсе пока представляется наиболее возможным (конечно, если там будет обнаружена вода), а в перспективе создана и земная атмосфера.

Несомненно, эти практические достижения, уже начинающие осуществляться, не могут соперничать в современном обществе с современным искусством начала третьего тысячелетия. Это естественно и ни у кого не вызывает сомнений. И это совершенно ошибочно. Восторженный энтузиазм духовного подъема в конце девятнадцатого - начале двадцатого веков, когда на вершине пика духовных интересов стояли поэты, писатели, философы, художники, великие музыканты, композиторы, исполнители, гениальные актеры (П.Н.Орленев, Сара Бернар, В.Мейерхольд, В.М.Качалов, А.А.Мгебров и др.). Тогда все и везде кипело, особенно в России в водовороте громадных духовных потенциалов эмоций, мыслей. За всю историю страны, может быть, и за всю историю планеты не было такого количества великих талантов сразу и в одной стране, как в России.

Итак, можно сказать, что это ощущение «эмоциональной звездности» т.е. определенная направленность эмоционального сознания на переживания, так или иначе завлекающие именно красотой звездного неба, и через это ощущение вечных истин, вечной красоты как чувство источника вечной истины и какое-то сильнейшее интуитивное ощущение эволюционных истоков жизни в качестве влекущего нас к себе звездного неба.

Какое это невыразимое, особенное, удивительное вдохновение и какое-то чувство высшей космической причастности. Эмоциональная космическая творческая звездность, повторяю, была действительно особенно значима для искусства начала двадцатого века и она была не только в нашей стране. Она была, например, и у Мориса Метерлинка. Она отразилась и у древних римлян в знаменитой в веках поговорке «per astera ad astra» - «через тернии к звездам».

Звезды всегда были символами красоты. Самые роскошные украшения человечества - бриллианты - это миниатюрные модели звезд. Звездный блеск в глазах творцов, тихая, мерцающая сосредоточенность сконцентрированного погружения в звездный покой звездной сосредоточенной созерцательности.

Эта вдохновляющая звездность была в России и направленностью, и уже результатом духовного и эстетического развития, освободившегося от крепостничества государства… Поразительно, что звездность была

свойственна не только древним, но даже примитивным народам. У них это связывалось также с определенным специфическим выражением лица, как бы отращенным куда-то внутрь себя и в пространство, в вечность, и в вечную жизнь. Интересно, что еще примитивные и первобытные люди одушевляли весь мир - и небо и звезды.

Это также было присуще и древним египтянам. Я видел скульптурный портрет Тутанхамона. Его глаза мерцали звездами. Эта звездность возникает и как высший результат стремящегося к прогрессу, совершенству и предчувствующему свой взлет человека в искусстве.

Звездность - это уникальное творческое самоощущение особой направленности, которую можно видеть в иллюстрациях абстрактных картин звездного неба у Джексона Поллака, в симфонии Оливье Мисьена Турангалила. И, наконец, это праздничная солнечность в работах В.Кандинского, Клода Монэ, Делоне, Матисса, Райкова.

«Звездная солнечность», человек-художник, творец, не может пройти мимо... Все, что он созидает, так или иначе олицетворяет жизнь, ее совершенствование и ее существование на земле. Это ощущение может быть прямо проиллюстрировано, но так же может выразиться косвенно. Эволюционный компонент жизненного развития как эволюции и как совершенства достижения общественного, так или иначе все равно будет иметь место.

Эмоциональная звездность интуитивно усвоилась и передалась и мне. И это стало неким внутренним мерилом и ориентацией эстетической ценности и ее качества (еще древние внутренне стремились к звездам; изучали астрономию и в Древнем Египте, и в Древнем Риме: через тернии к звездам.

«Звездность» была символом эстетической устремленности великого нашего русского Серебряного века, к сожалению, слишком короткого, но самого прекрасного периода нашей страны. Это был звездный миг нашей истории и нашей русской культуры. Он длился всего какие-то 30 лет и тем не менее это наш «Серебряный век» и это наша духовная и культурная гордость. И только еще не освободившаяся историческая инерция мышления появившейся свободы и творческой созидательности не дало нашим старшим братьям по крови, по духу, по религии, культуре и интеллекту; только еще не организовавшийся порядок Государства Российского не дали нам возможность укрепить и развить эти грандиозные достижения того времени.

Я неоднократно писал (Райков В.Л. Эволюционный рационализм. М., 2003), что эволюционный процесс оставил нам свое биологическое наследство в качестве некоего «курса» эмоционально позитивной направленности, эмоционального позитивного ощущения позитивности развития жизни (сюда входят внешние условия существования и, естественно, качество среды, в которой обитает живое существо). Сюда входят и условия, в котором живые существа могут сохранять и воспроизводить свою популяцию и адекватно размножаться.

И, если это касается человека, сюда входит и внутренний климат сообщества, наличие необходимых адекватных психологических и социальных условий, правоустройство и наличие полноценных для этой группы людей лидеров и религии.

И здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что самое сильное эмоциональное положительное ощущение, доступное человеку, генетически связано именно с актом размножения (т.е. продления рода и развитие популяции). Все, что, так или иначе, позитивно влияет и может влиять на физиологические и психологические условия существования также Укрепляет и развивает существование сообщества.

Здесь также возникают многочисленные нюансы, опять-таки и Психологические, и социологические, связанные с генетической и общей программой эволюцией живого, и у людей с особенностями исторического периода данной эпохи данной цивилизации (по отношению к конкретному человеку, конечно, это включало особенности онтогенетического развития личности.

Чем больше будет в онтогенезе человека эмоционально позитивного света, эмоционально позитивных переживаний, тем более жизнеспособным и творчески активным будет человек (и, очевидно, все общество).

Более того, человек и общество, так или иначе, и интуитивно, и сознательно, созидательно стремятся к позитивности в той или иной форме исторического периода своего существования через свою индивидуальную культуру, свое образование, свой интеллект и общее общественное миронастроение.

И вот здесь искусство, еще раз подчеркну, может играть важнейшую роль в формировании эмоционально позитивного мировоззрения и мироощущения. Ниже я покажу, почему все-таки искусство на первом месте.

Если схематически изобразить функцию эмоционального сознания как горизонтальную прямую, разделенную на две части, и по одну сторону будут эмоционально положительные реакции, а по другую - эмоционально отрицательные, и посредине будет ноль, нейтральная позиция, несущая потенциальную реагируемость как в одну, так и в другую стороны (в зависимости от оценки усваиваемой информации). Но не только от этого, еще и в зависимости от индивидуальной особенности формирования к реагированию (или в зависимости от обучения и воспитания такого реагирования), и, наконец, в зависимости от уже усвоенной информации (качественной и количественной). И еще в зависимости от наследственной генетической программы. Есть основания полагать, что генетические программы могут идти не только от предшествующих поколений людей, но и от наших животных предков. Гипотетически можно предположить, что и от каких-то конкретных животных.

В целом, чем больше позитивной информации усвоит человек, тем более позитивно он будет на все реагировать в целом, и нейтральный ноль будет смещаться в сторону превалирования позитивных реагирований.

И наоборот, реагирование при восприятии чрезмерного количества отрицательности может формировать и формирует личность невротическую, И, к сожалению, может случиться, что даже и отрицательную в целом. Если это происходит достаточно долго, появляется невроз. (Райков В.Л. Понимание психотерапии в новой теории сознания. М., 2001). Таким образом, невроз здесь определяется как дисфункция адекватного реагирования эмоционального сознания в сторону доминирования эмоционально отрицательного реагирования на все ситуации жизни.

Итак, искусство может нести в себе определенную внутренне зафиксированную модель эмоционально положительных переживаний и, таким образом, является методом формирования эмоционально положительных установок и действий у пациента и человека здорового и на сознательном и на неосознаваемом уровне (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

Мне, однако, могут задать вопрос, что ведь в искусстве существуют не только оптимистические положительные и «звездно-солнечные» направления. Искусство может быть трагическое и вызывать всякие эмоционально негативные переживания, и что тогда? Целесообразно ли переживать и моделировать возможную трагедийность искусства, ведь это будет, повторяю, модель эмоционально отрицательных переживаний. Полезно ли усваивать это? Да, конечно, на мой взгляд, полезно. Ведь моделированная трагедия в театре, в музыке и даже в кино - это модель, вызывающая прежде всего тренировку психической реакции, это как бы психологическая подготовка человека к возможности реагировать наиболее оптимально и целенаправленно при трагических случаях в действительной жизни. Кроме того, процесс негативных переживаний в искусстве можно рассматривать и как некую форму «отреагирования» на накопившихся эмоционально отрицательных впечатлений.

Эмоционально отрицательные переживания в искусстве нивелируют, уничтожают это отрицательно эмоциональное накопление и освобождает человека. Кроме того, эмоционально отрицательные иллюстрации в искусстве интереснейшим образом моделируют и своеобразное чувство внутреннего эмоционального сопротивления отрицательным эмоциям и творческого преодоления этой отрицательности в форме каких-то позитивных реакций воображения или дискуссий с кем-то и т.д. Я, однако, полагаю, что вряд ли стоит как-то внутренне для себя настаивать, что ты любишь трагедию, кинофильмы ужасов и т.д. Любить лучше все-таки Матисса и Кандинского, Блока и Шопена, и в кино Одри Хепберн и Н.Мордвинова.

Искусство, как принято считать, отражает современность, т.е. как бы выражает «дух своего времени», своего сообщества. Искусство обязательно связано и с исторической преемственностью от столетия к столетию и от эпохи к эпохе, от тысячелетия к тысячелетию.

Искусство также отражает и выражает то совершенное ощущение красоты, стремление к которому свойственно человечеству вообще и данному историческому периоду, в частности. И именно по искусству, по

степени «изощренности» восприятия красоты, по степени его изысканной в цивилизованности мы можем судить и о степени тех высших достижений человеческой духовности, которые были свойственны тому или иному историческому периоду развития общества. И именно отсюда мы (несмотря на весь наш технократический прогресс) можем утверждать, что древние творцы (египтяне, римляне и греки) были эстетически и духовно все-таки выше нас. И это не только потому, что они делали свои скульптуры и писали свои картины в Эпоху Возрождения (Рафаэль и Леонардо) лучше того, что мы можем делать сейчас.

Самое главное для оценки общественного мировоззрения и развития было то, что такое искусство было востребовано обществом (или наиболее элитной его частью). Люди хотели этой эстетической изощренности и ценили ее. И можно предположить, что стремление общаться между собой могло быть у них более возвышенное и эмоционально более богатое, чем у нас.

Я, например, сильно сомневаюсь, что если бы в период «развитого социализма» или вообще где-нибудь в Сомали или республике Кот-Дивуар или даже в средне цивилизованной, а может быть даже совсем цивилизованной стране, выставить Венеру Милосскую, скульптуры Древнего Египта или Древнего Рима, то это по-настоящему не могло бы найти полноценный эстетический отклик в душе современного человека.

У человека цивилизованного современной страны, это, скорее, прежде всего вызвало бы конечно чувство исторического благоговения, и только потом, может быть, могла возникнуть уже и какая-то эмоционально эстетическая реакция, но, естественно, не такая, какая могла бы быть у древних, а какая-то значительно менее глубокая, менее востребованная и менее верная (и, очевидно и она была бы не у всех).

Искусство такой духовной высоты и такого высочайшего класса в наше время уже мало у кого востребовано. Та эмоционально совершенная и возвышенная реакция, которая была раньше свойством изощренного и возвышенного ума, ушла и в обозримом будущем вряд ли снова возникнет (к сожалению).

УХОД ОТ ИСКУССТВА

И это, на мой взгляд, проблема. Человек, удаляющийся от ощущения подлинной красоты, подлинного ощущения прекрасного (т.е. того высшего в истории цивилизации стремления достижения идеала красоты и, стало быть, стремления совершенного общения и ощущения созданной эстетической и Духовной ценности, т.е. практически стремления к лучшему, что есть в человечестве в направленности стремления к модели позитивного развития, такой человек, если он это теряет, теряет что-то очень важное и жизненно необходимое. Он перестает полноценно развиваться и совершенствоваться. Человек, утрачивая это ощущение, перестает по-настоящему чувствовать и ценить самого человека и самого себя, и свой прогресс, и положительную направленность своего развития.

И где-то здесь, на мой взгляд, начинает появляться или, может быть, пока еще намечаться эволюционный разрыв... а за ним, боюсь, что и эволюционный регресс.

Конечно, если предполагать, что эволюционный смысл существования homo sapiens на нашей планете есть лишь создание искусственного интеллекта и самовоспроизводящихся роботов (воспроизводящих самих себя), могущих себя бесконечно совершенствовать в любых условиях солнечной системы, не ограничиваясь рамками возможностей существования живого существа, то тогда сознание, искусственное и неживое, но саморазвивающееся и самосовершенствующееся, начнет постепенно заполнять Вселенную, и биологическое существование человечества приобретет другой смысл.

Тем не менее, пока прогресс разума теоретически и практически безграничен. Его развитие только вопрос времени. Его будущее просто невозможно себе представить и вообразить ни в одной фантастической модели (это выходит за рамки человеческого воображения). Через несколько десятилетий «фантастическая литература» начнет терять свои позиции у читателя. Реальность сама станет фантастичной.

Будем, однако, думать, что это все-таки не так, или хотя бы не совсем так. В любом случае мне представляется, человек должен сейчас уже не отражать или выражать себя в искусстве, а заставлять себя усваивать нужные модели искусства прежних веков и прежних тысячелетий. И показывать их, может быть, в новой форме современных моделей. И вот тогда и именно тогда красота сможет спасти мир.

Проблема опять-таки, однако, в том, что искусство красоты сейчас, к сожалению, уже надо искусственно навязывать.

Необходимо создать рекламу «искусства красоты», ибо искусство красоты и красота искусства созидают человека и являются уровнем его нормального развития (И этого нельзя забывать).

Современное искусство или то, что сейчас принято называть искусством, уже не функция красоты, наоборот, со времен А.Шонберга и П.Пикассо, чувство красоты в искусстве постепенно исчезает, особенно это заметно было в форме образования искусства в начале и в конце двадцатого века. Это стало проявляться и в содержании искусства. Красота как-то постепенно заменилась распадающимся формообразованием., отражающим постепенное нивелирование ценности и красоты человека. И, может быть, это могло бы не иметь какого-то существенного значения, процесс этот закономерен. Механизация и компьютеризация всего мира создает такие условия человеческого существования, что человек вольно или невольно постепенно «сдает» свои позиции по отношению к искусственному интеллекту. И это будет продолжаться и усиливаться, и главное, что процесс этот осуществляется уже не только не неосознаваемом уровне, но происходит осознанно.

А ведь это совершенно неверная тенденция. Ведь именно человек сконструировал и создал систему искусственного интеллекта и именно он заложил программу возможности и умения роботов создавать самих себя. А смогут ли эти роботы через столетия когда-нибудь это оценить? Вот если через тысячелетия оценить смогут, то все может быть еще будет в порядке. Однако Даже если представить, что, возможно, через несколько тысячелетий или (не дай Бог) через несколько столетий роботы смогут полностью превзойти человека во всех отношениях (опять же не дай Бог), то все равно исторически именно человек является первым автором и первым инициатором и исполнителем программы искусственного интеллекта. Но еще раньше человека была жизнь, а раньше жизни программа.

В любом случае человек войдет в историю развития сознания на Земле и в космическом пространстве.

Как еще в настоящее время и в обозримом будущем именно человек и человеческое сознание будут контролировать ситуацию и в человеческой жизни, и в искусственном интеллекте (вернусь к этой теме еще раз ниже).

НЕОБХОДИМОСТЬ ИСКУССТВА

Но, повторяю, в любом случае необходимо продолжать формирование «человека нормального», возвышенного и духовно. Человек «нормальный» вот сейчас идеал всего и во всем. И именно для этого необходимо в качестве «обязательной рекламы» по телевидению показывать иллюстрации наиболее совершенных образцов живописного искусства, сопровождая прослушиванием наиболее совершенных музыкальных произведений в наиболее совершенном исполнении самых великих исполнителей двадцатого века.

РЕКЛАМА ДУХОВНОСТИ

ИТАК, НОВОВВЕДЕНИЕ: РЕКЛАМА ДУХОВНОСТИ -ИЛЛЮСТРАЦИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПЕРЕЖИВАНИЯ И ОЩУЩЕНИЯ КУЛЬТУРЫ, КАК ВЫСШЕГО СОЗИДАТЕЛЬНОГО НАПРАВЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ, ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА И ПОЗИТИВНОГО И ПОЛНОЦЕННОГО РАЗВИТИЯ ЛИЧНОСТИ И ОБЩЕСТВА.

Здесь может быть и еще один подход и для меня как профессионального психотерапевта, подход, очень важный. Анализируя все вышесказанное, как-то само собой становится очевидно, что именно возможность создания для пациента условий позитивной ориентации существования в самых разных своих вариантах и есть в сущности основная база психотерапии. С другой стороны, это регулярная и моделированная тренировка воспроизведения положительных эмоциональных переживаний вызывает организацию и нормализацию функции эмоционального сознания в целом.

Позитивная ориентация, повторяю, может быть создана любыми методами и вариантами в связи с тем или иным подходом к пациенту и выбором того или иного метода лечения, когда необходимо изменить эмоционально негативное доминирование у больного, чтобы хотя бы довести его до нейтрального нулевого уровня возможности реагирования как в позитивном, так и в негативном направлении. Ведь невротические пациенты часто реагируют отрицательно и на эмоционально положительную ситуацию. Для этого достижения, естественно, существуют разные методы для разных пациентов и для разных форм патологии (См. В.Л.Райков. Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство. М., 1998).

Принцип и цель здесь везде одна - нормализация адекватной эмоциональной формы реагирования и возможность психофизиологической нейтрализации эмоционально негативной формы реагирования с помощью изменения ценностной ориентации окружающего и внушения способности эмоционально позитивного реагирования и тем самым «обесточивании» и нормализации любых вариантов негативности, иногда даже и психопатологической. (См. В.Л.Райков. Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство. М., 1998). Но первоначально, конечно, целесообразно по возможности устранить у пациента невротизирующие его условия. Здесь обязательно может сказаться и возможность целительного влияния искусства как в растворенности эмоционально позитивного переживания и приобретения эмоционально позитивного мироощущения с переходом к эмоционально позитивному мировоззрению и миропониманию и усвоения новых систем ценности для приемлемого существования.

Примером (несколько гиперболизированным) может служить Использование самовнушения у буддийских монахов, мироощущение которых настолько сбалансировано позитивно, что их умиротворенность стала достижение и достижением для религиозных представителей и прекрасной иллюстрацией для профессиональных психотерапевтов (В.Л.Райков. Понимание психотерапии в новой теории сознания. М., 2001). В указанной книге эта позиция рассмотрена достаточно подробно, где выделено так называемое психотерапевтическое психопрофилактическое сознание.

Важно, однако, еще раз подчеркнуть, что занятие искусством может стать в определенных ситуациях и психопрофилактикой, и исцелением, и творческим созиданием, и формированием человека, становлением личности и сознанием эстетически духовных нормальных позитивных условий, необходимых для существования человечества, так или иначе запрограммированных биоэволюцией..

Несколько выше я уже писал, что в начале 20-го века возникло и утвердилось течение, иллюстрирующее распад классической красоты, всегда утверждаемой в искусстве и всегда в искусстве служившей истинной целью и иллюстрацией великих достижений в обществе. Вспомним, что при становлении любой цивилизации именно через искусство люди постепенно стремились к совершенств, к красоте, как к модели своего развития (подробнее ниже). Процесс развития искусства в исторически развивающемся обществе всегда шел от примитивных изображений ко все более и более совершенным образам и, наконец, достигающих величайших результатов развития человеческой цивилизации, например, хотя бы в образе Венеры Милосской. (Мне хотелось бы подчеркнуть, что моя цель - не анализ процесса исторического развития человечества. В этом случае пришлось бы разбить множество разнообразных компонентов, и это не входит в мою задачу). У меня цель другая:

СОВРЕМЕННАЯ ЗАДАЧА ИСКУССТВА

Задача моя здесь только — попытаться связать величайшее искусство человеческой цивилизации с направленностью психологической творческой и нравственной духовности, и как модели отношений между людьми, и как ориентация развития, как модель возможности существования человечества. (Райков В.Л. Понимание психотерапии в новой теории сознания. М. 2001 г.).

Это дает нам, людям третьего тысячелетия, возможность некого нового варианта идеала человека, человека будущего, которого можно не только любить и которым можно восхищаться, здесь можно и нужно (в наше время просто необходимо и абсолютно обязательно ценить, лелеять саму любовь к человеку, с его ни с чем не сравнимой красотой его духовности и эстетически совершенной формой).

Красота - это не только звездно светящиеся глаза, красота это все в изумительном облике человеческого существа, и это так неповторимо умели показать древние.

Во все времена всех предшествующих нам цивилизаций люди шли от примитивных эстетических форм ко все более и более совершенным. И вот только в двадцатом веке классическая красота перестала быть востребована.

Начали появляться еще невиданные в истории человечества расчлененные формы живописного изображения, где красоты уже не было, а был результат ее дезорганизации и гибели.

В наш век красота должна быть попрана и поругана, - писал на заре двадцатого века известный писатель и поэт Федор Соллогуб. В начале Двадцатого века это было и в работах П.Пикассо, и Д.Брага, и Джакомети. И вид этого разрушения был мучительным и даже страшным.

РАСПАД КЛАССИЧЕСКОГО ИСКУССТВА

Итак, в начале двадцатого века искусство от уже имеющихся Достижений и идеалов красоты «пошло обратно» и стало показывать ее Угасание, и распад, и расщепление. А если искусство действительно предваряет, предвосхищает социальное и психологическое развитие человека? Что тогда?

Самое удивительное, что даже через этот распад и в этом распаде, тем не менее, была творческая созидательность великих мастеров. В конечном итоге самое непостижимое было, на мой взгляд, именно адекватная востребованность общества. Люди воспринимали это разрушающее воздействие, они, очевидно, интуитивно чувствовали, что это как-то соответствовало их мироощущению, предвидящими надвигающиеся войны, надвигающиеся изменения жизнеустройства и чувство потери ценности самого идеала человека, его и ценности его образа жизни, его разума, и созидания разумного во Вселенной. Люди, и особенно художники, предчувствовали грядущую гибель и разрушение человечества в будущих войнах. И это отражалось в искусстве.

Итак, направленность искусства двадцатого века: от высочайших достижений человеческой красоты и культуры как высшей формы достижения цивилизации в прошлом к угасанию, расщеплению и постепенному распаду. (Здесь, однако, надо еще раз подчеркнуть, что я беру только один эстетический аспект искусства - позитивного его развития и через искусство - позитивного развития в людях).

Здесь это еще важно и потому что, несмотря на уже указанные приемы упрощения и расщепления, и искажения формы, такие мастера, как А.Матисс, В.Кандинский, Делоне, Мондриан, скульпторы Джакомети,

С.Эрьзя, Роден и другие, могли нести и несли в себе глубинную духовную и я восторженную позитивность эмоционального сознания, когда в раскрепощенной свободе освобождения от конкретной предметности мастера могли достигать удивительной выразительности. И именно это качество искусства потом стало переходить в архитектуру, обустройство внутреннего и внешнего интерьера и организации и планирования наиболее замечательных городов нашей планеты.

Еще раз надо подчеркнуть и повторить, что выбор концепции для анализа искусства, предложенный здесь, не является всеобъемлющим, он тем не менее основной и эволюционно вписывающийся в логику мироздания, в появлении живого и разумного. Этот принцип определенным образом связан с соответствующими эстетическими функциями сознания и его внутреннего сознания и его внутреннего эмоционального содержания как сущности и смысла общего отражения глобального эволюционизма, как сути и содержания природы вещей и сути самой Вселенной.

Содержание сознания человека теоретически не может быть больше объема и сущностной природы вещей самой Вселенной и это воспринимается как абсолютная истина.

Но человечество в процессе своего саморазвития не только познает Вселенную, оно еще созидает то, что неживой Вселенной несвойственно. И у меня нет ощущения, что то, что создает человек, именно сам своей творческой силой могло быть запрограммировано как фундаментальный закон именно эволюционного развития. Человек, его творчество, достаточно интеллектуально свободно, и может делать то, что он хочет. По крайней мере так кажется первоначально. Возможные изобретения человечества, это логичнее полагать, как скорее, уже чисто психологическую и социально и историческую закономерность.

Считаю необходимым еще раз повторить, что вопрос о глобально эволюционной программе и программе биоэволюции здесь вряд ли, как кажется, возможно поставить. Тем не менее, этот вопрос можно обсуждать. Так как само появление человека и его сознания как результата биоэволюции есть, безусловно, процесс фундаментальной закономерности, когда биоэволюция начала «набирать ход», начала развиваться, это развитие было строго программным. И если это так, то тогда это можно трактовать как ее некий метафизический смысл. В этом случае биоэволюция могла бы быть рассмотрена именно как осуществляемый механизм появления сознания.

Ну, а если человек возник и появилось его сознание, то он, естественно, будет использовать его для своего развития, своего биологического, социального и психологического благоустройства. В этом случае он, так или иначе, должен делать то, что можно было предвидеть.

Поэтому вопрос о свободно волеизъявлении и свободном, независимо от принципов биоэволюции в человеческом творчестве не так прост.

Кроме того, если теоретически предполагать возможность развития человеческой цивилизации где-нибудь в нашей Галактике или других просторах Вселенной, то всегда автоматически предполагалось, что эта иная вселенская цивилизация должна была бы развиваться примерно также поэтапно, как цивилизация наша, человеческая. И если это так, то, имея только преимущество во времени развития, тогда необходимо признать, что разумная жизнь живых существ должна иметь также какие-то свои законы социально-биологического развития и, главное, 'что есть свои законы существования и развития самого сознания. И это совершенно необходимо изучать срочно. Тогда опять встает вопрос, является ли такое развитие только социально-историческим или оно эволюционно-программное, или оно имеет свои законы, нам еще неизвестные? Здесь, конечно, можно только строить гипотезы. А главное - думать и изучать.

ИСКУССТВО И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Тем не менее, так или иначе, все то, что делает человек, не похоже и не соответствует тому, что созидала неживая Вселенная. И в этом плане, может быть, правомерно говорить, что человек разумный может созидать что-то несравненно более интересное, чем то, что создала Вселенная, во всяком случае, что-то совершенно отличное. Но парадокс опять-таки в том, что человек все равно порождение Вселенной. Он сам «Вселенная». И, тем не менее, формально поставленные вопросы определяют различие в подходах живого и неживого развития во Вселенной. (Райков В.Л. Вселенная в человеке. М. 2000).

Наше человеческое развитие именно в наш период истории стоит на опаснейшей границе возможного уничтожения. Биологическое наследство человеческой агрессивности стало необычайно опасно именно сейчас, при наличии очень быстро развивающихся средств массового уничтожения. И возможность их применения и неразумными сообществами, если они ими овладеют, или даже применения отдельными дефективными личностями, получившими к ним доступ, это уже конкретная фатальная реальность гибели человечества.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ АГРЕССИВНОСТЬ

Человеческая агрессивность может быть, однако, снижена через внедрение положительных эмоций, идущих через разные формы общения и через искусство, в особенности (В.Л.Райков. Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство. М. 1998). Поэтому я полагаю, что возможность как-то повлиять на внутреннюю агрессивность людей, особенно опасную именно потому, что она (идущая от животных) обогащается еще и возможностями человеческого интеллекта и беспрецедентного корыстолюбия и делает потенциально из человека просто злобного, подчеркиваю, потенциального преступника. А если присовокупить к этому еще и некоторую психопатическую или психопатологическую, как говорят в жизни, неуравновешенность, правда, в психиатрии тут другие ориентации, то опасность возрастает в несколько раз.

В любом случае, однако, можно попробовать начать внедрять искусство классическое, и музыку, и живопись через телевидение, через радио. И именно «внедрять», простите, навязывать, искусственно поучать людей, но делать это достаточно деликатно, достаточно тонко, сопровождая процесс объясняющим, доброрасполагающим текстом.

Я проводил такие «сеансы» по телевидению в конце восьмидесятых годов и получил в высшей степени обнадеживающие результаты (В.Л.Райков. Бум иррациональной психотерапии. Наука и жизнь. 1989. № 12).

В наше время, в начале третьего тысячелетия, действенность религии как формы позитивного влияния постепенно ослабевает, хотя действующий римский Папа Иоанн Павел П принимает беспрецедентные усилия возродить и укрепить веру, посещая самые отдаленные уголки планеты, проводя массу молитв и проповедей (это, безусловно, подвиг, учитывая его состояние здоровья и то, что на его жизнь покушались и даже однажды очень серьезно ранили).

К сожалению, реальный прагматизм отношений бизнеса, повсеместное технократическое развитие мира, а также и во много раз возросшая возможность коммуникации и общения людей, интернет, факсы, мобильные телефоны со встроенными камерами и выходом в интернет, все, так или иначе, вольно или невольно ослабляет глубину религиозного влияния. Более того, в отдельных случаях возникают условия нетерпимости взаимодействия и даже враждебности религиозных взаимоконтактов, когда сосуществование практически становится почти невозможным. Это общеизвестно, и нет необходимости на этом сосредотачиваться.

Необходимо также понять, что религиозная концепция — это в определенной степени доктрина, это философская программа и мировоззрения и программа поведения, и она неизбежно должна вызывать определенные несогласия у людей других традиций, других правил поведения (с другими формами и содержанием мифов и т.д.). Умозрительная разница различных религиозных представлений способствует скорее разобщению людей. Объединение людей в религии возникает только в тех регионах, где именно данную религию исповедают. А там, где это не имеет место, то соприкосновение религий нередко вызывает напряженность и отчуждение (и это как минимум).

Кроме того, религия - это мифотворчество и старая форма мифотворчества. И можно только удивляться и радоваться, что даже в цивилизованных странах, таких как Италия, Испания, Чехословакия, Австрия, США, Греция и др., стойко держатся за религиозные традиции и верят, верят иногда наперекор всему. Люди верят, хотят верить в основные традиции общеисторических жизненных укладов, сформировавших их мироощущение и мировоззрение и, что, очевидно, самое главное, люди верят в веру и в ее традиционное таинство, и в ее пользу для страны и для мира. Возникает, однако, вопрос, необходимо ли распространять свою религию повсеместно, а может быть, даже с помощью силы, как это, например, делали в свое время крестоносцы? Это вопрос.

Религии насаждались и искусственно навязывались и распространялись (католическая религия в Африке, Южной Америке и т.д.). Анализируя ситуацию с современной точки зрения, я не склонен сейчас, однако, относиться к этому однозначно отрицательно. Совершенно несомненно, что те страны, допустим, в Южной Америке и Африке, куда пришло христианство, получили новую важную форму и содержание европейской цивилизованности и культуры и, конечно, технологического прогресса. Ведь невозможно сравнить мировоззрение и мироощущение аборигенов первобытных индейцев бассейна Амазонки или Австралии с культурными и научными достижениями стран Южной Америки и Мексики и современной Австралии. Или невозможно сравнить достижения Южной Африки с ориентациями полудиких племен Африки центральной. Поэтому религиозные завоевания были так или иначе связаны с распространением культуры и цивилизованности. Поэтому с современных позиций необходимо рассматривать насаждение христианской религии в то время как явление вполне позитивное, и именно сейчас это стало более ясно.

Религия в настоящее время, в начале третьего тысячелетия в возникшем обострении противостояний мира ислама со странами развитой Цивилизации все больше напоминает состояние перед началом тотальной войны, исход которой трудно предсказать.

Итак, к сожалению, религия сейчас не может быть единственно настоящим гарантом укрепления и развития мира, хотя и пытается.

ИСКУССТВО КАК НЕОБХОДИМОСТЬ ЖИЗНИ И ЗАКОН РАЗВИТИЯ

Поэтому мне кажется, что именно искусство и многонаправленные деловые контакты дают какую-то надежду на возможную полноценную стабилизацию общества планеты. Особенно, мне представляется в этом отношении, могло бы быть полезно именно настоящее классическое искусство. Оно не несет практически никакой потенциальной конкурентной направленности ни в чём и ни с чем. И, тем не менее, в нем всегда присутствует возможность объединения на эмоционально духовном уровне, принятия и позитивного отношения друг к другу. Именно эмоциональная позитивность, всеобщее распространение эмоционально положительных эмоций и переживаний с подчеркиванием доброго и светлого взаимодействия людей друг с другом, очевидно, могло бы и может улучшить людей.

Как я уже упоминал, это будет происходить не столько на осмысленном анализе отношений людей, а на эмоциональном ощущении положительности и радости человеческого общения, где конкуренция определяется не соперничеством и завистью, а чувством радости от привнесения еще чего-то хорошего в жизни. Большая человеческая беда заключается, однако, в том, что «в упоении бессердечном, прославляя истукан, люди разных дальних стран пляшут в круге бесконечном...» Люди очень мало хотят делать что-то хорошее вообще, независимо от личной выгоды. Практический эгоистический прагматизм становится нормой жизни. И это генетически заложенная биологическая программа именно так трансформируется в человеке.

Всемирному сообществу необходимо уже осознать грозящую опасность и принимать меры через широчайшие средства массовой информации, распространять искусство и стремление к искусству через разнообразные симпозиумы, конгрессы, встречи, конференции и т.д. Важно также, чтобы люди смогли еще и понять возможную опасность, т.е. реально, действительно реально осознать возможность реальной гибели человечества из-за эгоизма, злобности, агрессивности и преступности. Обычно во все это трудно поверить, не хочется об этом думать. Людей на планете так много, что как-то невозможно вообразить, что они могут погибнуть все. Но, к сожалению, могут. Это только кажется, что людей много, на самом деле в сопоставлении с масштабом Вселенной их просто мизерное количество. В средствах массовой информации необходимо постоянно разъяснять опасность возможности применения орудий массового поражения, которые может произойти случайно. Здесь, однако, могут возникнуть определенные противоречия с политикой каждой страны, всегда так или иначе продолжающей наращивать свои средства массового поражения, и это, очевидно, как-то фатально неизбежно. Тем не менее, политика - дело переменное, и под воздействием общественного мнения, общественности планеты политика и политики могут измениться и меняются и -вдруг начинают ориентироваться в совершенно другом, может быть, противоположном направлении.

Такое бывало, и такое обязательно будет. Наряду с постоянным разъяснением, пропагандой против негативности и возможности случайного возникновения войны, необходимо представление и внедрение программ искусства.

Я много и часто писал об этом, но для меня было совершенно невероятным и потрясающим высказывание знаменитого нашего режиссера Б.А.Покровского, который в своей последней книге писал, что если бы в его руках была административная власть, то он изыскал бы возможность организовать на телевидении и радио в течение нескольких дней постоянное прослушивание классической музыки, и тогда бы человечество стало бы Другим, стало бы заметно лучше. Мне кажется, что если бы хотя бы Фрагментарно попытаться экспериментально попробовать еще раз провести то исследование, которое я делал на телевидении в конце восьмидесятых годов (В.Л.Райков. Бум иррациональной психотерапии. - Наука и жизнь. 1989. № 12), было бы в высшей степени полезно. У меня нет возможностей организовать это. Но у меня есть ответственность, обязанность хотя бы писать об этом. Я должен заметить. Что нельзя рассчитывать, что если один раз прослушать концерт классической музыки или сходить один раз в музей, то Ваше мировоззрение и мироощущение сразу изменится, особенно у людей, никогда не приобщавшихся к настоящей культуре. Хотя, конечно, практика показывает, что некоторые люди могут включать в процесс достаточно быстро (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

ИСКУССТВО И ПСИХОТЕРАПИЯ

Обычно людям необходимо привыкнуть к классическому искусству, созерцанию классической живописи, насыщенные эмоциональной позитивной программой, которая передается человеку, минуя его сознательно-понятийную способность аналитического и логического мышления. Информация позитивно прекрасного насыщает человека неосознаваемо и программирует его эмоционально заново, заменяя в той или иной степени его негативную насыщенность и природную или приобретенную агрессивность и злобность на эмоционально положительное мироощущение.

Все это могло быть облегчено, если бы показ живописи и музыкальные иллюстрации сопровождались комментариями, допустим, ведущего специалиста-психотерапевта, профессионально знающего искусство, и ориентировало, направляло такую иллюстрацию через эмоционально положительные переживания в эмоционально-творческое русло созидающей самореализации, которая уничтожает все отрицательное, злобные эмоции или значительно ослабляет их. Более того, в отдельных случаях такая профилактическая психотерапия может полностью изменить изначально злобный, агрессивный характер человека, если это имеет место, переключив его на позитивно-созидательный и умиротворенный (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

В разделе работы со студентами психологического факультета МГУ я писал, как студентка Н., которая обладала от природы агрессивным, конфликтным характером, регулярно досаждала своему мужу всяческими скандалами и ссорами, чем, естественно, отравляла общий климат в семье, после двух сеансов гипноза резко изменила свой характер и это вызвало у нее громадное удивление и ей самой стало настолько приятно и спокойно жить, что она теперь совершенно счастлива, стала совсем другим человеком и что ей даже теперь утром радостно просыпаться и чувствовать себя спокойной и новой (см. соответствующий раздел в указанной выше книге).

Кроме того, мне кажется важным обучать молодых людей воспринимать классическую музыку, живопись, литературу, и это опять же лучше делать именно на эмоциональном уровне, на уровне восприятия и лицезрения человека, учителя, который наслаждается представляемым искусством; а ученик, зритель и слушатель учится, как он сам должен это делать, какие должен испытывать эмоции и как сам их чувствовать и воспроизводить и ими жить. Это, на мой взгляд, самое лучшее обучение.

Недаром Ф.Лист на закате своей жизни создавший свою школу фортепианной игры, таким образом обучал своих учеников. К нему съехались крупнейшие музыканты мира со всех стран света. Ф.Лист очень интересно проводил свои уроки, он не обучал уже сложившихся музыкантов игре на рояле и не раскрывал изощренные тайны фортепианного исполнительства.

Нет, он, как писал в своих воспоминаниях известный русский пианист Александр Ильич Зилоти, «показывал музыку лицом». То есть он добивался от учеников именного того эмоционального состояния, которое соответствовало, по мнению великого маэстро, содержанию музыки и которое необходимо было донести до слушателей.

На мой взгляд, величайший метод обучения - это преемственность и традиционность показываемой крупнейшим музыкантом всех времен.

Он показывает музыку лицом и как и что надо чувствовать при исполнении того или иного произведения. Он обучает людей высшим духовным эмоциям искусства. Он обучает учеников, что должны они нести людям. Он формирует у них свое духовно эстетическое сознание людей -творцов будущего. Сугубо технологические приемы каждый пианист сможет выработать сам, исходя из особенностей своих возможностей, а вот эмоциональная содержательность, эмоциональная окраска музыкальной пьесы должна быть самой возвышенной и единонаправленной, при наличии, естественно, собственных субъективных нюансов (но только именно нюансов, а не общей духовной концепции).

Действительно, слушатели музыки хотят именно новых и самых возвышенных и совершенных эмоциональных вдохновляющих их переживаний. Они хотят показа проявлений тех высших чувств, которыми они могли бы следовать и которыми могли бы наслаждаться совершенно заново. Надо заметить, что наслаждение от такого исполнения совершенно особого рода. Ведь изощренный слушатель досконально, в деталях знает играемую великим исполнителем пьесу, а вот здесь вдруг все по-новому, заново и несоизмеримо более прекрасно.

И это действительно высшее откровение и высочайшая радость для человека. Это новая модель прекрасного, наполнявшая человека новым, еще более богатым ощущением красоты, чем слушатель знал раньше. Это потом «как-то отложится» и обязательно зафиксируется как новое мироощущение, расширяющее горизонты нового подхода к усвоению мира, как чего-то еще более замечательного, чем раньше, и для самого человека радостного, умиротворяющего и его совершенствующего или героически возвышенного и всепобеждающего.

Естественно, что такая усвоенная программа обучения и совершенствования и развития горизонтов эмоционального сознания совершенствовала не только эстетическое мировоззрение, эстетическое чувство.

ДУХОВНОСТЬ

Эстетическое мироощущение, по моему пониманию, есть часть того общего понятия, объединяемого под термином духовности, понятия, часто используемого и в научной литературе, и в общечеловеческом употреблении.

Я определил понятие духовности как функцию эмоционального сознания (В.Л.Райков. Вселенная в человеке. М, 2000). Там духовность была мною описана как сумма знаний нравственно-программных и религиозных и общественно-правовых принципов, и как форма усвоения и «адаптация» в себе принципов лучших и высших эстетических традиций за всю цивилизацию. И вот в эмоциональном сознании все объединяется, синтезируется как духовность, как высший принцип эмоционального, эстетического и нравственного подхода к оценке вещей. Такое высшее усвоение эмоциональной оценки давало большую возможность человеку выполнять любую (особенно, конечно, творческую) работу, опираясь на эмоциональные модели идеалов как чего—то действительно хорошего и лучшего. Я вернусь к этому более подробно ниже.

Таким образом, искусство могло показывать совершенство как принцип, как ощущение, как внутреннее стремление к нему именно в эмоциональной модели этого совершенства, в ощущении, что выполнение какой-то конкретной работы человека должно по чувству, по эмоциональному подходу быть таким, какое у 'него совершенно чувство эмоционального опыта, воображения, эмоционального предвосхищения деятельности. Совершенство эмоционального сознания эстетической и нравственной составляющей должно быть тем «камертоном», по которому Должна строиться любая форма деятельности и созидательного творчества. Вот что самое главное. И я повторю это ниже. Такие переживания также являются залогом, препятствующим антидуховным формам деятельности, противочеловеческой и преступной.

СПАСЕНИЕ ЧЕРЕЗ ДУХОВНОСТЬ

Это, конечно, некая схема, некая перспектива положительности, но это есть в людях, и именно эта схема могла бы быть (если бы ее внедрить и осуществить) позитивным моментом в человеч5ском существовании. Сложность ситуации, однако, повторяю, заключается в том, что современное человечество уже так далеко ушло от переживаний и моделей истинного искусства, что его придется как бы заново ему обучать. В принципе это не так уж сложно, если это делать по типу рекламных клипов (допустим, вместо так сейчас принятых реклам пива рекламировать картины Рафаэля, Кандинского, Врубеля или Делоне), не слушать эстетически более чем сомнительные, а, честно говоря, вредные музыкальные излияния поп музыки, так или иначе способствующие агрессии, наркомании и прочим грустным последствиям, нет, слушать надо Шопена, Моцарта, Бетховена, Скрябина, Рахманинова.

Но пойдут ли на это люди? И вообще, думает ли человечество о каком-либо стратегическом общественном прогрессе? Задается ли оно этой проблемой? Плохо то, что если какая-то, наиболее интеллигентная, часть и задается, то те, кто не задается обязательно будут мешать первым, и так как незадающихся большинство, то позитивная реализация таких теоретических и даже практических начинаний обречена.

На мой взгляд, это более чем печально. Мне представляется, что человекоустройство планеты еще очень несовершенно. Только возможная объединенность всех людей под контролем единого управления могла бы гипотетически решить проблемы предотвращения распада и гибели человеческого сообщества. К сожалению, однако, люди еще к этому не готовы. Я боюсь, им будет даже трудно осознать эту необходимость, когда процесс гибели людей вдруг (не дай Бог) почему-то начнется: война, стихийные бедствия, метеорит, эпидемия и т.д. Но тем не менее, если людей какое-то время подготавливать, и именно через внедрение классического искусства приучать их думать, говорить о нем, сначала будет, конечно, как-то непривычно, а потом нормально.

Что бы подумали наши «девятнадцатовековые» предки, если бы узнали о том, что Шопена, Гете или Бетховена в двадцать первом веке надо будет, жутко сказать, «внедрять», даже не важно, для какой цели, но внедрять. Вместо беспрерывного безобразного хлама стали внедрять искусство. Да. И если древние требовали «хлеба и зрелищ», то в наше время в ходу еще и наркотики.

Очевидно, однако, повторяю, что всеобъемлющая иллюстрация классического искусства желательно должна дополняться и повсеместным разъяснением ценности этих действий.

Как я уже много раз писал, постоянный рост и совершенствование технологических достижений привело к постепенному нивелированию ценностей человеческих, ценностей самого человека. Отсюда и ценностей, связанных с искусством как результатом достижений эмоционального сознания человечества. И создания наиболее ценного - благоприятной и даже счастливой модели взаимоотношений людей. Все это закономерная цепь современного порядка вещей.

Вопрос, однако, в другом: почему появились какие-то безусловно отрицательные тенденции, в той или иной мере формирующие психическую Деструкцию и активирующие агрессию, наркоманию и гиперсексуальность? Вот это еще требует специального анализа. Действительно, появились ли эти тенденции как результат замещения классического искусства или они были следствием некой тенденции общего деструктивного процесса в обществе? Или сама поп-музыка способствовала негативному воздействию на людей (особенно подростков), или все взаимодействовало вместе? Все опять-таки возможно было бы действительно специально исследовать.

ИСКУССТВО ИЛИ ШОУ

Отвлекаясь от всех практических задач возможного использования искусства в наше время мне хотелось бы опять обратить внимание читателя все-таки на то, чем искусство было, и что оно есть (И это несмотря на то, что чем оно будет и в каком виде будет в двадцать первом веке, это неизвестно. Во всяком случае, перспектива возможностей его позитивного развития сейчас представляется проблематичной). Человек и его красота, его высочайшая загадочность духовного величия перестали или перестают быть смыслом и символом всего наивысшего. Люди вместо искусства стали потреблять какой-то суррогат. В свое время И.Кант писал, что основной вопрос философии - человек. Где теперь его заповеди? Куда уводит человек? Искусство потеряло свои духовные, эстетические ориентиры, и связь эстетического наследия как будто бы прерывается. И это действительно трагедия. Трагедия и то, что люди думают, что то, что представляет телевидение (боевики, ужастики, эротические фильмы, поп-музыка) и есть искусство, но это не так, это то, что уже имеет свое новое название - это шоу, это зрелище. Имеет ли оно отношение к искусству? Было бы легче сказать, что нет. И это действительно так, не имеет. И вместе с тем, может быть шоу еще и станет искусством? - вот это вопрос, и это новый подход к проблеме. Если нельзя и несвоевременно убрать шоу из жизни людей и из телевизионных представлений, то вполне возможно сознательно и запланировано начать делать из шоу искусство, т.е. наполнить его и формой, и содержанием того, что есть настоящее искусство. И это выход, это перспектива. Но кто захочет, и кто сможет это сделать?

Можно, конечно, опять возразить, что человек не имеет права вмешиваться в естественный ход процессов общественного развития. Но собственно говоря, почему? Более того, сейчас человек обязан вмешиваться и направлять этот процесс. Делать это абсолютно необходимо. Условия человеческого существования продолжают изменяться с каждым десятилетием, а сейчас, может быть, уже чуть ли не с каждым годом. Изменения эти, так или иначе, связаны с лавинообразным увеличением средств самой разнообразной информации и, главное, средств массового поражения. Практически возникает ситуация, и, возможно, она уже возникла

несколько десятилетий, когда контроль и управление процессом средств массового поражения именно выходит из-под «контроля». Теоретически и практически сделать с этим уже ничего невозможно. В уничтожении человечества могут быть и случайности, может быть и продуманный терроризм.

Люди сейчас уже живут в новой эре «постоянной нестабильности» жизнесуществования, при постоянной потенциальной угрозе возможного уничтожения.

Поэтому, как это ни печально, но, боюсь, мир все-таки обречен, по крайней мере, теоретически. Теперь это только вопрос времени, недолгого времени. В связи со всем вышесказанным, процесс общественного вмешательства более чем необходим как можно раньше. Но беда в том, что раньше времени люди это сделать не смогут. «Совести не хватит». А позже «времени не хватит», все уже будет бессмысленно. И вмешиваться будет некому.

Я, однако, представляю себе, что если бы возникло как объединенное управление планетой с самыми широкими возможностями инспекций на уровне всех исследовательских направлений во всех регионах мира, то все можно было бы решить. Это могла бы быть модель на уровне Организации Объединенных Наций, но во много раз усиленной и усовершенствованной, и не только в количественном, но и в качественной возможности вмешательства. И это могло бы быть не просто вмешательство, но и регуляция, и направление контролируемой исследовательской и производственной деятельности. Вполне закономерно. Что такой контроль со временем мог бы перерасти в спокойное управление и регуляцию всех исследовательских и производственных достижений планеты. И единое правительство планеты могло бы образоваться.

Более того, если бы такое начинание могло бы осуществиться, то со временем регуляция всех возможностей отдельных регионов планеты была ^JM естественным и закономерным итогом такого существования.

Но, опять-таки, это, к сожалению, невозможно, люди слишком разобщены, потенциально амбициозны и эгоцентричны, потенциально агрессивны и злонамеренны. И эти ощущения пока в человечестве потенциально доминируют, и пока это имеет место, все необходимые и планируемые положительные начинания будут невозможны.

Поэтому я и предлагал, и предлагаю начинать с классической музыки, демонстрации по телевидению классического искусства, живописи, театра и литературы. Только на уровне неосознаваемого вовлечения в эмоционально позитивные переживания, можно начинать пытаться освобождать людей от реальной и потенциальной агрессивности, злобности и неадекватной «протестности» только во имя самого процесса протеста, по принципу: все что-то одно, а мы все обязательно перевернем наоборот, путь «знают наших» и что-нибудь еще в этом роде.

Но при использовании искусства на уровне эмоционального сознания вне вербальной осознаваемой понятийности у людей не будет необходимости и причины возникновения таких идей и не будет логической зацепки для этого и не возникнет никаких поводов для ложных позиций. Более того, через ощущение указанных положительных влияний человек сам только улучшается и совершенствуется и конечно остается довольным .

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ПОЗИТИВНОСТЬ

Поэтому только через неосознаваемые эмоционально позитивные сферы и не только обязательно искусства, но общения позитивного, можно и нужно начать планируемо пытаться осуществлять постепенную ориентацию человечества на утверждение в себе эмоционально позитивной направленности жизни в целом, воспитывать в себе это качество и тем более, если это все может быть связано с улучшением способностей человека и его здоровья.

В предыдущих своих работах я ссылался на возможность использования открытого или завуалированного внушения (В.Л.Райков.

Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство. М. 1998). И сейчас я склонен к подтверждению этой позиции.

Я помню как в Венеции мне довелось попасть во Дворец Дожей. Это был когда-то дворец парламента, где сенаторы решали свои законодательные проблемы. Меня поразила праздничность и великолепие помещения. Потолок, пол, стены были расписаны прекрасной живописью и обрамлены золотом. Все подавляло своим роскошеством и красотой. И я подумал, что в таком парламенте нельзя было принимать плохие решения. Искусство склоняло к прекрасному, лучшему и искреннему.

УМЕНЬШЕНИЕ АГРЕССИИ

Уменьшение человеческой агрессии необходимо осуществлять многонаправленно. На мой взгляд, указанный в этой книге путь может быть и один из единственных реально возможных. В качестве начальной попытки создания позитивного мироощущения и через это и миропорядка. В этом воздействии есть и еще одна интересная ценная направленность. Люди, воспринявшие или начавшие усваивать искусство и погружающиеся в нем в глубины его существования получают действительную реальную возможность необычайного расширения утонченности эстетических переживаний и общность расширенного взгляда на мир (а искусства, накопленного человечеством много. Тем самым люди будут иметь возможность подключения к беспредельному миру внутренней радости от его усвоения).

Для обычного человека, подключившегося к искусству, это совершенно новый внутренний мир, в который он погружается через радость, «праздник души» и открытия нового очарования жизни. Человек, по сути, начнет новое специальное эстетическое образование независимо от возраста, профессии, интеллекта и уровня развития.

В своих работах я неоднократно призывал к анализу и разработке, возможности регуляции мироощущения, поведения, руководствуясь использованием искусства и средств массовой информации для снижения агрессивности за счет активного внедрения эмоций и переживаний позитивного.

Все должно идти через искусство, чувство радости и сопереживания этой радости и в искусстве, и в жизни. Для этой цели очевидно необходимо изменить форму образования, в детских садах и школах, и вузах, необходимо изменить и всю атмосферу на местах работы и, может быть шире, в целых странах.

Я, конечно, постоянно ощущаю всю невозможность и утопичность исполнения этих проектов, но я был бы счастлив, если бы их хотя бы попытались начать внедрять. Ведь от этого никому не будет хуже, будет всем только лучше. (Кому-то будет очень хорошо, а кому-то меньше, но лучше будем всем, кто захочет подключиться. Ну, а тем, кто подключиться не захочет, будет хорошо как прежде, и он будет радоваться, что другим стало лучше).

Итак, вопрос в спонсорах, в деньгах, в финансировании, но постарайтесь вдуматься, неужели возможность спасения разумной жизни на планете можно ограничить каким-то недофинансированием. Что за проблема, что за вопрос, что за сомнения? Это какое-то безумие, несчастное ублюдочное убожество чудовищного сверхэгоизма. Этому нет оправдания.

СОВРЕМЕННЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ УСВОЕНИЯ ИСКУССТВА

Я думаю, что мне удалось бы несколько облегчить вход людей в ощущения искусства, если бы попытаться словесно проиллюстрировать, как эстетические переживания могут переживаться и какой может быть результат. Для начала это может быть какая-то первичная модель, приблизительная канва... Я это делал по телевидению в выступления с Б.Ноткиным в конце восьмидесятых годов (Наука и жизнь. 1989. № 12. «Бум иррациональной психотерапии»).

Повторяю, истинные произведения искусства всегда настраивают нас на самое лучшее и самое высшее, но это только то, что в данный момент нашей духовной ориентации может быть нами востребовано, понято и может быть нам доступно. Наша духовность и ее важнейшая часть эстетическая составляющая, как и любая другая составляющая духовности (В.Л.Райков. Вселенная в человеке. М., 2000), не является в человеке компонентом неизменным (если, конечно, личность ходит на концерты, в хорошие театры и читает хорошие книги и, естественно, посещает музеи изобразительного искусства), в этом случае эстетический уровень постоянно повышается, но, как правило, достаточно заметно (неосознаваемо усвоение однако возрастает, наращивается и увеличивается). И отражается на улучшении качества выполняемой работы, улучшении самочувствия и отсюда и духовности в целом. И это становится заметным уже потом, в процессе какой-либо практической или творческой деятельности и еще лучше проявляется в каком-то творческом созидании в науке или искусстве.

В этом случае появляется новый уровень своего собственного отношения к вещам и новый уровень творческого подхода и творческой возможности созидания и практической деятельности. Еще раз подчеркиваю, процесс этот не обязательно реализуется мгновенно, сиюминутно и на завтрашний день. Результат можно ожидать через какое-то определенное время; и он обязательно будет.

МОЯ ВСЕЛЕННАЯ

И чем глубже, чем подлиннее человек будет проникать в великую глубину истины искусства, тем яснее и открытее будет для него «книга жизни» - творческая, эстетическая Вселенная красоты.

ДУХОВНОСТЬ

Человек в искусстве, особенно в искусстве абстрактном, как бы создает свою собственную эстетическую гармоническую творческую Вселенную (Джексон Поллак, В.Кандинский, Делоне, П.Мондриан, А.Матисс, В.Райков). Меня могут упрекнуть, что я ввожу себя в когорту самых великих ^абстрактных художников, т.е. я как бы поступаю неэтично или, по крайней ^Мере, нескромно. Здесь, однако, я хотел подчеркнуть не свою причастность к великим творцам, а общую, совместную живописную направленность в ощущении связи искусства и человеческого сознания с Космосом.

«Моя Вселенная» - так называется одна из моих работ (1971 г.). Гармоническое распределение цветовых пятен освещается внутренним светом человеческой радости и позитивности своего существования.

Именно чувство гармонической радости, эмоционально положительной ощущаемости этого, на первый взгляд, как бы хаотического расположения композиции и есть тот «закономерный хаос», но не звезд в космическом пространстве, а эмоционально положительной организации, зрительных реакций человеческой психики и эмоционально положительного действия эмоционального сознания. На наиболее биологически приятную для человека зрительную организацию гармонии.

Это, как писал Е.Н.Соколов, ссылаясь на Крика (см. ниже), экран сознания и прожектор внимания (ниже подробно). Хаос и закономерность, многообразие и узкая направленность эмоционально положительного воздействия и есть тот смысл и та великая сила, которая формирует и совершенствует, и благонаправляет человека. И это то, что может и должно спасти людей. Эта эмоционально позитивная и интуитивно формирующая и направляющая сила через регулярное воспроизведение ее иллюстрации в средствах массовой информации и телевидении через какое-то время может быть в человеке осознана и стать понимаемым логическим принципом содержания осмысленного существования (кстати, так, на мой взгйяд, человек становится цивилизованным).

Великие произведения искусства всегда независимо ни от чего будут оставаться тем глубинным оазисом самой великой духовной истины и возвышенного откровения, и подлинным истоком начала всего. Это и ощущения и самого действа как процесса, вызвавшего начало и завершающегося как конец. Это духовное изменение и развитие, и это Космос нашей души.

Нам всем надо учиться у искусства, надо стремиться жить по его модели. Ведь люди, это искусство создавшие, любили людей и хотели передать им что-то самое свое лучшее и прекрасное. Важно, что у художников это была не какая-то специальная цель, а необходимость выразить то, что в них было, что в них есть. И взять этот удивительный и эстетический материал и усвоить его могли люди сами, желающие усиления своего собственного духовного роста, как неостанавливающейся формы внутреннего развития.

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ЧЕРЕЗ ИСКУССТВО

И это еще одна из самых важных позиций, почему необходимо не останавливаться в восприятии искусства. Это постоянное внутреннее созидание и улучшение себя и потенциальное развитие творческой созидательности. Еще раз подчеркиваю, что это может быть не обязательно именно какая-то деятельность, это может быть как творческое мироощущение и мировоззрение, это как новая возможность творчества, как принципа существования.

И отсюда еще одно важное следствие: творческая способность может усилиться и развиться не только в процессе самой самореализации как формы деятельности, но в процессе общего духовного совершенствования эстетического развития. Чем человек духовно и эстетически совершеннее и выше, тем он, при прочих равных условиях, потенциально может быть более творчески способен, чем человек, этим не обладающих (но, конечно, человек при этом не обязательно будет заниматься творческой деятельностью).

Однако даже приготовление пищи или разведение цветов на даче - это положительное переживание, так или иначе и рано или поздно даст положительный результат.

Мой эстетический анализ некоторых произведений искусства, примеры которого мне бы хотелось здесь проиллюстрировать, включает прежде всего собственное восприятие и впечатление, но сделанное на уровне эволюционного рационализма, т.е. с позиций эволюционной преемственности эстетического позитивного созидания как эволюционно благоприятного для существования и совершенствования человека. Поэтому субъективизм ощущения здесь, прежде всего, направлен на раскрытие именно этих тенденций, ибо только при самом ощущении переживания можно сказать, приятно ли оно, полезно ли оно, или и приятно, и полезно.

ДУХОВНОСТЬ

Мне хотелось бы, однако, еще раз повторить свое понимание того. Что принято называть духовностью. Я касался этого вкратце выше, а здесь попытаюсь сделать подробнее. Это кардинальная позиция для усвоения всего материала, я повторяю это специально. Этот термин в научной литературе и в обычной жизни не находит своего четкого определения и понимания. Все чувствуют это правильно, а определить не могут. Кто-то полагает, что духовность — атрибут исключительно религиозного значения. Кто-то считает, что духовность связана с определенным нравственным смыслом. Для кого-то духовность - это исключительно мировоззренческая позиция, а кто-то думает, что духовность - это эстетическое мироощущение.

В общем, здесь вряд ли можно против каких-то позиций возразить. Но, безусловно, необходимо отметить, что каждая позиция в отдельности хотя и верна, но всегда неполна, и в каждой позиции есть только часть истины, а сама истина - это объединение всех указанных позиций. Естественно, при этом необходимо получение достаточной информации, достаточных знаний и очевидно эмоционального опыта по каждому из указанных положений. Необходимо хорошо разбираться в искусстве и быть вовлеченным в религию и по возможности соблюдать и нравственные законы, т.е. быть человеком нравственным (В.Л.Райков. Вселенная в человеке. М., 2000).

Духовность, однако, тем не менее не является только механическим набором и суммой вышеуказанных знаний. Все перечисленные данные, суммируясь, переходят в некий интуитивный эмоциональный «багаж», некий общий результат в эмоциональном сознании, организованном как на сознательном, так и на неосознаваемом уровнях, где вычленены и иногда на интуитивном уровне зафиксированы самые лучшие тенденции человеческих устремлений. И именно, опираясь на это лучшее, формируется духовность. Это происходит и в филогенетическом и онтогенетическом развитии, которые и определяют лучшие качества человека и лучшие особенности личности. И эти качества (именно как духовность) проявляются в человеке в обычной жизни, в творческой деятельности и отражают лучшие традиции устремленности человечества, озаренные высшими достижениями искусства, культуры, науки и цивилизации.

Более того, я абсолютно убежден, что людям свойственно интуитивное стремление к эмоционально положительным переживаниям и к той общей тенденции пропагандируемой мною позитивности, которую можно и нужно рассматривать как возможную модель жизни и как стремление к достижению этой модели и по возможности существования в ней.

К этой модели необходимо стремиться и осознанно, и интуитивно. Стремиться, как к солнечному свету стремится все живое.

РЕАЛЬНАЯ ПОЛЬЗА ИСКУССТВА

Как мне приходилось наблюдать в своей многолетней психологической, исследовательской, лечебной и психотерапевтической практике, люди в целом всегда неосознаваемо или сознательно идут навстречу, стремятся к такому мироощущению и такой эмоциональной вовлеченности. У них улучшается здоровье, самочувствие и в отдельных случаях наступает настолько выраженное лечебное воздействие, что мне, как психотерапевту-профессионалу, сейчас даже неудобно об этом писать (В.Л.Райков. Бум иррациональной психотерапии. - Наука и жизнь. 1989. № 12; В.Л.Райков, Понимание психотерапии в новой теории сознания. М., 2001).

Более того, именно при таком психотерапевтическом воздействии у наших пациентов достаточно резко и быстро развились способности к творчеству, также в высшей степени выраженные.

Кроме того, они сообщали об ощущении какой-то, не свойственной ранее удивительной психологической приятности и уравновешенности существования (как сейчас сказали бы, «комфортности» и «адекватности»).И это чувство спокойной и уверенной «приятной нормальности» всегда человеку предпочтительней, чем любые проявления злобной агрессивности.

Меня может только удивлять, почему люди не хотят попытаться шире применять описанную методику. И ответ только один: люди не знают и не понимают и не хотят понимать законы психологического развития сознания и не ценят возможности модели в антистрессовой и комфортной ситуации влияния эмоционально положительного мироощущения (и это еще один интересный подход к решению проблем). Мы, люди, не должны стать жертвами невежд и непрофессионалов.

Недопонимание в этих важнейших направлениях существования сейчас опаснее, чем когда-либо раньше, ибо любые модели глобальных подходов сейчас связаны с участием больших областей планеты.

Я должен отметить еще одно позитивное воздействие психотерапевтического и гипнотического влияния, которое возникло в моей исследовательской деятельности. Это значительное повышение ощущения «вдохновения», повышения общего эмоционального тонуса и психофизиологической управляемости и в связи с этим значительное улучшение всех показателей существования.

ЭМОЦИИ, ТВОРЧЕСТВО, ИСКУССТВО

Человек переходит как бы на какой-то резервный уровень самоощущения и самореализации своих возможностей и открытия в себе возможностей новых. Это появление нового более расширенного базиса эмоционального реагирования и более расширенного управления эмоциями. Последнее особенно интересно и субъективно чрезвычайно приятно для человека. Но для возникновения вдохновения необходимы виды искусства, интуитивно близкие человеку по своей форме и своему содержанию, и своим настроением.

Музыка, например, настраивает, формирует и мобилизует человеческую гармоническую активность эмоционального сознания., что в известной мере помогает в реальной деятельности. Музыка формирует эмоционально действенную программу мобилизационного отношения в целом и к доминирующей творческой деятельности данной творческой задаче в частности.

Повторяю, после прослушивания какой-то музыкальной пьесы (но в самом великом и лучшем исполнении лучшего исполнителя) модель самого вдохновенного и глубинного эмоционального переживания, модель самого лучшего образца эмоциональной реакции остается в человеке навсегда. И в любой жизненной ситуации человек всегда может опираться на эту модель и осознанно, и неосознанно и отсюда всегда выбирать возможность действия (исходя из имеющегося у него самой лучшей модели эмоциональной иллюстрации, иногда даже и не вспоминая конкретно эту модель). Человек будет чувствовать общее ощущение эмоционального настроя, как чего-то действительно лучшего и возвышенного и самого подходящего и ценного, но, повторяю, как глубинное, внутреннее, интуитивное, неосознаваемое ощущение, а не как какое-то программирование реальной конкретной деятельности, хотя в принципе и это возможно.

СВЕРХРЕАГИРОВАНИЕ

Реальная конкретность наиболее позитивно разрешается уже в процессе постановки и решения конкретных задач, но осуществляется в самых лучших возможностях своей реализации. И сам этот факт еще особенно важен, потому что в некоторых случаях при восприятии искусства возникает некоторая форма «эстетического сверхусвоения» эмоциональной эстетической информации, когда человек «мгновенно» переходит в другое состояние, «сверхвосприимчивости» сверхэмоционального сверхдуховного Реагирования. Это, например, возникает, когда при очень успешном концерте У слушателя появляется чувство восторженного экстаза, настолько ценного и внутренне значимого и важного, что может в одночасье изменить всю систему ценностей, все мировосприятие. Это явление было у Александра Ильича Зилоти, известного русского пианиста, когда он слушал первую часть Лунной Сонаты Бетховена в исполнении Ф.Листа. Это ощущение возникло у маленького Сергея Рахманинова, когда он слушал «исторические концерты» Антона Рубинштейна. Это особая, важная «знаковость» возникает и при общении с выдающимися людьми, когда встреча с каким-либо великим человеком определяет весь путь Вашего развития в дальнейшем. Это может возникнуть и в других обстоятельствах.

Я называю это «третичностью» усвоения эстетического воздействия, которое происходит настолько сверхактивно, что может практически определить развитие всего дальнейшего жизненного пути.

Так, Ф.Лист, впервые услышавший игру на скрипке Николо Паганини, был настолько потрясен, что значительное время вообще не выступал на сцене в концертах и беспрерывно упражнялся, чтобы достигнуть такого же эстетического совершенства передачи воздействия на слушателей. После этого техника знаменитого маэстро и его духовное и эмоциональное влияние на слушателей стало феерическим.

БАЛЕТ

Как одну из форм высшего реагирования можно рассматривать глубокое погружение в эмоциональное переживание в искусстве и об этом будет сказано в этой части книги. Как я многократно указывал, при восприятии прекраснейших произведений искусства у человека всегда возникает замечательное чувство чего-то свершающегося с ним очень ценного, замечательного и действительно реально улучшающего его состояние. Эмоциональное переживание прекрасного как бы «переливается» в Вас и создает в Вашем сознании некую внутреннюю модель эталона чего-то очень положительного как бы внутреннего и неосознаваемого эмоционального ощущения. И уже в любой своей деятельности Вы будете ориентироваться и руководствоваться этим эмоциональным чувством прекрасного. Практически в этом случае возникает новая эмоциональная и

вербальная оценка, новая эстетическая позиция, и через какое-то время и новое отношение к миру. Это будет новый виток совершенства человеческого самосознания, эстетического, эмоционального богатства, что заново определяет и качество отношения к людям (более совершенное, доброе и позитивное, и даже творчески мобилизующее, что будет способствовать более совершенной деятельности в творчестве и в искусстве в особенности.

Очевидно, поэтому необходимо стремиться к искусству только самого совершенного воплощения.

Истинно прекрасное может создаваться только у небольшого количества творцов. Но именно они и должны обучать самому высшему и лучшему, что есть в людях и что должно быть в нас, и чему людей надо обучать и воспитывать.

Мне, конечно, опять же могут возразить, что все это достаточно субъективные декларации. Однако мой собственный опыт знакомства с искусством и занятия им (живопись, поэзия, музыка), опыт, естественно, первоначально также субъективный, дает мне убежденность и право рассматривать здесь диалектический переход от субъективного к объективному и говорить уже об объективности. В моем случае я рискну позволить считать, что здесь субъективность уже трансформировалась в объективность. Это подтверждается тем, что к этой позиции, полученной мною в результате своего опыта эстетического развития, я пришел именно к тому, что всегда считалось и считается прекрасным (это Рафаэль, Крейслер, Рахманинов, А.Рубинштейн, Матисс, Кандинский, Томас Манн и др.). А это и было то, что я всегда чувствовал. И эта позиция была не только объективной, но даже абсолютно признанной.

Повторяю, что я это усвоил не потому, что где-то об этом прочем или прослушал на эту тему цикл лекций. Нет.

Я пришел к этому потому, что сам пережил, прочувствовал это и эмоционально усвоил из своего опыта и сделал это своим внутренним мировоззрением.

В связи с тем, что у меня это было первоначально восприятие именно реального опытного практического эмоционального развития и совершенствования, основанного только на собственном изучении искусства, а не явилось результатом искусствоведческого образования, он оказался глубоким и многогранным. В эффектах обучения всегда есть конкретность и в связи с этим и ограниченность позиции, и в отношении к искусству ставящего пределы собственного творческого восприятия. Самостоятельный творческий опыт дает возможности неограниченные. Отсюда, имея возможность уже в зрелом возрасте анализировать и вспоминать эти переживания я могу их для себя проанализировать и понять, и выразить, и вербализировать, потому что каждый раз в восприятии искусства всегда было какое-то новое открытие, новые прекрасные переживания.

Недавно по одной программе телевидения была показана интереснейшая передача о балетных постановках Д.Баланчина, посвященная столетнему юбилею его рождения, в воспоминаниях его учениц. (Кстати, на мой взгляд, балет Баланчина - лучший балет в мире).

С воспоминаниями, в частности, выступила и лучшая ученица маэстро Малия Толчив (на мой взгляд, совершенно гениальное существо). Она не только рассказывала об учителе!, но "и показывала свои танцы в видеозаписи, показывала и свои уроки, свой класс. Во всем ее облике, в ее работе, в каждом движении была совершенно поразительная неповторимая эмоциональная окраска. Буквально каждое движение рук, ног, головы, даже пальцев рук были настолько ярки и точны, чего нельзя было никогда увидеть ни у одной балерины. Это поразительное и уникальное воплощение чувства иллюстрации высшей духовности, свойственной только величайшим мастерам, таким как скульптор О.Роден, С.Эрьзя, А.Матисс, М.Врубель, Ф.Крейслер, С.Рахманинов и некоторые очень немногие другие.

Джордж Баланчин, несомненно, был одним из самых великих создателей, а его ученицы гениально воплощали его идеи.

Я видел балет Дж.Баланчина, когда он приезжал в Москву в 1961 и 1972 гг. И уже тогда это мне казалось сверх прекрасным, но только сейчас я смог понять сущность того, что пережил и почувствовал тогда и что уже понял и осознал и опять почувствовал сейчас снова. Эти иллюстрации высшей возвышеннейшей духовности были свойственны эпохе Возрождения, Древнего Египта, величайшим мастерам. Это то, что я назвал звездностью.

У Марии Толчив это уже стало свойством натуры ее, повторяю, в каждом мельчайшем проявлении, даже просто походке, улыбке, каком-либо жесте, это уже не игра. Это не проявление искусства - это великая эстафета высших творческих позиций, эстетики, какие редко свойственны человечеству. Это мироощущение. Это уже жизнь как искусство и искусство как жизнь. Это уже неотделимо, это единое.

А ведь эта балерина живет среди нас и еще танцует и преподает. Она живая история и вместе с тем живая легенда.

Как я уже упоминал, я видел балет Баланчина и при его первом приезде в Москву в 1961 году и там Мария Толчив была примой. И видел я ее также еще и при ее приезде в 1972 году, когда Баланчин дал 15 спектаклей во Дворце съездов.

Мария Толчив участвовала в эпизоде «алмазы». Там она, одетая в сверкающее бриллиантами платье, «просто сидела в кресле», она сияла в кресле. С каким ощущением блоковской звездности! Какое это было сверкающее и светящееся чудо... Какое особое фантастическое воплощение Жизни прекрасного.

И еще раз, в каждой позе, в каждом мимолетном, едва заметное Движении и, мелькнувшем мимолетном настроении, в выражении глаз живет великая душа Родена, устремленная в вечность, где нет времени, а есть эволюция жизни и существования.

Мария Толчив показывает нам в танце эволюционную форму эмоциональной созидательности, совершенства человечества и уже в нашем времени.

И ведь и это еще не все. Балерина обладала феноменальной, отточенной, безупречной техникой. Кстати, этой уникальной техникой обладали и обладают все известные ученицы Баланчина, но у Марии Толчив это было сказочное.

Ее техника своей утонченной изысканностью, в спокойной, возвышенной недосягаемости, завораживала.

Эмоциональная звездность является не только ее эстетической направленностью при занятиях искусством, она имеет определяющее значение при целостной и общей духовной высоте невербального сознания. Таким образом, это некая эмоциональная позиция, эмоциональная установка на постоянное совершенство внутреннего самоощущения и его выражения, это принцип существования человека. (И может быть принцип существования и развития разумной жизни).

Это ориентация на степень совершенства, настолько всеохватывающая, что определяет направленность жизни. Мария Толчив озарена этой высшей эмоциональностью и этим высшим совершенством. Ей не надо на нее настраиваться и ее специально воспроизводить. Она в ней. Это и есть она сама, балерина. Повторяю, это проявлялось все время: и когда балерина рассказывала о своей жизни, и о работе с Баланчиным, и когда показывала свои уроки. Повторяю, это уже новая сущность личности. Это живое воплощение искусства в живом человеке. Это идея искусства в реальной личности. И это воспитал и создал Баланчин.

Духовная эмоциональная звездность — это высший принцип эстетической направленности эмоционального сознания. Это, так сказать, «высшая иерархия духовной совершенности. Она одновременно определяет и степень, и качество технического совершенства. Здесь и постоянное стремление к нему, и возможность наиболее полноценно и ярко эту духовную ориентацию выразить и показать ее людям и распространить ее для людей. Может быть, именно как иллюстрации эволюционной духовности для человеческой жизни.

Сознавал ли, однако, и сам Баланчин в себе это качество и сознательно ли стремился к нему? Я думаю, что он это понимал и сознавал. В любом случае он ее воплощал. А это главное, и это прекрасно.

Естественно, что возможность воспитать в себе эту высшую эстетическую ориентацию и обучаться ей может успешно только человек определенной культуры и силы воли. Д.Баланчин понимал это, и обладал этим.

Если художник, композитор, актер и танцор обладает, так сказать, «опереточным» темпераментом и опереточной» установкой в искусстве, то он, естественно, и будет стремиться и сможет достигать только «опереточных» результатов.

Здесь начинает определяться степень эстетических градаций от высшей «звездности» до «опереточности» и ниже, где уже «поп» музыка и музыка, так сказать, «приблатненной» окраски. Я не хочу анализировать эти градации здесь. Для этого требуется отдельное специальное желание и подробное исследование, Сейчас мне интересна именно (с моей точки зрения) высшая эмоциональная ориентация, доступная искусству, которая предполагает неограниченную возможность совершенства и которое как-то косвенно соответствует эволюционному рационализму бытия, природы существования в целом (Райков В.Л. Эволюционный рационализм. М. 2003).

В оценке искусства я не так много говорил о «любви», что должно было бы, казалось, быть естественным и с позиции эволюционного Рационализма (учитывая биологическую направленность размножения и Распространения жизни). Более того, подавляющее содержание искусства базируется именно на чувстве любви (см. выше). Вопрос наверное, в том, к Чему может быть направлено чувство любви и во что оно должно

воплотиться, в какую форму любви (Райков В.Л. Эволюционный рационализм. М. 2003).

Если это все-таки любовь к женщине, то единственная ли это направленность любви? Ну, а если творчеством занимается сама женщина, то на кого она должна направлять свое чувство любви - на мужчину или все-таки на какую-то другую женщину?

Хочу, однако, подчеркнуть, что в прежние тысячелетия любовь должна была быть направлена все-таки также и на Бога. Бог — источник и цель любви человека. Однако Бог - это все-таки символ достаточно абстрактный и условный, и как бы эфемерный и необъяснимый и неконкретный. Это заранее определенная форма необъяснимого и необъятного, таинственного, и несуществующего и одновременно и существующего, изученного и бесконечно фантасмагорического и самого высокого. Главное, было определить, что за высшим и самым совершенным воплощением любви и искусстве стоят и Бог, и Человек. Это, так или иначе, стремление к совершенству и это лучшее, это самое главное. Здесь некий психологический процесс высшей созидательной и сосредоточенности. На мой взгляд, еще раз повторяю, его воплощает скульптура О.Родена «Мыслитель». Его скульптура «Вечная весна», находящаяся в Эрмитаже в Петербурге, также совершенное, изумительное произведение искусства. Это сплетение влюбленных тел - самое прекрасное чувство любви, которое только можно представить.

Встает, однако, вопрос, чем все-таки эта скульптура отличается от той f эротической представленности, которыми наполнены каналы телевидения?

Видимо, разница заключается в том, как человек относится к этому чувству любви и к тем людям, которые это чувство несут , и к тому, является ли это искусством или нет.

Всемирный успех этой скульптуры Родена заключается именно в высшем и совершеннейшим воплощении эротической любви. Но здесь еще четко определяется самое важное высшее и всеобщее. Здесь есть что-то дальше, за любовью. Это чувство всеобщего существования. Это может быть и любовь к любви как к циклу эволюции. Это бытие. Это любовь к совершенному созидательному развитию и существованию. Это стремление к высшему символу, к высшему эмоциональному проявлению жизни. И это красота. Это любовь к совершенствованию. Очевидно. Это также можно понять и как некую форму трансформированной позитивной эволюции, совершенствования, данного нам в наследство жизни как ее развитие. Это главное.

Итак, эмоциональное переживание человеческой любви (в форме своего высшего проявления) может переходить в возможное переживание его как некой формы гармонического существования, как стремления к совершенствованию в самом конкретном выражении и самом высшем понимании, в мировоззрении, существовании в целом, (и в реальности иллюстрации в искусстве).

Это стремление быть гармоничным и поэтому стать закономерным. Это имеется и у А.Блока, когда в своей любви к жене он внутренне требовал от нее той звездности, которую чувствовал сам. Но А.Блок был не Баланчин, а «звездность» надо воспитывать и ей обучать. Александру Александровичу не удалось увлечь жену (актрису Любовь Дмитриевну Менделееву) «звездностью».

Очевидно, поэтому А.Блок в пьесе «Незнакомка» трансформировал свой идеал незнакомки, свой идеал человеческой любви и свою героиню незнакомку Марию в настоящую сверкающую звезду на небе.

Эта звездность как любовь и любовь как звездность, как высшее проявление человеческого чувства (и в чувстве, и в любви, и в искусстве). Это единство существования, когда возникает единство.

Хочется еще добавить, что само существование Марии Толчив конечно происходит в сфере высшего сверх реагирования, и это высший результат °бучения и эстетического воспитания, обеспечивающий уникальное Проникновение в самые высокие эмоциональные и духовные воплощения в искусстве и в жизни.

Сверхреагирование - это жизнь в высших формах эмоциональных реакций в искусстве и в жизни.

Я должен, очевидно, извиниться перед читателем, что использую не всегда сугубо научную терминологию в общепринятой форме. Оставляю за собой, однако право, где необходимо давать объяснение используемого термина и новое его содержание, с моей точки зрения более правильное. Например, термину «ощущение» отведена специальная глава. (Ниже).

Сергей Васильевич Рахманинов, обычно не любивший говорить о своих эстетических воззрениях, сделал, тем не менее два редких и важных исключения: первое касалось игры на фортепиано в целом. Высказывание очень интересно. Чем меньше рояль будет похож на самого себя, тем лучше полагал Сергей Васильевич Замечательно! Я позволю себе попытаться эту же мысль высказать несколько иначе.

Игра на рояле, конечно, не может быть технологической самоцелью, где сама по себе «игра», владение инструментом начинают доминировать (т.е. в этом случае рояль именно будет похожим на самого себя), т.е. его звучание осуществляется как бы механически, лишенное и эмоциональной, и интеллектуальной, и духовной насыщенности. Слышно звучание, но нет исполнения музыки, нет отношения к пьесе, нет эмоциональной одухотворенности, нет искусства. Музыка это одна из форм эмоционального сознания, это язык эмоций, где каждый раз находится новая форма и содержание новым композитором.

Оценка того, насколько хорошо исполнено произведение, обычно » превалирующе, оценивается, в какой степени технологически оно совершенно.

Я, однако, считаю, что необходимо оценивать исполнение, прежде всего по степени эмоционально духовного впечатления. И качество этого эмоционального воздействия и есть и должна быть степень оценки. Это я должно происходить.

И, как правило, если это действительно возникает, то технологическая организация исполнения, как правило, всегда бывает совершенной. И так было и у самого С.В.Рахманинова, и В.Гизекинга, и у Бернарда Ставенхагена, у Святослава Рихтера, Валерия Васильева, Иосифа Гофмана и других. И это только дополняет радость эстетического воздействия.

Высказался также С.В.Рахманинов и об одном из своих последних крупных произведений - фортепианном концерте «Рапсодия на тему Паганини», который он закончил в 1934 г.

Мне бы хотелось возродить легенду о том, что Н.Паганини продал свою душу за совершенство в искусстве и женщину, - вдруг совершенно неожиданно заявил С.В.Рахманинов. Я лично, однако, чувствую здесь некий подтекст. После отъезда С.В.Рахманинова из России он очень сильно переживал разрыв с Родиной, и его композиторская деятельность надолго затормозилась. Были написаны только «Три русские песни» с потрясающим ощущением трагедии России как трагедии своей собственной. Но С.В.Рахманинов преодолел свою творческую депрессию, и стремление к совершенству в искусстве, и оптимизм творческого самоутверждения победили все. И это особенно чувствуется в финале.

Есть в этой рахманиновской рапсодии маленький эпизод прекраснейшей лирики. Может быть, это лучшая музыкальная лирика в крупных фортепианных произведениях, вообще не говоря уже о русской музыке. Эта часть непосредственно перед финалом. И это не просто лирика, это прощание с лирикой. Только созидание и совершенство как принцип, как идея - теперь новая направленность Сергея Васильевича. Нет больше внутренней трагедии (она уходит на второй план). Есть ожидание как самоцель, как утверждение истины как ее поиск и высочайшее утверждение, как идея жизнеутверждения.

Может быть, и не должно быть больше рас и национальностей. Есть планета, и есть человечество, и есть одна наша национальная идея, торжества и творческого созидания, Разума и Сознания. И это должна быть всеобщая идея людей, и это им надо как можно раньше осознать и воплотить в жизнь.

ЗНАКИ ДУХОВНОСТИ

Анри Матисса так заворожили картины Поля Сезанна, что он в своей автобиографии писал: тогда-то родился, женился и тогда купил картину Сезанна. Здесь происходить какое-то «сверхчудо» фантастического и еще не изученного воздействия сверхэмоционального восприятия, являющееся основным эталоном оценки всего дальнейшего. Создается не просто эмоциональная модель. Возникает сверхвоздействующая система, и если она творческая и эмоционально положительная, это большое счастье.

Такие модели эмоционального воздействия возникали и при творческом развитии в наших исследованиях в гипнозе (В.Л.Райков. Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство. М. 1998). Такие же модели эмоционального воздействия возникают и при сверхотрицательном влиянии на психику человека, где как «по старинке» утверждалось, возникал «очаг застойного торможения», и даже когда негативный эпизод забывался, это отрицательное впечатление продолжало действовать и определяло развитие и существование невротической личности.

Именно психологическая эмоциональная ориентация, вовлеченность и всепроникновение, именно те высочайшие эмоции были смыслом и целью, и задачей для Ф.Листа, изучить учеников «правильно», «праведно», духовно возвышенно воспринимать исполняемое ими произведение, чтобы воплотить эту возвышенную духовность и передать ее слушателю. И только обучение высшим из существующих в человечестве эмоций и есть настоящий смысл настоящего искусства. Надо было научить «простого» и «непростого» слушателя чувствовать эту высшую эстетическую музыкальную канву этой новой духовности, чтобы слушатель мог бы нести это высочайшее чувство бесконечной творческой возвышенной радости, чтобы научить его этому созидательному чувству и научить переживать его потом самостоятельно как самое лучшее, что может быть, что есть, и что должно быть и в его жизни, и в жизни людей. Как утверждал Л.И.Зилоти, Ф.Лист «показывал музыку» лицом», т.е. показывал, какие должен человек испытывать эмоции, исполняя ту или иную пьесу».

Сергей Васильевич Рахманинов, обычно не любивший говорить о своих эстетических воззрениях, сделал, тем не менее два редких и важных исключения: первое касалось игры на фортепиано в целом. Высказывание очень интересно. Чем меньше рояль будет похож на самого себя, тем лучшеб, полагал Сергей Васильевич Замечательно! Я позволю Себе попытаться эту же мысль высказать несколько иначе.

Оценка того, насколько хорошо исполнено произведение, обычно превалирующе, оценивается, в какой степени технологически оно совершенно.

Мне бы хотелось возродить легенду о том, что Н.Паганини продал свою душу за совершенство в искусстве и женщину, - вдруг совершенно неожиданно заявил С.В.Рахманинов. Я лично, однако, чувствую здесь некий подтекст. После отъезда С.В.Рахманинова из России он очень сильно переживал разрыв с Родиной, и его композиторская деятельность надолго затормозилась. Были написаны только «Три русские песни» с потрясающим ощущением трагедии России как трагедии своей собственной. Но к середине тридцатых годов С.В.Рахманинов преодолел свою творческую депрессию, и совершенство в искусстве, и оптимизм, связанный с творческим самоутверждением, победил все. И это особенно чувствуется в финале.

ВЕРБАЛЬНЫЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ ИСКУССТВА

Надо показать слушателю, как можно в музыке раствориться в неизъяснимом блаженстве всеохватывающей «благодати». И людям надо учиться, и их надо учить. Более того, Смысл музыкального фортепианного (скрипичного, виолончельного) исполнительства заключается только в том, чтобы мотивация техническим овладением инструментом могла служить именно для того, чтобы показать, что чувствует музыкант, чтобы выразить это и передать людям.

Часто наблюдаемое стремление в музыкальном исполнительстве только как к иллюстрации своих технических возможностей - это профанация и дискредитация искусства.

МНЕНИЕ ВЛАДИМИРА ГОРОВИЦА

Все это высшее эмоциональное обучение было самым верным и самым необходимым. И именно поэтому эмоциями и высшим эмоциям учил учеников Ф.Лист. Сейчас это кажется, однако, совершенно непонятным, как этого не могли понять раньше и почему не понимают теперь (однако, оговорюсь, не все). Великий пианист двадцатого века Владимир Горовиц считал, что выдающегося пианиста отличает от посредственного «диапазон эмоций». И это потрясающе верно.

Трансформируя это в словесное мышление, можно сказать, что нам интересно узнать, что человек может сказать, а не анализ того, как он в состоянии артикулировать свои фразы, с той или иной степенью искусности работая языком.

Таким образом, только многоплановость способности эмоционального переживания и в высочайших своих проявлениях способных осветить и наполнить душу своей заново ощущаемой озаренностью, новым ощущением Мира, и есть смысл чувственного отражения мира в сознании человека.

Таким образом, искусство - это не просто эмоциональное богатство, это, прежде всего и самое главное - богатство высших моделей самого совершенного переживания, которым может научить нас чувствовать великий человек, великий музыкант и великий артист.

Если в девятнадцатом веке восприятие и усвоение искусства как-то гармонически осуществлялось, как бы само собой и творческий талант в искусстве был знамением времени и ценился выше всего остального (это было время, когда вера в лучшее, вера в человека и его постоянное совершенствование, улучшение и духовное развитие ценились как самое высшее, что может быть), то во второй половине двадцатого века, и особенно в начале двадцать первого, все изменилось.

НАВЯЗЫВАНИЕ КЛАССИЧЕСКОГО ИСКУССТВА. С.РИХТЕР

Мы дожили до того, что людям приходится навязывать классическое искусство и «внедрять его в массы» (кстати, в советское время на праздник 7 ноября можно было выйти на улицу Горького и услышать, как Святослав Рихтер по громкоговорителю играл скерцо Шопена или экспромт Шуберта. И в душе действительно появлялся праздник. Трудно даже поверить, что. именно в такой день и по уличным репродукторам звучал Шопен, Шуберт и, главное, Святослав Рихтер).

Он, как никто в стране, умел сыграть празднично и прекрасно в самом высоком смысле слова. Он олицетворял возвышенную «праздничность», может быть, несколько «прохладную» и как бы несколько абстрактную, общую и неконкретную, но всегда обворожительную. Всегда прекрасную.

В лучших образцах своего исполнительства С.Рихтеру всегда был свойственен возвышенный, вдохновленный и просветленный покой и искрящаяся, сверкающая, удивительная радость. Как восхитительно он играл сонаты Гайдна в 1961 году в зале филармонии на Маяковской! Какое у него было чувство чего-то особого, ведь словами не скажешь; было что-то порхающее и очаровательное, и вместе с тем какая всечеловеческая возвышенная истинная глубина и неповторимость!

ВСЕЛЯЮЩАЯ РАДОСТЬ НАДЕЖДЫ. С.В.РАХМАНИНОВ

И если С.В.Рахманинов наполнял исполняемые им фортепианные пьесы самыми глубокими человеческими эмоциональными ощущениями действительно самого возвышенного, но вместе с тем конкретно-образного характера, которые (как я раньше писал) слушателю даже невозможно вообразить, настолько это величественно и прекрасно, глубоко, могуче и благородно. С.В.Рахманинов создавал именно артистический музыкальный образ. Это единственный мастер, который в каждой исполняемой пьесе создавал поразительную драматическую образность. Он как бы не играет на рояле, он разыгрывает пьесу, он рассказывает, показывает глубокий образ, прекрасный образ. Святослав Рихтер в своей какой-то внутренней отвлеченности от конкретных эмоциональных окрасок создавал общий образ солнечной очаровательности, которой невозможно было не покориться. Он был таким гением, у которого доминировала особая возвышенно-радостная внутренняя эмоция и она была всепроникающая и вселенская, солнечная.

СОЛНЕЧНАЯ ОЧАРОВАТЕЛЬНОСТЬ

Мне посчастливилось несколько раз беседовать с ним (однажды в Музее Изобразительных искусств, когда музей впервые открыли для зрителей, раньше в нем были экспонированы подарки Сталину; потом я был У него дома на Брюсовском переулке и видел его живописные работы в песочно-голубом колорите... Потом там же была даже домашняя выставка живописи С.Т.Рихтера). Интересно, что Великий Маэстро настраивался на свои концерты в одиночестве, созерцая репродукции Рафаэля, Леонардо, Ботичелли и подлинники Р.Фалька и Д.Краснопевцева. Святослав Рихтер ... °н был последним официальным музыкантом России, музыкантом нашей эпохи. Вечная память ему.

Святослав Рихтер не принимал окружающую жизнь, он не общался с советскими администраторами и чиновниками. В этом существеннейшую помощь ему, конечно, оказывала его жена Нина Львовна Дорлиак. Последние годы жизни Святослав Теофилович провел за границей, но умер в России.

К счастью, существует видеокассета, на которой маэстро замечателен и как музыкант, и как человек. Он играет и что-то рассказывает, говорит... и с каким изумительным настроением С.Рихтер - это не просто эпоха в мире музыки, это ее достижение, это ее украшение, это ее гордость, великая веха в истории человеческой культуры. И если кто-то упрекал его в одноплановости и однообразии, то ведь эта так называемая одинаковость была самым лучшим воплощением музыкальности второй половины двадцатого века. С.Рихтер не был романтиком.

Он был возвышенно-духовным музыкальным проповедником. Память о нем останется, и его записи звучат в мире, и будут звучать, пока будет человечество. Каждый концерт С.Рихтера был величайшим событием.

М.ПОЛЖИН

Я также считаю своим долгом вспомнить одного из лучших скрипачей мира, жившего в нашей стране в довоенные годы, Мирона Полякина.

Он был из плеяды тех знаменитых музыкантов, которые учились у Леопольда Ауэра, воспитавшего Я.Хейфеца, Тоту Зайделя, Мирона Полякина и ряд других выдающихся скрипачей мира в первой половине двадцатого века. На мой взгляд, М.Полякин один из величайших в истории музыки.

Мирон Полякин был удивительно проникновенный, глубокий музыкант также самого высокого класса, хотя записей у него было, к сожалению, очень мало. И если Яша Хейфец с его невероятной феноменальностью мог позволять себе иногда исполнение с некоторыми погрешностями вкуса и какие-то из многочисленнейших записей музыканта были просто не очень удачны, то Мирон Полякин был всегда безупречен, безукоризнен и всегда человечен и всегда благороден и как-то особенно благороден и органичен.

Есть зап ись одних и тех же произведений, сделанных и М.Полякиным, и Я.Хейфецем (например, Цыганские напевы Сарасате и Крейцерова соната Бетховена). И, надо сказать, что М.Полякин всегда несоизмеримо блистательнее, глубже и выше в этих записях, чем Я.Хейфец. Несоизмеримо выше, особенно в первой части Крейцеровой сонаты. И Цыганские напевы также более цельны, более по-человечески печальны и как-то очень связано и убедительно раскрывают содержание пьесы.

В то время, как у Я.Хейфеца при внешней ярчайшей броскости чувствовалось (при сравнении с Полякиным) недостаточность цельности, эмоциональные передержки с напором несколько искусственных эмоциональных красок, не соответствующих произведению. М.Полякин исполняет Цыганские напевы действительно гениально во всех частях пьесы и точно, тонко и удивительно искренне и совершенно и по сущности музыкального замысла, и по технике исполнения. Я считаю, что это лучшая запись Цыганских напевов в мире.

Также, на мой взгляд, у М.Полякина лучшее исполнение и бетховенской девятой сонаты. Я также напоминаю, что слышал ее запись у Я.Хейфеца. И первая часть бетховенской сонаты у Полякина была идеальна и в возможном представлении музыкального образа, и техническом воплощении. Дочка Мирона Полякина, Фрида, зеленоглазая красавица, училась в Московской консерватории. Жизнь, однако, сложилась так, что им, кажется, не пришлось много общаться. Живое общение в юном возрасте с гениальным человеком - это все, это вся модель гениального примера. Я однако счастлив, что все-таки несколько записей М.Полякина все же существуют.

Мирон Полякин. Очень жаль, что наша музыкальная общественность Мало знает этого скрипача. Мне даже представляется, что Мирона Полякина как-то игнорируют, и, может быть, и специально. Может быть, его стали замалчивать как бы в пользу гораздо менее талантливого Д.Ойстраха, обладавшего достаточно хорошей и «крепкой» технической оснащенностью, Но не обладавшего истинной духовной искренностью. Он не чувствовал особенностей композиторов, музыку которых играл. Все было у него как-то одинаково, без той возвышенной всепобеждающей и захватывающей очарованности, под власть которой у великих исполнителей Вы попадали и с ней уходили с концерта, и с ней оставались... Кстати, даже С.Прокофьев, слушая свои произведения в исполнении Давида Ойстраха, как-то сказал ему, что он играет какую-то другу, и не его музыку.

Особенность М.Полякина заключалась еще и в том, что он действительно мог ярко и выражено исполнить музыку любого композитора. У него Чайковский был действительно Чайковским, А Бетховен -Бетховеном. Он не только умел подчеркнуть особенность мышления и красоту каждого композитора, он делал это с особой глубокой внутренней любовью, бережно, трогательно и как-то очень искренно, сохраняя основную мысль композитора. Он был очень подлинным и интуитивно подлинным и подлинным осознанно. Удивительный, потрясающий, глубокий мастер.

В его записях нет нигде неточности. Нет даже намека на ненаполненность или «пустотность» звучания музыкального текста. А этот недостаток есть почти у всех больших музыкантов.

М.Полякин - это сама душа музыки, это сама музыка, неуловимая ее сущность. Это бездонная глубина вкуса, уравновешенности и высшая истина духовности.

Я пытаюсь найти как можно более точные словесные определения, как Полякин играл и что было основой его исполнения и музыкального мышления, но, может быть, впервые я по-настоящему, действительно чувствую, что что-то важное ускользает, что-то не удается до конца выразить.

Я думаю, что Мирон Полякин - сверкнувшая легенда совершенно уникального исполнительства. Он, на мой взгляд, идеальный исполнитель. Каждый скрипач, как мне кажется, должен стремиться быть на него похожим, т.е. иметь возможность глубинно проникать в сущность музыки, чтобы сказать об этом словесно было бы уже невозможно.

Ищите записи М.Полякина и проникните в истину музыки и поймете ее первозданную ясность. Исполнение М.Полякина всегда полностью насыщенно и совершенно, оно не вызывает желания никакого другого подхода, никакой другой интерпретации. Это какая-то гениальная смесь субъективного подхода и истинного понимания исполняемого и объективного смысла того, что написано в нотах. Кажется, что он все феноменальное богатство своей личности и своего безбрежного таланта направляет на глубинное выявление той истины и красоты, которая заложена в исполняемой пьесе композитора.

Удивительно, на мой взгляд, и то, что те иллюстрации величайшей искренности человеческой души, которые воплощает скрипач и которые, конечно же, свойственны прежде всего именно ему, т.е. исполнителю, по каким-то совершенно непонятным причинам объединяется и олицетворяется с исполняемым композитором и воспринимается именно как композиторское мышление. Это, повторяю, особенно заметно, когда сравниваешь одни и те же произведения в исполнении разных, но величайших скрипачей, таких как Я.Хейфец, И.Стерн, И.Менухин. Еще раз повторяю, что когда Я.Хейфец играет Цыганские напевы Сарасате, то слышен Хейфец со своими нечеловеческими скрипичными техническими возможностями и всепоглощающим сверхтемпераментом. Но Сарасате и его Цыганские напевы с их щемящей бездонной грустью исчезают в не всегда светлом потоке каких-то сверх субъективных излияний, и не настоящий, а видимой искренности.

Я.Хейфец конечно хочет быть искренним, но делает это как он понимает и чувствует искренность, но по сравнению с Полякиным недостаточно. Он ее не ощущает, он ее изображает, но как изображает!

Я много писал о Хейфеце и, конечно же, никогда на «брошу камень в его огород». Здесь мне только хотелось бы сказать, что если бы у М.Полякина были условия творческой самореализации, нормальные условия

творческой деятельности и возможность записи. Какие были у Я.Хейфеца, то наверняка в целом он был бы не меньшей, а очевидно гораздо большей фигурой, чем Я.Хейфец, сопоставимой, вероятно, с самим Ф.Крейслером.

А мы бы с вами имели бы еще какое-то большое количество замечательнейших, прекрасных записей, может быть, самого уникального музыканта. А как было бы хорошо, если бы исполнение М.Полякина можно было бы слушать по радио или по телевидению. Он воистину великий мастер, по разным причинам не имевший возможность сказать свое слово.

Я, однако, убежден, что если бы мы имели возможность иметь хоть какие-то записи Ф.Листа, Н.Паганини, Ф.Шопена, Л.Бетховена (пусть этих записей было бы немного), то уже наше впечатление от этих музыкантов и от культурной истории цивилизации было бы более богатым. Я думаю, что М.Полякин по своему исполнительскому стилю мог бы соперничать с Эженом Изаи или даже с самим Ф.Крейслером. Но даже на фоне этих величайших колоссов М.Полякин оставался бы сам собой, со своим образом «души музыки». Мирону Полякину не надо интерпретировать музыку, он ее олицетворяет.

Он в ней существует, но не сверху, как Хейфец, а изнутри ее существа. И он в этом плане единственный в мире.

Надо вспомнить и возродить имя Мирона Полякина и дать людям послушать его уникальную игру. Он - великая веха нашей отечественной культуры. Нельзя забывать об этом. И нашу культуру пока перестать забывать, а пора возрождать (Ну, кому это надо? - как-то спросили меня друзья. Мне, мне обязательно надо и народу нашему надо). Нам всем это надо. А того, кому не надо, можно пожалеть. И это тоже надо помнить, знать и понимать.

Конечно, может возникнуть вопрос, что же все-таки лучше: творческая интерпретационная свобода, иллюстрирующая прежде всего собственную эстетическую позицию и мало учитывающую задачу композитора? Или возможность исполнять музыку именно «исполнительски», именно исходя из глубинных задач композитора, что так великолепно делал М.Полякин? Я думаю, что и то, и другое хорошо, если это хорошо делать. А ведь это все так сложно. Надо, чтобы все было бы прекрасно. А когда это прекрасно, то все хорошо, любая убедительная, яркая, созидательная позиция, захватывающую я очаровывающая хорошо.

Вам должно это по-настоящему нравиться и Вы должны это любить. Если Вы будете любить это искусство, то и идите ему навстречу, и насыщайтесь духовностью и культурой...

МОЖЕТ ЛИ ИСПОЛНИТЕЛЬ ИГРАТЬ ЛУЧШЕ ЧЕМ КОМПОЗИТОР?

Важно иметь право... внутреннее право, абсолютную уверенность в этом, и если она есть (как у С.Рихтера, Глена Гульда, Валерия Васильева, С.В.Рахманинова, В.Гизекинга, Ф.Крейслера и др.), то ведь тогда сам Бог велел делать так, как они этого хотят (и Бог, и исполнитель). И должно заметить, что есть случаи, правда, очень редкие, когда исполнители могут улучшить композитора и значительно. Более того, Ф.Лист даже разрешал лучшим своим ученикам изменять нотный текст своих произведений. Об этом, например, свидетельствует абсолютно гениальное исполнение Двенадцатой рапсодии Ф.Листа его лучшим учеником Бернардом Ставенхагеном (Б.Ставенхаген играл похоронный марш Шопена на похоронах Ф.Листа). Запись существует. Текст настолько изменен, что трудно узнаваем, и тем не менее, исполнение настолько замечательно. Что может определяться как одна из лучших фортепианных записей музыкантов в техническом и эмоционально-духовном отношении. Намного улучшал композиторские задачи своим исполнением гениальный Ф.Крайслер, Который был, однако, не только величайший скрипач, но и прекрасный Композитор. Крейслер брал, например, какую-то неизвестную пьесу Неизвестного композитора и делал из этого совеп"течно изумительную Музыку и сам гениально исполнял.

Ну и, конечно, это необходимо сказать и о Сергее Васильевиче Рахманинове.

С.В.Рахманинов иногда настолько интересно в высшей степени по-настоящему творчески, так сказать, «переинтерпретировал» произведения некоторых композиторов, что у меня до сих пор возникает желание считать это его исполнение авторским и ставить двойную фамилию (Шопен-Рахманинов в исполнении вальсов и мазурок, Глюк-Стамбати-Рахманинов «Мелодия», Шуман-Рахманинов «Контрабандист», Шуберт-Лист-Разманинов «Ночная серенада», Чайковский-Рахманинов «Колыбельная», «На тройке», Даген-Рахманинов «Кукушка», Бах-Рахманинов «Гавот» и т.д.). Композиторские возможности самого Сергея Васильевича были настолько выражены и индивидуальны, что такая двойная композиторская обозначенность, на мой взгляд, не только оправдана, но и должна быть естественно, и рационально понята на существующее и как еще один вариант прекрасного.

В фортепианном исполнительстве были великие пианисты, которые пытались играть каждого композитора «отдельно», как его было принято исполнять и понимать. Это были такие пианисты, как Иосиф Гофман, Альфред Грюнфельд и Вальтер Гизекинг и др. Например, Иосиф Гофман играл некоторые вещи Шопена так очаровательно и так свободно захватывающе, и как будто бы импровизационно, что иногда было трудно не поверить, что эти пьесы написан не он сам.

Хочу специально отметить, что мне посчастливилось однажды послушать запись Шестого вальса и одну из мазурок Шопена в исполнении известного пианиста начала двадцатого века Альфреда Грюнфельда. Всего две вещи. И это было совершенно неожиданное потрясающее, незабывающееся исполнение. Это было не только не хуже, чем у С.В.Рахманинова, но носило совершенно новое определенное духовно-философское освещение, что было обычно не характерное для Сергея Васильевича, который ориентировался в основном только на высшие эмоции, бесконечное благородство доброты и духовного человеческого величия, которое «обнимает» все, весь сложнейший и богатейший спектр лучших человеческих переживаний, которые благодаря рахманиновскому таланту стали достоянием человечества.

Какие бы хорошие, умные, полезные и верные не были бы словесно выраженные рекомендации, без активной эмоциональной включенности в это, истинного усвоения, т.е. какого-то ощущения радости душевной, не произойдет.

Вместе с тем две маленькие пьесы Шопена в исполнении Альфреда Грюнфельда заполняют целый мир новой духовной освещенностью и мелодической гармонией чего-то объединяющего с особым философским смыслом, выраженным только языком эмоций, эмоциональным музыкальным мышлением, ощущением вечности. В этом музыкальном мышлении пианиста обобщенная квинтэссенция европейской культуры. Музыкант включает в себя высшие философские доктрины всей истории европейского интеллекта, удивительной и совершенном по красоте углубленности очаровательной обобщенной интеллектуальности эмоции, которая с окончанием пьесы не оканчивается, а уходит в вечность.

Если бы Ф.Шопен мог услышать это в исполнении Грюнфельда, И.Гофмана и С.В.Рахманинова, если бы это было возможно, то это было бы не просто чуда, это был бы триумф развития и совершенствования исполнительского самосознания и гордости за свои произведения, за свое время, причастность к человечеству.

Итак, выберете себе наиболее приятных Вам исполнителей и наиболее любимых композиторов, слушайте. Но помните, музыкальное исполнение «Должно касаться самых глубинных струн» Вашей души. Это должно быть чувство самой возвышенной и самой прекрасной любви, которая никогда Вам не изменит, она вечная. Она звезда на Вашем небосклоне Вашей творческой Вселенной и Вашей очарованности искренними и самыми глубокими внутренними ощущениями и просветленной просветляющей радости и от искусства, и от жизни.

Мне очень тяжело писать о музыке в том подходе и так, как я делаю это сейчас. Ведь подавляющему большинству из Вас нигде не удастся приобрести те записи музыкантов, о которых я пишу, и я отчетливо понимаю, что в связи с этим моя работа в большинстве своем может оказаться какой-то неоконченной и недоделанной и мимо проносящейся ненаполненной мыслью. И, тем не менее, если Вам удастся прослушать хотя бы несколько из описанных мною исполнителей, то Вы окажетесь посвященными, приобщенными к Великому Миру и Великой радости Великих Сопереживаний в искусстве. Кроме того, мои описания достаточно необычны и сам подход к их восприятию, усвоению, а потом уже и изучению «нестандартный», необычный и логически, и эмоционально сложный. У меня неоднократно появлялись слова единое объединяющие ... И это, очевидно, не случайно. Великие музыканты, композиторы и исполнители почти всегда чувствуют это великое стремление и даже тяготение к объединению, гармоническому и прекрасному объединению. Они интуитивно чувствуют необходимость такого объединения через хорошее», через гармонию красоты.

ВЛИЯНИЕ МУЗЫКИ НА ЖИВОЕ

Представляется великой загадкой, почему музыка может так интересно воздействовать на человека, в силу каких эволюционных или психологических, социальных или каких-то особых закономерностей. Гармоническое и мелодическое сочетание звуков, однако, влияет не только на человека, но и в разной степени и на все живое. Существует мнение, что даже растения при постоянном звучании классической музыки прорастают быстрее и они являются более жизнеспособными, чем развивающиеся вне эксперимента. Некоторые животные слушают музыку и любят это.

Я видел в Таиланде слона, который «плясал» самым настоящим образом без всякого «понукания» дрессировщика, которого вообще не было видно, он плясал на стадионе. И делал это с совершенно очевидным удовольствием. Играла музыка, а слон двигался по стадиону и танцевал. Я также видел собак, которые по-своему «пели», когда их хозяйка играла на рояле. Они вставали на задние лапы и подвывали, иногда даже в тональности. Есть данные, что когда коровам давали прослушивать классическую музыку, у них повышались удои.

Очевидно, существует некая закономерность, связанная с позитивным (и, соответственно, негативным восприятием звуков). Возьмите, допустим, влияние «тяжелого рока» или агрессивных вариантов поп-музыки, после которых подростки ломают мебель, устраивают драки и стремятся принять наркотики. Известная американская исследователь Debora Rozman показала психофизиологический вред от прослушивания такой музыки. Debora Rozman. The Negative resuets of hard Rock music. The materials of Intern stress congress. Montreo Swiss. 1996.

Для человека, любителя музыки, эта биологическая закономерность, конечно, только основа. Та или иная музыкальная вовлеченность человеческого существа имеет сложнейшую интуитивно неосознаваемую и интеллектуально сознательную обусловленность. Если человеку просто нравится или он любит музыку, он может просто наслаждаться ею, но он может и сам научиться играть и даже начать сам сочинять музыку. Человек также может попытаться выяснить, почему музыка может вообще нравиться и почему может нравиться то или иное исполнение.

Я думаю, что биологически все это можно понять как то, что у живого существа воспринимается как усвоение шума, и это должно вызывать соответствующее адекватное реагирование или страха, или приближение опасности (молния, гром, ураган, всякие взрывы) или наоборот, Гармоническое воздействие музыки может вызвать чувство умиротворения, покоя и радости или прилива творческой активности. Очевидно, что именно

здесь заложена природа «эмоционального» усвоения музыки через эмоциональное сознание, как интуитивного анализа окружающего в рамках трансформированного эволюционного реагирования, что хорошо или плохо, полезно или вредно. Очевидно, что каждая система восприятия и усвоения разными живыми существами по каналам восприятия имеет для каждого канала свои возможности позитивного или отрицательного усвоения и соответствующего реагирования. Это могут быть, как уже указывалось и опасный шум, и яркие опасные вспышки (молнии, взрывы, выстрелы и т.д.). И по каждому из каналов восприятия каждому из вариантов сознания по каналам восприятия могут быть и свои пики удовольствия приятности позитивного ощущения в целом, из которых может реализоваться искусство.

Таким образом, или по тактильному ощущению или обонятельному, или вкусовому здесь тоже могут быть свои предпочтения и свое удовольствие от усвоения, и свой восторг. И таким образом, повторяю, на основании этих возможностей эмоционального реагирования и возникло искусство музыкальное, живописное, парфюмерное, искусство приготовления пищи, искусство актерское и т.д.

Эту позицию подтверждает моя концепция множественности сознаний по каналам восприятия, т.е. что существует сознание зрительное, обонятельное, вкусовое, слуховое, тактильное, сознание положения тела, сознание и память двигательной активности и т.д. (В.Л.Райков. Сознание. М., 2000).

В связи с этими формами сознания и определяется форма деятельности в искусстве с доминированием того или иного сознания (живописное базируется на сознании зрительном, музыкальное - на сознании слуховом (не путайте с сознанием вербальным, которое также опирается на сознание слуховое). В данном случае слуховое музыкальное усвоение имеет свой отдельный смысл и механизм гармонического усвоения музыки.

Вербальное сознание базируется на усвоенном в обучении языке и физиологически базируется к функции центром Брока и Вернике. Это сознание (вербальное) является основным понятийным механизмом человеческого сознания, основным его компонентом (В.Л.Райков. Сознание. М., 2000).

НА КАКОМ СОЗНАНИИ БАЗИРУЕТСЯ ИСКУССТВО

Искусство может базироваться на сознании вербальном. Это — искусство литературное и поэтическое, театральное, искусство эссе, искусство философии. Искусство, базирующееся на двигательной активности - танцы, балет, акробатика, цирк.

Искусство формируется в связи с особенностями восприятия и смысл его человеческого совершенствования и развития утверждает ценность человека в его беспредельном творческом совершенствовании и развитии (кулинарное и парфюмерное искусство базируются на соответствующих сознаниях: вкусовых, обонятельных и т.д.).

Искусство, таким образом, возникает в связи с реакцией эмоционального сознания творца и вызывает соответствующую мобилизацию эмоционального сознания у слушателя и зрителя. Искусство — это тот редкий вид деятельности творящего, результатом и процессом которого всегда является чувство радости и удовольствия, переходящее и к слушателям.

Искусство по своей эмоциональной природе напрямую связано с постоянным стремлением человека к совершенству в любой форме, в любом виде. Это постоянное стремление (и неосознаваемое и осознанное) к улучшению как к любой форме естественного, эволюционного стремления человека к прогрессу. Важно, что в искусстве мы получаем конкретный быстрый результат и можем его оценить. А.Матисс говорил, что когда я пишу картины, мне кажется, что я делаю их один. А когда они висят уже на стене, я понимаю, что один сделать бы их не мог.

Искусство базируется на постоянном неосознаваемом стремлении Человека к украшательству своего окружения и созданию гармонической среды своего обитания. Но иногда это украшательство направлено на самые высшие духовные задачи. Искусство в этом случае - это постоянный и вдохновенный призыв к самым вдохновенным порывам и переживаниям и в мироощущении, и в деятельности, и в созидании. И просто в жизни. Искусство - это постоянное достижение и последующее преодоление его в ( стремлении к еще более совершенному. Искусство - это прогресс, иллюстрация достижений человеческих возможностей. И оно свидетельство веры в эти возможности. Через искусство человек в каждую эпоху создает микромир своих достижений в вечном эволюционном стремлении к благоустройству, совершенству, а для некоторых и духовному величию.

ДУХОВНОЕ ВЕЛИЧИЕ

Мое определение духовного величия - это переживание человеком особой углубленности, концентрации, возвышенной внутренней сосредоточенности, сконцентрированной на лучших переживаниях в искусстве и жизни. Духовное величие человека возникает и в храмах, в молитвах, общении с Богом.

Ощущение духовного величия только тогда будет подлинным, когда уверенность в искренности и подлинности этого переживания будет непререкаемой, сознательной и неосознаваемой убежденностью.

Духовное величие - это эссенция вдохновенных устремлений лучших чувств данного человека, осознающего, что он переживает эти чувства и может о них рассказать или творчески воплотить.

Духовное величие - это то, что отражается на Вашем лице, когда Вы слушаете Си-минорную мессу Баха или Тридцать две вариации Бетховена в исполнении С.В.Рахманинова, или созерцаете во Флоренции в галерее Уффици Автопортрет Рафаэля.

Духовное величие - это сочетание внутренней творческой возможности и самого высокого ощущения вдохновенной мобилизации всех Ваших самых высоких чувств, направленных к Богу, к творчеству и созиданию во имя человека.

Духовное величие - это и глубокий покой, сосредоточенный на божественных идеалах вечности звездной Вселенной.

Духовное величие - это вдохновение, направленное на ощущение этой вечной звездности.

Чувство вдохновения и величия - это отражение Вселенной в человеке, в его звездных сияющих глазах.

СЛОЖНОСТЬ ПОНИМАНИЯ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ПОЗИЦИЙ

Внимательный читатель книги может вполне резонно заключить, что все мои усилия так или иначе направлены на то, чтобы расширить эмоциональный и духовный диапазон в восприятии классической музыки и классического искусства в целом. Подразумевается, что читатель к этому сам стремится, хочет глубже проникнуть в этот замечательный мир и наслаждаться, совершенствоваться в нем эстетически и развиваться духовно.

Тем не менее, здесь, как это ни странно выявляется, совершенно неожиданная проблем. Оказывается, что существует определенная тенденция, стремящаяся противостоять этим проявлениям возвышенно эмоциональных переживаний и стремлениям. Более того, эти переживания «духовного величия», описанные выше, для определенной группы людей являются «ненавистными».

Так, современный французский писатель Мишель Турнье считает, что «возвышенное» всегда пугающе. А живопись, по некоторым религиозным традициям, необходимо запретить, так как портрет - образ, ссылается Турнье на религию, не есть «подобие». Когда человек после своего «божественного создания» «согрешил», то все его последующее существование стало «ложью» и любой портрет-образ есть не «подобие», а только маска, «образ.», ложь. Поэтому живопись не только не нужна, но может быть и вредна.

Боюсь, что это не единичное мнение Мишеля Турнье. Это тенденция, идущая из некоторых религиозных традиций и идеологических принципов, видимо есть какое-то скрытое противостояние историческим эстетическим формам развития искусства. Естественно, что ничего созидательного, кроме разрушения, эта направленность нести не может. Т.о. фактически имеет место попытка если не уничтожить эстетическое представительство цивилизации, то, во всяком случае, как-то извратить его.

На мой взгляд, действительно удивительно, что наиболее вдохновенные и творческие эмоции, считающиеся тысячелетиями высшими украшениями человечества и высшим его «смыслом», вызывают неприятие и почти что ненависть. Это непонятное и какое-то болезненное тупое реагирование, обусловленное или патологической наследственностью или неадекватностью общего образования, а часто тем и другим вместе взятых. Эта сложная направленность современного мировоззренческого развития человечества, на мой взгляд, требует отдельного анализа и не входит в задачу этой книги. Очевидно. Что это так или иначе вкрапливается в то противостояние между культурой и цивилизацией, о котором писал еще в 20-м веке Н.Бердяев.

Можно, однако, попытаться проанализировать общеизвестные схемы интерпретации, допустим, произведений Бетховена, где первая часть произведений рассматривалась обычно как некая «борьба», вторая часть как своеобразный вариант «отдохновения», а третья часть олицетворялась с торжеством победы. Необходимо отметить, что иногда борьба эта могла рассматриваться как некая форма «преодоления трудностей», а «торжество победы» связывается с позитивным, созидательным разрешением творческой задачи, «торжеством любви и созидательного творчества». Т.е. в зависимости от тех или иных позиций исполнителя трактовка того или иного произведения может быть различной. Главное, чтобы она была прекрасной.

Открытой теоретической антитезы указанным выше возвышенным эмоциональным творческим состояниям не существует. Все как-то делается завуалировано, фальсифицировано и иногда эстетическая концепция заменяется идеологическими запретами. Так, например, в некоторых странах был запрещен Р.Вагнер, так как считался любимым композитором Гитлера. Я, однако, считаю необходимым заметить, что те идеи «борьбы», проиллюстрированные Бетховеном и возможно определенные Гете как: «Лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день идет за них на бой», есть не символ агрессии и тем более геноцида, а некая обычная ситуация, жизнеутверждающая индивидуальное и социальное стремление на пути к прогрессу человечества в целом. И те, кто видит в этом агрессию или геноцид, просто в силу ряда причин (генетических или ситуационных) не в состоянии прочувствовать и оценить всю положительность этого воздействия. А это может блокировать развитие важнейшего компонента эстетического и духовного развития человечества (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

Более того, такого рода общая позиция исподволь исповедует материальный вещественный прагматизм в конкретных достижениях, который имеет сиюминутное реальное достижение и определяется как истинное и единственное. И с этим нельзя не соглашаться. Но, самое главное, необходимо помнить, что такое «вещностное». материальное достижение всегда есть результат уже существующей интеллектуальной и духовной ориентации и эстетического мироощущения своего времени, своей эпохи. Поэтому эстетическую направленность эмоционального сознания необходимо специально развивать. А то архитектурное убожество пятиэтажных «хрущобок» будет рассматриваться как «великое» эстетическое Достижение эпохи подчеркиваю - эстетическое). Это, конечно, шутка.

СОЦИАЛЬНОЕ И ЭВОЛЮЦИОННОЕ РАЗВИТИЕ

В связи со всем вышесказанным, я позволю себе сделать небольшое отступление от позиций искусства в пользу анализа функций сознания как формы эмоционального и социального отражения действительности.

Исходя из общей концепции эволюционного развития сознания, оно дает возможность для живого существа различать то, что хорошо, что плохо, опасно, чего надо избегать и к чему надо стремиться.

Эти основные критерии являются основополагающими в процессе эволюции сознания и его развития в иерархии живых существ. Эти принципы заложены в самых примитивных существах и эти же принципы лежат в основе человеческого сознания. А процесс развития сознания животных не может существенно выйти за рамки той генетической программы, которую они наследуют.

В то время как возможности сознания человека при использовании вербальных компонентов сознания и мышления как раз представляют такую особенность своей программы, которая должна постоянно выводить человека на новые пути познания и созидания. Таким образом, эволюционные корни, принципы сознания живого везде одни. И новизна только в форме и совершенстве возможностей его функционирования, связанное с программой функции органов восприятия.

При появлении вербального компонента сознания у человека будут возникать совершенно новые закономерности существования и развития сознания, исходя именно из вербальной формы сознания, мышления и общения людей с помощью языка.

Язык людей дает новую форму организации людей, переводя их биологическое существование уже в рамки психологически социальные. И тем не менее в той или иной степени все наследственные взаимодействия остаются и при необходимости, а иногда и без необходимости проявляются.

Закономерность человеческого сознания, обусловленная словесным общением, дает совершенно новую возможность познания и фиксации познанного, т.е. совершенно новую возможность развития человечества как общества. И такое развитие создает постоянно совершенствующиеся социальные взаимоотношения на пути общего развития и прогресса.

Однако еще и еще раз подчеркиваю, эти взаимоотношения являются закономерностью возможности развития самого сознания и эти закономерности проявляются во всех вариантах цивилизованного общественного развития всех периодов истории. И именно закономерности вербального развития сознания и приводят к организации тех общественных взаимоотношений, которые в человеческом обществе возникают.

Естественно, что взаимоотношения данного общественного исторического периода также формируют человеческое сознание, как данность условий человеческого существования. Таким образом, в формировании человека происходит постоянное суммирование программ эволюционных, программ наследственно-генетических и программ психологически-социальных.

Проблема заключается в том, что при самых социально развитых вариантах исторического развития биологическая, эволюционная склонность функции сознания как форма агрессивной экспансии остается под разными предлогами (в зависимости от периода истории появляется в виде войн, конфликтов и т.д.). И в разные исторические времена имеет место свое оправдание этим акциям. И что знаменательно. Нет, чтобы попытаться глубоко проанализировать появление этих противоборческих тенденций -нет. Выявляется и подыскивается наиболее благоприятное оправдание этих войн и противостояний. И это удивительно.

Если, как это было в прошлые времена, все сводить все-таки к особенностям социальных отношений (а это будет в значительной мере правильно, но не во всем, и, на мой взгляд, неверно в самом главном), т.е. в возможности действия генетической программы агрессивности, которая в людском сообществе в начале двадцать первого века может быть фатально гибельна для человечества. Так что именно эти генетические особенности необходимо изучать в их совокупности с развитием социальным. И если это Не учитывать, все негативные последствия обязательно возникнут. (В.Л.Райков. Сознание. М, 2000).

В связи со сложностями анализа музыкальных произведений очевидно будет более наглядно использовать для эстетических иллюстраций живописные произведения (хотя, на мой взгляд, все-таки музыка может воздействовать сильнее)..

ИСКУССТВО - ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ИСТИНА

Истинное искусство как отражение великой многогранной истины человеческого существования, всегда глубже, сложнее и подлиннее, чем то, что из почувствованного мы можем словесно выразить и определить. Но ощущать мы можем сколь угодно глубоко и истинно, и регулярность этих ощущений в высшей степени необходима и полезна.

Человек, насыщаясь истиной ощущения через искусство, становится все ближе к ней и все больше становится свободным от не-истин, и все больше понимает гармонию как красоту истины, и через эту истину находит путь к созиданию.

Итак, искусство несет в себе «приятность», «украшательство» и-создание благоприятных условий позитивного, комфортного существования. И искусство несет в себе великую концентрацию духовных истин, великое обобщение духовности и всего самого лучшего, что есть, прекрасного и гармонического. Искусство несет в себе мир прекрасного самоощущения и творческую мобилизацию. Искусство - это учитель, это духовный наставник и это ощущаемый путь вечности как процесса, как эволюции, и это путь в вечность. И это, повторяю, путь творческого созидания.

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОСОЗНАВАНИЕ

СМЫСЛ ИСКУССТВА ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ ДАТЬ ПОЧУВСТВОВАТЬ ЛУЧШЕЕ И ВЫСШЕЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ, СВОЙСТВЕННОЕ И ДОСТУПНОЕ ЧЕЛОВЕКУ; Но вне вербального логического осмысления . При настоящем переживании искусства человек

настолько глубоко (и максимально) становится вовлеченным в это переживание, что оно как будто охватывает все его существо.

И вот здесь, если основываться на упомянутых мною позициях Крика как «экрана сознания» и «прожектора внимания», то «экран сознания», т.е. сфера пассивного потенциального усвоения окружающего и возможный анализ его эмоциональным сознанием в частности, могут настолько поглощать погруженного в искусство человека, что это его переживание становится как бы единым доминирующим, эмоционально захватывающим его целиком. Т.е. это как бы пик эмоционального сознания в чувстве максимального усвоения.

Ввожу новое понятие - ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОСОЗНАВАНИЕ

Человек осознает, что он максимально вовлечен в максимальное наслаждение искусством. Он также осознает, чувствует и понимает ведущую доминанту эмоционального сознания этого удовольствия, вместе с тем человек понимает, что не может конкретно, вербально осознать и выразить содержание этого переживания. Это естественно, он его не знает, т.к. оно в вербальном сознании не заложено (если речь идет, например, о симфонической музыке). Человек, однако, знает, что оно, это своеобразное осознавание, может, и должно сопровождать эти эмоциональные переживания. Человек чувствует, что эти переживания возвышают и совершенствуют его, развивают и улучшают.

Итак, ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОСОЗНАВАНИЕ. Оно естественно имеет место и в живописи, и в литературе, и в актерской работе, но не всегда в таком чистом виде как в симфонической музыке. Надо также заметить, что это всегда происходит в комбинации с другими вариантами сознания: зрительным, слуховым, вербальным и т.д. Важно, что эта сильнейшая Доминанта здесь остается доминантой именно эмоционального сознания.

Таким образом, это осознавание не есть содержание (какого-то Понятия, которое может вербально обозначаться словесными символами).

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОСОЗНАВАНИЕ - это осознавание (если речь идет об искусстве) наличия самого переживания как высшего отношения к чему-то самому лучшему, на что способен человек.

Качество этого переживания может совершенствоваться (но в данном случае это позиция, это определение соответствует только восприятию самых совершенных произведений искусства, могущих захватить человека очень и очень сильно). Однако при определенных коррекциях этот механизм функционирует всегда, но об этом отдельно.

ЖИВОПИСЬ

Теперь о живописи. Живопись и рисование являются результатом созидательной активности зрительного восприятия и зрительного сознания. Человеку и «генетически» известно, что для него визуально может быть приятно, полезно, предпочтительно и даже необходимо, а что неприятно и вредно, и опасно.

Зрительное сознание представляет нам выбирать множество разнообразных вариантов визуальной предпочтительности в собственном жилище и собственном интерьере в квартире и вариантов пейзажа морского побережья во время отдыха и, наконец, даже зрительно выбирать понравившихся Вам людей и по возможности предпочтительно общаться с ними.

Ощущение степени зрительной приятности многогранно и является самым сильным вариантом сознания по каналам восприятия, имеющим возможность воздействовать на человека. Создание максимально приятной зрительной аранжировки, дизайна, условий Вашего существования является обычным вариантом человеческого существования (повторяю: как украшательства, как удовольствия, как комфортности существования, и как психологическую духовную настройку и мобилизацию.

Опять повторяюсь: высшее живописное искусство несет в себе и прекрасную духовную силу, наполняющую все Ваше существо ощущением гармонии и глубины жизнеощущения и современности, и прошлых веков , и прошлых тысячелетий, и чувствам существования современности, и Проекцией жизнеразвития будущего (я, естественно, ориентируюсь только на самых великих мастеров человеческой цивилизации, таких как Рафаэль, Микель Анжело, Леонардо да Винчи, С.Ботичелли, О.Роден, М.Врубель, С.Эрьзя, В.Кандинский, Клод Моне, П.Сезанн, А.Матисс и это, конечно, и древние греки, и древние египтяне, и художники Возрождения).

Возникает вопрос, почему все-таки из всех прежних цивилизаций мира именно эти смогли достигнуть великих духовных эстетических вершин? Я думаю, что религиозные программы указанных древних цивилизаций наиболее соответствовали психологическому и духовному уровню необходимости соответствия мировоззрения человека и человеческого существования (мировоззрение своей эпохи) в целом. Здесь я не могу анализировать эти условия. Но раньше я касался и вскользь разбирал причины этих фантастических успехов. Эти условия соответствовали каким-то условиям и законам возможности позитивного существования и развития живого существа, а также соответствовали законам адекватного полноценного функционирования сознания. И это необходимо отдельно изучать. Но только созерцание и усвоение действительно одаренных мастеров может обогатить и усовершенствовать человека и расширить горизонты усвоения им истины как красоты духовного величия и чувства вечности. Истину, повторяю, трудно и невозможно познать, она ускользает, она изменяется, она мерцает и пульсирует в Вашем сознании и в Ваших трудах. Но истину можно ощущать и почувствовать в искусстве как отдаленное влияние эволюционного процесса, ведущего человека к прекрасному.

Искусство - это эмоционально обобщенное и синтезированное «Дыхание» истины в ощущении. И истина в искусстве и в философии, и в Науке, и в жизни - это ее понимание в развитии как процесса. А в искусстве144

истина — это эстетическая иллюстрация этого процесса, зафиксированная в Великих результатах достижений Великих Творцов человечества.

Истина в живописных изображениях имеет многоплановую оценку и требует многонаправленного изучения. И в картинах лучших художников делать этот анализ всегда высочайшее наслаждение как в восприятии деталей картины или скульптуры, так и в ощущении задач целого всегда мощного и глубокого проникновения в само существо жизни как совершенной красоты и как пути стремления к нему.

В великих произведениях, по-видимому, есть все, и на все вопросы можно получить ответ. Рассмотрим, например, имеющуюся у нас в Петербурге картину Рафаэля «Мадонна Констабиле». Как там потрясающе нерукотворно сделаны все детали. Как выписаны руки и пальцы Мадонны и младенца, какая просветленная, озаренная внимательность у мадонны и у младенца, сына Бога, читающего книгу, как идеально написано лицо Мадонны, связанность носа, рта, глаз и волос! Любая деталь вызывает восхищение и радость от того, что это есть. Это маленькая картина, и это весь эстетический мир всего петербургского музея. Это лучший его мир. Может показаться, что в многообразии живописных полотен и скульптур музея эта крохотная божественная гениальность как будто теряется, рассеивается в великолепных залах дворца. На самом деле она пронизывает солнечным светом, освещающим все и дающим смысл и значимость всему (может быть, и в городе, и в стран, и в мире). Я вполне понимаю, что здесь значительные метафорические преувеличения. Но кто скажет, что по сути представленной идеи я не прав? Хотелось бы увидеть такого человека. И хотелось бы увидеть человека, который эту позицию разделяет.

ДУХОВНОЕ ВЕЛИЧИЕ

Я уже писал об эмоциональном ощущении (теоретический разбор термина и процесса ощущения - в конце книги) духовного величия. Мне это качество представляется основным в восприятии искусства. Более того, мне хотелось бы обратить особое внимание на это чувство и как-то понять его, почувствовать и узнавать и в творениях великих мастеров, и в своем собственном психическом реагировании. Поэтому я рискну повторить эту тему.

Духовное величие... Что же это такое, каково содержание этого понятия? Я употреблял это в отношении А.Блока и Ф.Листа, и В.С.Соловьева, и пианиста В.Васильева, и С.В.Рахманинова, и Ф.Крейслера. Настало, однако, время расшифровать этот термин и раскрыть его психологический смысл, как я это понимаю.

Духовное величие возникает в ощущении искусства как чувство глубинного эмоционального подъема, активности, психической силы, энергии и ощущения существования как процесса жизни, как преодоление, как вера в реальность этого преодоления и достижения еще более совершенного результата через веру и активность, и это эмоционально положительное преодоление и в реальной жизни и в новом ощущении искусства. Это реальность психического чувства как жизнь. Здесь мне хотелось бы привести несколько примеров моих попыток все-таки раскрыть сложнейшую и глубочайшую сущность эмоциональной иллюстрации духовного величия на примере искусства Рафаэля, которого я считаю самым выдающимся художником всех времен и народов.

К сожалению, нормальным научным анализом Духовное Величие Рафаэля передать трудно, и, может быть, невозможно. Но вот в свободной, иногда метафорической форме это можно было хотя бы косвенно как-то отобразить и попытаться если не дать понять и осознать, то хотя бы дать почувствовать, что такой и кто такой Рафаэль.

Рафаэля необходимо ценить, любить, понимать, потому что он идеален. У него нет ошибок, неточностей ни в психологическом, Человеческом смысле слова, ни в техническом воспроизведении. Итак, Научный анализ Рафаэля предельно сложен, а эстетическая оценка может дать что-то новое для понимания и мастера, и психического состояния, которое при созерцании художника возникает. Вот так я писал о Рафаэле еще в 1998 г. в книге «Биоэволюция и совершенствование человека...»

О РАФАЭЛЕ

Среди живописцев за всю историю человечества можно выделить немного действительно величайших, замечательных мастеров. Одно из первых мест занимает элегантный и очень умный Леонардо да Винчи; но что касается меня лично, то я бы отдал ему «вторую пальму первенства». Он интеллигентен, изящен и светел, прекрасно ощущает форму и цвет, он безукоризнен и совершенен, и все свои мысли решает легко, воздушно и безоблачно. Его внутренний мир - это ясный ангел с живым, прекрасным детским лицом, какие встречаются на некоторых его картинах. Художник весь светится как его ангелы, и его просветленность радостная, чистая и безоблачная. Он удивительно точно выразил свой идеал прекраснейшей человеческой сущности, здоровой, жизнеутверждающей, благожелательной, с удивительными тончайшими и возвышенными эмоциями богатейшей человеческой психики. Он может быть и углубленно-таинственным, спокойным и тихим. Мне даже как-то неловко было смотреть на его работы в музее Уффици во Флоренции. Настолько уж они красивы, духовно возвышенны и потрясающе совершенны. Среди его работ выделяется, конечно, более позднее его полотно «Мона Лиза» (ее в 1972 году привозили в Москву, и мне довелось увидеть это великолепное произведение). Помню, что меня совершенно поразил невиданной красоты и совершенства пейзаж за портретом - со скалой и водопадом и одежда женщины, особенно ее левое плечо. Это целый отдельный мир. И невозможно поверить, что так можно написать кистью. Помню, впервые в жизни я вдруг почувствовал совершенно ясно. Что работа эта нерукотворна, и это четко проникло в сознание я осталось в памяти.

Совершенство ее настолько фантастично, что вызывает сомнение, что ее мог сделать человек. К сожалению, совершенно иное впечатление оставляет лицо этой женщины... какое-то несоответствие, что-то ненужное, ехидное и, на мой взгляд, неадекватное и странное, и воздействующее на вас с какой-то давящей, отрицательной, но гениальной силой и проникновением. И даже с точки зрения чисто живописного мастерства лицо как-то тоже выглядит странно, как бы отдельно от идеально воплощенного пейзажа и одежды. Правда, может быть, и, боюсь, что скорее всего так, это было сделано автором специально. (Известно, что Леонардо писал эту работу 22 года, есть предположение, что лицо мадонны - это автопортрет Леонардо, и когда он показал ее Рафаэлю, то тот, потрясенный, заплакал...).

Таинственный, тихий, глубокий и замкнутый человек и великий художник. Нет слов, замечательны, конечно, Перуджино, Рембрант, Тициан, Клод Моне, Сезанн, Матисс, Кандинский, Пикассо, Врубель, Фальк. Я, видимо, когда-нибудь напишу отдельную книгу об этих мастерах... Но здесь мне прежде всего хотелось бы говорить только о Рафаэле. Итак, Рафаэль.

Повторяю, что среди всех самых лучших художников мира за всю историю человеческого рода самым лучшим был Рафаэль. За исключением нескольких портретов реально существующих людей, которые он писал с натуры, таких как Римский Папа, Перуджино и некоторые другие, где присутствовала и, главное, должна была присутствовать личность изображаемого человека (сходство, характер, психологические особенности, которые, естественно, могли не соответствовать или не соответствовали эстетическим задачам мастера), Рафаэль уводит нас в мир совершенно невероятной, сияющей фантазии, где каждая деталь изображаемой картины является совершенно неожиданно прекрасной и восхищающей нас частью совершеннейшего человеческого образа. Рафаэлевские картины настолько изумительны. Что уже никакое воображение не может ничего подсказать. Учите, а ведь в психологической жизни человека это необычайная редкость и всегда прекрасный подарок.

Вы смотрите на лик Мадонны и внутренне поражаетесь невероятной просветленности, мягкой доброте, равной которой нет в истории искусства. Совершеннейшее сочетание чисто физической красоты и красоты духовной, и, главное, красоты того, как это сделано, настолько полно, что когда вы переводите взгляд с лица Мадонны на ее волосы, на косынку, то ощущаете, что это не только изумительно сделано, но, каким-то таинственным образом подчеркивает и усиливает именно духовную озаренность лица и всю форму организации картины. И даже когда обращаешь внимание сразу на окружающие лицо детали и элементы картины, а потом опять сосредоточиваешься на лице, то ясно чувствуешь, как все эти, казалось бы сначала, посторонние части картины каким-то неожиданным образом усиливают и физическую, и духовную красоту лица, подчеркивая его «несравненную божественность» и бесконечно светящееся, сверхземное, совершенно растворяющее вас очарование.

Необычайно интересен находящийся также в Уффици автопортрет Рафаэля, на первый взгляд, удивительно простой, как будто даже документально обыкновенный и по цвету, и по композиции, и по скромной мягкости своего выражения. Но когда начинаешь внимательно всматриваться, чувствуешь. Что не можешь оторваться от глаз, они горят, сияют каким-то совершенно космическим, истинно божественным светом, возвышающим и наполняющим вас и все вокруг. Вас куда-то зовут, вам дарят что-то невыразимо прекрасное и вечное, вас призывают к чему-то глубокому и единственному. И это единственное в вашей собственной профессиональной области можете сделать только вы, и теперь вы будете творить только прекрасное и всегда идти, куда позвал когда-то вас художник - к великому, постоянному, совершенному, вы будете помнить, видеть его глаза.

Удивительно, что это впечатление достигается не какими-то специальными эффектами чересчур открытых, напряженных и экзальтированных глаз, как, допустим, в портретах М.А.Врубеля. Лицо и глаза автопортрета абсолютно спокойны. Все как будто обычно... кроме великой нерукотворности и божественной силы величайшего человека Вселенной.

Он «пришелец», он пришел к нам из далекой вечности, где нет времени, где вся Вселенная мерцает и дышит, И живет в глазах человека. И глаза отражают этот звездный свет. А созидающая красота и доброжелательность тихо наполняют и озаряют его. Он по-настоящему весь нерукотворен... Рафаэль, конечно, знал, что его живописные послания когда-нибудь расшифруют и поймут, до кого-то дойдет этот завет из вечности, кого-то поддержит, благословит. Он знал, что люди будут радоваться, будут помнить, будут любить. Он знал, что они поймут его вне зависимости от времени, когда будут жить. Он вне времени и он на все времена.

Прошло много лет с тех пор, как я видел этот портрет, но он стоит у меня перед глазами, и я чувствую этот величественный, тихий, ни с чем не сравнимый привет «оттуда», где нет времени, но есть вечность.

Во Флоренции по соседству с музеем Уффици есть еще один музей, и чтобы попасть в него, надо перейти через совершенно уникальный мост, где по краю ютятся маленькие лавчонки и магазинчики с сувенирами, а в центре возвышается величественный памятник Бенвенуто Челлини. В музее этом есть знаменитый портрет Рафаэля - «Донна Велата». И этот портрет особенный для мастера. Он совершенно замечательно сделан: складки платья, форма головы, украшения на шее - все восхитительно и безупречно, красота переливается в прекрасность, а прекрасность - в обволакивающее очарование, которое потрясает и удивляет, что это можно так передать.

Лицо у этой дамы отличается от обычно присущих художнику совершенных и божественных ликов. Это прежде всего совсем живое лицо любящей и сознающей себя прекрасной женщины, с удивительно Многообразными неповторимыми нюансами психологических оттенков от едва уловимых до глубоких, всепроникающих и завораживающих. Если приглядеться внимательно, то лицо обещает не просто любовь, и блаженство, и страсть самого утонченного и изысканного характера. Оно необъяснимо влечет вас ко всему совершенному и возвеличивает во имя любви и через любовь.

И это не просто прекрасно, это идеал прекрасного. Это то, что должно быть, к чему надо стремиться. Здесь что-то затаенное и чуть-чуть загадочно улыбающееся и опять же звездное... Здесь внутренняя улыбка спрятавшегося в человеческой душе солнца. Это самый удивительный пример самого сверхпроникающего, самого возвышенного творчества, который можно себе представить, когда любовь есть и созидание, и созидание в искусстве. Люди всегда будут к этому стремиться и будут этого достигать. Можно только поражаться, как земной человек мог так чувствовать и, отражая свою эпоху, быть совершенным и действительно быть вне времени (охватывать и прошлое, и настоящее, свое настоящее и наше настоящее, и будущее, наше будущее и будущее человечества). Он видит лучшие черты человека, которым он должен быть в любое время, пока есть жизнь.

И самое удивительное, что когда смотришь в глаза донны Велаты, возникает удивительное впечатление, что она как будто это знает и даже зовет к этому творчеству и созиданию во имя любви и к любви во имя созидания и во имя вечной красоты.

Рафаэль - это светоч всей истории цивилизации нашей планеты. Величайший человек за всю историю человечества. Самое удивительное, что он, в отличие от всех других самых великих творцов, которые всегда были экспрессивными, энергичными, активными, темпераментными, как я сказал бы «суггестивными», такого рода экспансивным темпераментом не обладал. В глазах его автопортрета нет подчеркнуто олицетворяющего величия и действительно специально подчеркнутой целеустремленности, свойственной, скажем, Вагнеру, Бетховену, Гелелю; Рафаэль, как и Шопен - безоблачная звезда Галактики, светлая, солнечная и голубая... (Я должен, однако, подчеркнуть, что оценка и описание этих работ - и Рафаэля, и Леонардо да Винчи, с абсолютной необходимостью ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПРИ СОЗЕРЦАНИИ ПОДЛИННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ. Никакие репродукции, копии, воздействовать таким образом не могут. Однако если кто-то когда-нибудь поедет в Италию, обратите внимание на Рафаэля).

Но в чем же Рафаэль гениален? Почему он - идеальный гений среди гениев? Прежде всего в связи с его величайшей способностью формообразования, с непревзойденной способностью размещения в пространстве картины фигур людей, предметов, созданием ощущения перспективы и особенно распределением светлого и темного тонов, оканчивающихся такой предельно тонкой линией (например, отдельные, буквально микроскопические волосы на голове у «Мадонны Констабиле» в Эрмитаже Санкт-Петербурга), что их можно рассматривать в лупу. И как «звучат» у него эти окончания формы на линии носа, рта, головы, рук и одежды, и глаз, и, особенно, глаз. Абсолютно строгая и более чем математически точная форма, вместе с тем мягкая и наполняющая пространство самодовлеющим и прекрасным объемом фигур, домов, гор, рек и где-то совсем далеко - людей на лодке.

Люди у Рафаэля не просто живут и действуют в пространстве картины. Они существуют независимо, они фактически ничего не показывают, не «рассказывают», не иллюстрируют жизнь - ОНИ ЖИЗНЬ ОЛИЦЕТВОРЯЮТ. Они предвосхищают, предугадывают, предвидят ее будущее, ее развитие. Они учат, они показывают, как прекрасна эта жизнь, и такой прекрасной она должна быть всегда, и автор нас убеждает и заставляет верить, что такой она и будет, и должна быть.

Рафаэль и в прошлом, и в будущем, он - и символ, и эталон лучшего, что может быть и должно быть. Он как будто присутствует и в Древнем Египте, и в Древней Греции, и он, конечно же, в Древнем Риме. И прошлое для него такое же вечное. Как настоящее и как будущее. Он символ прекрасного, и ДЛЯ НЕГО НЕТ ВРЕМЕНИ - ОН В ВЕЧНОСТИ.

Его работы будут учить и вдохновлять людей к созиданию, к самому гуманному и совершеннейшему мировоззрению в любую эпоху. Для Рафаэля время - это только условие, аксессуары обозначения жизни. А цель - сама жизнь, ее развитие. Ее вечное существование. А время настоящее, его настоящее, Рафаэля - это момент высочайшего наслаждения современностью - искусством и жизнью.

Итак, Рафаэль - «вне времени», он в вечности, он - высочайшая иллюстрация творческой самореализации в глобальной эволюции Вселенной, лучшего, чем это живое творческое существо. Вселенная создать ничего не могла и едва ли сможет, лучшее, что было в человеческой жизни - это Рафаэль. Он и символ жизни, и высшее ее достижение, ее путь и цель, и идеал. Он ее будущее. Он высшая духовная иллюстрация и достижение эволюции.

Понятие вневременности и вечности, которое у меня часто встречается в связи с оценкой творчества Рафаэля, отнюдь не мистический метафоризм и непоэтическое преувеличение. Здесь подчеркивается, что созданные Рафаэлем образы человеческих персонажей настолько замечательны и символически совершенны, что являются высшей иллюстрацией идеалов для любого периода человеческой истории. Художнику удалось увидеть, почувствовать, понять, впитать в себя, воплотить не просто все прекрасное и лучшее, что есть и должно быть в человеке, но определить основное в нем, созидающее стремление красоты, доброты и очарованности жизнью. Его образы прекрасных людей сами символизируют изумительную красоту и утонченность жизни, а «Портрет Перуджино», «Портрет молодого человека с апельсином» и, наконец, «Автопортрет» - это живые образы человека творческого, лучших представителей Человечества, созданных Вселенной. Можно только догадываться, знал ли сам Рафаэль, что сотворил. Думаю, что знал... Рафаэль показывает, каким человек должен быть, какой он есть на самом деле.

Анализируя произведения Рафаэля в целом, в их обобщенном взаимодействии, нельзя пройти и мимо тех внутренних тенденций, присущих живописцу, которые как-то отразились и на неосознаваемом уровне его творчества как интуитивно ощущаемые, глубоко запрограммированные и закодированные как высочайшая иллюстрация человеческого бытия, Эволюционно-Вселенские задачи его искусства. И этих тенденций очень мало (и их почти нет) и у Леонардо да Винчи, и у Перуджино, и у Тициана, и у Рембранта, и у Веласкеса, и у Пьеро дела Франческе. Может быть, что-то возникало только у М.А.Врубеля. Более того, вспоминая «Портрет Перуджино» кисти Рафаэля (Перуджино, как известно, был учителем Рафаэля).

Я имею возможность достаточно подробно изучать его на моей видеозаписи, которую я сделал в музее Уффици, бросается в глаза гениально сосредоточенное лица. Целеустремленное, вдохновенное, но вместе с тем как-то внутренне чуть-чуть больше чем надо «социально-озабоченное» и, по самому большому счету, как бы чуть-чуть приземленное, как бы растворяющееся в «злобе дня». Это лицо политика, трибуна, лидера. Это лицо человека времени, «своего времени». Такой человек не просто думает, он что-то знает, он действительно знает. Он, безусловно, первый, он могучий лидер... но среди людей. И среди людей своего времени. И сам Рафаэль, конечно, это понимал и документально проиллюстрировал.

Ну, а сам Рафаэль не только среди людей. Он среди Человечества. Я буквально чувствую, как он завораживает лучами своих вселенских глаз людей, стремящихся к солнцу и звездам, людей, завоевывающих Космос. Повторяюсь, что определяя категорию эволюционно-вселенских задач, которую я пытаюсь еще раз вкратце изложить ниже, хотелось бы прежде всего отметить, что, как я себе представляю, эти качества были свойственны, естественно, в меньшей степени, чем Рафаэлю, таким мастерам, как Ботичелли, Липпи, Пикассо, Делоне, Кандинский, Матисс, Сезанн, Фальк, Врубель, Мондриан и т.д. Касаясь вселенской эволюции в направлении появления и эволюции жизни человека, можно сделать вывод. Что в эволюции Вселенной одним из фундаментальных законов ее развития был закон появления Жизни, появления Человека и Разума. Природа предоставила ему возможность самому заботиться о себе, о воем настоящем, о своем будущем и, наконец, о своей эволюции, о распространении Разума во Вселенной. И человек, люди, должны были как бы чувствовать это вселенское доверие, эту вселенскую ответственность за свои деяния, чтобы они не противоречили фундаментальному закону Вселенной - появлению, существованию и развитию Жизни. Надо поступать так, чтобы все, что делается человеком, было в рамках эволюции Вселенной, создавшей Человека и Разум. И это основной категорический императив современности и жизнесуществования уже вне времени. И, конечно, красота как условие для жизни человека, как его идеал, цель, стремление и путь.

Рафаэль и Крейслер - вот светочи, которые будут сиять и жить. Пока будет жить хоть один человек не только Разумный, но и Человек Творческий. И кто бы что-нибудь по этому поводу когда-нибудь не говорил или говорить будет, Истина будет только в этой фразе.

Более того, это, по существу, искусствоведческое эссе и само по себе призвано, так или иначе, побуждать понимание, осознавание. А значит, и усвоение, и развитие творческого ощущения и творческого начала в человеке. И В РАМКАХ ЭТОГО МЫ МОЖЕМ ГОВОРИТЬ О ТВОРЧЕСКИ МОБИЛИЗУЮЩЕМ ИСКУССТВОВЕДЕНИИ, ИЛИ ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИ МОБИЛИЗУЮЩЕМ ТВОРЧЕСТВЕ, ИЛИ ИСКУССТВОВЕДЧЕСКОЙ МОБИЛИЗУЮЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ.

НЕФИГУРАТИВНАЯ ЖИВОПИСЬ

Общеизвестно, что существует два основных вида живописи - это фигуративная живопись, где воспроизводимая картина отражает реально узнаваемую ситуацию с изображением предметов, элементов реальной действительности. В связи с задачами произведения эти элементы могут быть в той или иной степени гиперболизированы, утрированы и деформированы или искажены в цветовом изображении (однако это конкретные, «реальные» элементы действительности, и они узнаваемы).

Есть мир «беспредметный» или абстрактной живописи, где фигуративные элементы или отсутствуют полностью и выражаются только набором неопределенной формы пятен разного цвета, или являются в виде простейших форм (кругов, квадратов, треугольников, линий и т.д.). Сейчас существует множество беспредметных и, как их называют, абстрактных художников, но наиболее интересны из них - это основоположник направления Василий Кандинский, бельгийский мастер Пит Мондриан и французский художник Делоне.

Одним из самых интересных примеров в этом направлении могут служить творческие разработки одного из самых известных мастеров этого жанра Пита Мондриана. который первоначально в своих реальных, фигуративных работах любил рисовать сельские и городские пейзажи, церкви, храмы, религиозные действа. Постепенно обобщая процесс работы, он как бы убирал лишние детали и оставались одни округлости куполов. кресты и слабые намеки на контуры зданий, потом постепенно (Фигуративность) все исчезло полностью, остались одни абстрактные линии, даже не напоминающие кресты, это были линии или разноцветные квадраты, но сохраняющие, тем не менее, глубокий образ религиозного ощущения. Философско-религиозный уровень эмоционального сознания, когда сама Форма такого мировоззрения начинала уже становиться космически-Философской, начинала олицетворять единство всего и определенность всеобщего развития в качестве глобального эволюционизма и эволюционного рационализма. И здесь убедительная иллюстрация ощущения закономерности всеобщей, отраженной в эстетическом ощущении гармонии надо переоценить. Но для того, чтобы выразить свои эстетические переживания именно средствами абстрактной живописи, естественно. необходимо в совершенстве владеть возможностями живописи обычной фигуративной. И это основной закон и этого нельзя забывать. Без идеального владения возможностью фигуративной живописи, никакого абстрактного искусства не возникает.

Например, Василий Кандинский (основоположник абстрактной живописи, который был до Мондриана), прежде чем сделать свои первые успешные работы, достиг, на мой взгляд, фантастического, невероятного совершенства в живописи реальной, и то, что мы имеем возможность видеть в его реальных пейзажах, не доступно никому из русских художников (ни К.Коровину, ни И.Левитану, ни К.Сомову), на работы которых Кандинский в начале своего творчества, безусловно, опирался, но которые так значительно превзошел. Он превзошел и Коровина, и Левитана, и Кунджи, именно в создании конкретно-реальных произведений. Кандинский был совершеннее этих художников и в живописном мастерстве и по всеобъемлющей духовно-эстетическому миропониманию, которое ему было свойственно. Его искусство было национально русским по форму и духовно всеобщим по содержанию. Его ранние пейзажи просто чудо совершенства и обаяния. Они буквально завораживают. Это море любви. В дальнейшем, став уже основоположником абстрактной живописи, он написал очень интересную работу «О духовном в искусстве».

Помимо фантастической колористической гаммы, на мой взгляд, еще более совершенной, чем у А.Матисса, в переходном периода ранние живописные работы Кандинского несут еще и какой-то ярко выраженный, необъяснимый колорит чего-то именно глубоко национального, очень русского, как будто слышится музыка С.Рахманинова, А.Скрябина, С.Прокофьева, звучат стихи А.Блока, К.Бальмонта, И.Северянина. Болыпгая всемирная выставка работ В.Кандинского была в 1997 году в Москве и пользовалась громадным успехом.

Психологически такую трансформацию в искусстве (переход от реальности к абстракции) можно и объяснить, и понять. Овладев возможностью воспроизведения реальной действительности у художника возникает желание свободно ее трансформировать и усовершенствовать, внутренне руководствуясь именно своим неосознаваемым, но возвышенно духовно ощущаемым новым качеством, новым, усовершенствованным эмоциональным сознанием чего-то обобщенного всеобщего и всеобъемлющего, когда его уже хочется выразить реально не столько через призму конкретного копирования «многочисленных, как бы отвлекающих деталей», а показать свое ощущение прямо, непосредственно, в свободном «полете» создаваемых новых форм, линий и красок, т.е. выразить свое эмоциональное, эстетическое сознание непосредственно, вне конкретных, отвлекающих элементов реальной материальной действительности, а обратиться к реальности невербальной, эмоционально позитивной и всеобщей и духовной.

Таким образом, возникает возможность не только напрямую, непосредственно, отразить свое эмоциональное сознание, но выразить и мировоззренческую концепцию, духовную направленность этого эмоционального сознания в произвольно-свободной и, вместе с тем, определенной, полностью профессиональной сбалансированной гамме живописного воплощения и мастерства, и тем самым отразить наиболее важные, глубинные черты своего лучшего Я, лучших своих эстетических устремлений, которые становятся уже достижением и представлением лучших устремлений человечества в широком обобщенном ощущении всеобщей красоты и стремления к ней.

Процесс усовершенствования хорошо виден при анализе живописных полотен В.Кандинского, П.Мондриана, где заметно выраженное эстетическое Улучшение от одной картины к последующей, и не только в самом мастерстве, сколько именно в эмоциональном, духовном совершенствовании и развитии своей внутренней позиции и духовной ориентации эмоционального невербального сознания. И надо сказать, что здесь возможностей гораздо больше, чем при фигуративной живописи. И, во всяком случае, эта позиция может выражаться напрямую, без аллегорических интерпретаций через иллюстрации какого-то сюжета. Это поразительно, но ощущение духовности, выражающееся какой-то комбинацией линий, квадратов и пятен воспринимается как что-то чудесным образом существующее и вот так непонятно как проиллюстрированное.

Человечество в своем эмоциональном сознания неосознанно несет в себе всю Вселенную и, прежде всего, эстетическое ощущение Вселенной, так же, как ребенок несет в себе наследственность матери. Эмоциональное сознание безгранично. И в абстрактной живописи это неосознаваемо выражается гораздо более определенно. И как это ни парадоксально, реально мы видим пятна, линии и их взаимодействие, а чувствуем, что за этим стоит что-то громадное и прекрасное, и очень значительное, всеобъемлющее.

При создании произведений абстрактного, беспредметного искусства художник, следуя своему вдохновению, всегда стремится выразить свое ощущение гармонии, и каждый удачный элемент, творчески привнесенный в картину, дает внутреннее ощущение направления в развитии картины как некой формы единственной и абсолютной истины данного творческого момента, как бы приближения к тому интуитивному «камертону абсолютности», который несет в себе эмоциональное сознание и эмоциональный «смысл личности» в данный момент уровня своего развития.

АБСТРАКТНАЯ ЖИВОПИСЬ АВТОПОРТРЕТ ХУДОЖНИКА

Таким образом, возникает ситуация, что когда художник стремится как можно более глубоко и совершенно выразить свое ощущение прекрасного, то получается, что он отражает свой смысл личности (В.Л.Райков. Сознание и познание третьего тысячелетия. М., 1999), свое эмоциональное сознание и создает как бы новый трамплин для своего последующего, еще более совершенного уровня и достижения. И одновременно он является как бы своеобразной «духовной губкой», которая всасывает в себя все лучшее своего времени и лучшее прошлых времен. Итак, через свой личный смысл он отражает лучшее своей эпохи и лучшее всех эпох.

Когда я анализировал некоторые высказывания великих творцов по поводу творческих ощущений, то пришел к заключению, что, очевидно, невербальное чувство гармонического начала эмоционального сознания есть не только отражение степени совершенства и эстетической устремленности эмоционального сознания художника, но и его эмоционального ощущения гармонии существующей Вселенной как всеобщей закономерности и единства всего познанного человеком. (Человек через себя чувствует и отражает Вселенную, и в этом и есть его предназначение во Вселенной). В этом личный, общественный и эволюционный смысл. И в этом перспектива будущего.

Человек не просто видит звезды, не просто наслаждается их созерцанием; через свое эстетическое ощущение он интуитивно воплощает свою причастность ко Вселенной, чувствуя самого себя важнейшей ее частью. Через свое эмоциональное сознание всеобщей гармонии он чувствует величайшую и таинственную закономерность мироздания. Еще раз подчеркиваю, что он также интуитивно чувствует, что именно он, человек, и его разум, есть венец мироздания. И именно через свой разум он может и должен созидать новую, рукотворную Вселенную для жизни, для человечества, для разума.

Вот, например, высказывание А.Н.Скрябина. В одном из своих лучших И последних произведений «Прометей» А.Н.Скрябин прямо связывает существование человека во Вселенной: «И огласилась Вселенная радостным криком: «Я есмь». Причем вся эта замечательная вещь пронизана дыханием Космической организации сознания как созидательного закона совершенствования и развития, о чем я писал в начале книги.

Итак, в некоторых лучших произведениях искусства человек интуитивно ассоциирует себя с Космосом и со Вселенной в качестве Есзультата Глобального Эволюционизма Вселенной и эволюционного ВЩЩонализма. Таким образом, помимо субъективного смысла своей ДйЗности. т.е. помимо самого себя, человек так или иначе в той или иной степени осознанности отражает свое существование в мире, в мироздании, во Вселенной. Он интуитивно чувствует, а иногда и логически осознает свое место в ней. И именно в искусстве через собственное понимание и наслаждение гармонией окружающего человек чувствует миропорядок Вселенной и свое место в ней. И конечно стремится сам создать свое ощущение и понимание своей человеческой гармонии в искусстве.

Эта возможность действует как некий генетический код. Жизнь дает этот код человеку через чувство неясного, интуитивного ощущения, а в дальнейшем и осознания своей собственной причастности к эволюционной космической природе. Человек каким-то образом инстинктивно, а потом и осознанно ощущает себя частью космического мироздания и поэтому стремится и сознательно и неосознанно познать его. Этот подход можно анализировать, осознавать, изучать и исследовать, познавать как реальность единства во всем, и вместе с тем, такую же реальность всего во всем и различать. У художников это возникает как правило интуитивно и неосознаваемо, но, как ни странно, от этого может быть иногда более убедительно и ярко. И, повторяю, требуется специальный психологический анализ, чтобы это можно было бы определить и выявить. В известной степени им собственно и определяется очень важная задача искусства: показать людям самих себя как бы со стороны и дать им возможность почувствовать и увидеть себя, но не в зеркальном отображении, а через призму духовной трансформации и исторической, и вселенской эволюции, и осознанием необходимости Вселенной, как человеческого долга перед эволюцией.

Возвращаясь опять к абстрактному искусству, надо отметить, что именно в абстрактном искусстве этого можно достигнуть наиболее успешно (не то, чтобы достигнуть реально, но реально почувствовать точно).

Конечно, описанный вариант эстетического воплощения свойственен далеко не всем художникам, не все могут этого достигнуть и тем более надо осознанно к этому стремиться. В большинстве случаев так называемые абстрактные «беспредметчики» в состоянии только отразить хаос своего душевйого состояния и свою профессиональную, духовную и эстетическую несовершенность и нерациональность, т.е. занимаются мистификацией искусства. Анализируя их живопись, можно ясно видеть, на каком уровне они остановились и до какого уровня не дошли. Возможность реализации описанного мною выше варианта эстетического развития имеет место только у самых великих мастеров, а их не так много. И все остальные - другие не потому, что они другие, они те же, кто есть и кем были, но по разным причинам они не успели достигнуть указанного уровня. Конечно, не все зрители могут в этом разобраться.

Мне, конечно, также могут возразить, что такая оценка и такой подход - вещь субъективная. Но это мнение глубоко ошибочно. На самом деле это не так. Сведущим людям этот уровень таких достижений виден очень хорошо. Люди мало осведомленные, как правило, по-настоящему не знакомы с искусством или где-то сознательно затормозили свое развитие в понимании искусства. А это плохо.

Я думаю, что, серьезно проанализировав и осознав такую задачу чисто логически и прочувствовав ее эмоционально, художники и музыканты могли бы лучше, быстрее и естественнее выходить на этот высший духовный уровень, хотя, конечно, было бы предпочтительнее, чтобы это осуществлялось сначала неосознанно, на уровне эмоций, а потом и логически осознанно. Тогда осознание будет эмоционально адекватно и интеллектуально убедительно. А искусство будет восприниматься полноценно.

Я очень хочу в этом убедить читателя, и не только средствами логики, Во и по возможности с эмоциональной искренностью и убедительностью написанного, и внутренним желанием этого достичь; и делаю я это специально.

Логика написанного свидетельствует, что надо стремиться показать читателю и научить его с помощью ощущения искусства почувствовать то лучшее, что есть в нем самом и убедить его, что это один из важнейших элементов его развития. Если у читателя возникает небольшое раздражение по поводу имеющих место довольно частых повторений, то это надо воспринимать как своеобразный вариант стиля изложения и подачи материала в неакадемической и свободной манере, а также необычайной трудности самого материала. Так что пусть читатель заранее пример мое извинение за, возможно, чрезмерную, с его точки зрения, мою свободу.

В заключение книги я попытаюсь дать научный анализ некоторых моих научных позиций по поводу психологического анализа сознания.

ЖИВОПИСНАЯ ИСТИНА

Необходимо отметить ощущение вышеуказанного чувства духовного величия вышеуказанного чувства духовного величия, которое возникает при созерцании картин Рембранта, Врубеля, Леонардо, Рафаэля, Микель Анжело, Сезанна, Перуджино, скульптур Древнего Египта, Древнего Рима и Древней Греции. В восприятии живописи есть место чувству, которое я бы определил как «благодать» или благовесть. В данном случае, однако, исключаю сугубо религиозный смысл, который придается этим словам. У меня это психологическое переживание. Это ощущение сконцентрированной углубленной (как бы сфокусированной и энергетически активизированной) приятности, очаровательности и какой-то особой новой ясности. Это ощущение умиротворенности и внутренней радости возникает как бы само собой из «ничего», вне реального, конкретного и материального. Вы созерцаете живопись и вдруг чувствуете какое-то неизъяснимое «тепло» внутреннего света умиротворенности и очаровательного покоя.

Вы как бы постигаете истину, но с «другого конца». Истина, идущая не от понятия (вербального), не от «эмоциональной понятийности», чувства какой-то ситуации, которую Вы, эмоционально оценив, можете потом так или иначе речевым образом интерпретировать. Нет. Живописная истина , возникающая от созерцания абстрактных полотен величайших мастеров, не может быть никак понята вербально. Она первична как первично ощущение невербального сознания и конечна как субъективное ощущение вселенской вечности. Это отдельное, особое чувство визуальной зрительной истины. Я утверждаю, что это совершенно особое ощущение истины. И в нем любые другие пути ее усвоения. Есть ли такой аналог в музыке? Есть.

ОЩУЩЕНИЕ

В этой книге я иногда употреблял понятие ощущения на уровне обычного, бытового языка. Однако термин этот имеет и научный смысл, и попытаюсь дать свое понимание его значения.

Современные когнитивисты и бихевиористы не определяют ощущение как самостоятельный психический процесс. В советской психологии использовались обычно позиции В.И.Ленина, который считал, что 1) ощущение действительно непосредственно осуществляет связь сознания с внешним миром и оно есть превращение внешнего раздражителя в факт сознания. 2) Самым первым и самым первоначальным является ощущение, а в нем неизбежно и качество. 3) Материя фотографируется, отображается нашими ощущениями. На мой взгляд, необходимо говорить о том, что первоначально у младенца имеются невербальные формы сознания, наследуемые от животных, включая и сознание эмоциональное.

В советской психологии «ощущение» определялось как отражение отдельных свойств (качеств) предметов внешнего мира при их непосредственном воздействии на рецепторы. Большинство советских психологов описывали ощущение как первую степень познавательной Деятельности человека, как филогенетически и онтогенетически первичный процесс. (Данные воспроизводятся по книге В.М.Аллахвердова «Методологическое путешествие по океану бессознательного к таинственному острову сознания». СПб, 2003, изд-во «Речь»).

Здесь есть, с моей точки зрения, очевидная недостаточность и Неточность. Ощущение именно как познавательный процесс чаще всего есть результат восприятия (т.е. зрительное, вкусовое, обонятельное и т.д. ощущение есть результат восприятия или, как я писал, это сознание по каналам восприятия (В.Л.Райков. Сознание. М., 2000), поэтому в некотором роде его филогенетическая первичность вторична в связи с функцией каналов восприятия, которые точно первичны. (Какое могло бы быть познавательное ощущение, если по каналам восприятия информация не постaупала?) Таким образом, ощущение, в этом случае, результат восприятия. Но отражает ли ощущение отдельные качества предметов? Отражает! Но вот непонятно, почему именно только отдельные качества и чем оно, ощущение, отличается от восприятия и невербального сознания по каналам восприятия: Почему, например, если ощущение может отразить цвет красного пятна, то почему не может отразить и его форму. На мой взгляд, конечно, может. Ощущению доступно все, что доступно восприятию и что-то еще большее. Здесь, наверное, уместнее было бы говорить об ощущении как об интегрированной реакции, объединяющей воздействие нескольких каналов восприятия: «Я ощущаю розу, какой изумительный запах, какой прекрасный цвет лепестков...» Я согласен с замечательным высказыванием Б.Г.Ананьева, который утверждал, что ощущение есть самый элементарный факт сознания (Б.Г.Ананьев. Теория ощущения. С. 122). Эта позиция полностью согласуется с моей идеей «сознания по каналам восприятия» (В.Л.Райков. Сознание. М., 2000). Я, однако, не согласен с позицией В.И.Ленина, что материя фотографируется и отображается нашими ощущениями. Эту функцию осуществляет восприятие. А ощущение «первично осознает» результат по каналам восприятия, и это функция не отображения, а восприятия.

Таким образом, можно определить, что ощущение - это невербальное сознание по каналам восприятия. Но, видимо, это этим не исчерпывается, т.е. ощущение может возникнуть не только как функция каналов восприятия.

Ощущение - это невербальное усвоение информации и первичное невербальное реагирование на нее. Именно невербальное реагирование, часто осуществляемое и контролируемое посредством эмоционального

сознания и, как я писал, «эмоциональной понятийности», представляет здесь особый интерес. Ощущение - это то, что получает свою оценку с помощью функции эмоционального сознания. Это то, что первично сознается вне вербальной понятийности системы абстрактного речевого усвоения мира и речевого сознания и мышления. Поэтому ощущение - это может быть реакция организма не невербальном уровне в качестве какого-то одного или комбинации нескольких реакций по каналам восприятия в качестве интегративной эмоциональной реакции.

Например, человек ночью в лесу слышит гром, видит молнию, чувствует струйки дождя, и что же он испытывает? Страх, прежде всего страх. Он знает, конечно, что это гроза, он может назвать это слово «гроза», но он мог бы теоретически и не знать, что это такое за гроза, чувство страха у него было бы все равно. Итак, здесь реакция эмоционального сознания. Кроме того, ощущение страха может возникнуть не обязательно в связи с каким-то восприятием. Например, оно может появиться в связи с конкретными размышлениями о чем-то опасном и неприятном. Допустим, например, также ощущение юмора, сарказма, печали, грусти - все это определенное психическое состояние эмоционального сознания и осуществляться, например, зрительным воображением, которое при необходимости может быть переключено, переведено в систему вербального сознания и «вербальной понятийности». Итак, ощущение - это компонент невербального сознания, оцениваемый на эмоциональном уровне. И, тем не менее, ощущение может возникнуть как результат вербального сознания, например, при слове: пожар - испуг, страх.

В практической психической жизни вся функция сознания взаимодействует с окружающим миром комбинировано, в нескольких вариантах сознания. Но доминирующий компонент всегда определяется (вербальный, эмоциональный, зрительный, тактильный, вкусовой и т.д.). Именно такое понимаемое ощущение, на мой взгляд, является правильно научным. И оно не противоречит тому содержанию этого термина, которое я

использую в бытовом языке при описании произведений искусства. Ощущение изначально - это реакция эмоционального сознания.

Механизм эмоционального сознания сформировался у животных в процессе биологической эволюции в качестве анализа окружающего, своего самоощущения и взаимодействия с окружающим и соответствующего поведения и действия. В эмоциональном сознании существует генетическая программа для данного вида живых существ, определяющая, на что и как нужно данному существу реагировать.

Таким образом, у высших животных эмоциональное сознание и эмоциональное реагирование является тем явлением, которое я определил, как феномен «понятийности». Живое существо на своем уровне эволюции как бы «понимает» и «знает», как действовать.

Уровень вторичного сознания человека связан уже с вербальным сознанием вербальной формой «понятийности».

В этом случае анализ уже связан с вербальной формой сознания и мышления. Т.е. человек понимает ситуацию не только на эмоциональном уровне как ощущение, но и анализирует ее в системе словесных абстрактных символов. Итак, ощущение в эмоциональной представленное переключается в сознание вербальное.

Итак, ощущение можно рассматривать как функцию эмоционального сознания, дающего оценку интегративно получаемой информации, осуществляемой вне вербального анализа через эмоциональное реагирование или в осуществлении непосредственного действия.

Функция ощущения может осуществляться в связи с любыми вариантами невербального сознания и не обязательно только по каналам восприятия. Это может быть ощущение моли или какое-то нарушение нахождения человека в пространстве. Это требует каких-то конкретных действия, не всегда и не обязательно осознаваемых вербально.

В связи с всем сказанным, интересно, что процесс такой функции невербального «ощущения» (сознания) по каналам восприятия может иметь и имеет всегда свое так называемое «мини осознавание», которое как указывалось, выражается в эмоциональных ощущениях или в двигательной функции и в действии, а может быть и трансформировано в сознание вербальное. (В этом случае это конечно же уже будет не мини осознавание, а осознавание «настоящее»).

В высшей степени так же интересно, что реакция эмоционального сознания может возникнуть и после какого-то «знака», слова вербального сознания. Т.о. возникает как бы обратная реакция по отношению к вышеуказанной.

Итак, ощущение есть форма оценки информации невербального сознания, полученной по каналам восприятия (ощущение вспышки яркого света, ощущение вкуса, горечи. Но ощущение включает в себя и такие реакции как чувство радости или даже какого-то предчувствия, какого-то неясного ощущения, понять ощущение тепла, холода. Здесь получается некая идентификация с понятием «чувства».

Таким образом, с моих позиций, ощущение здесь приближается к своему житейскому понятию и мне не представляется это отходом от науки и даже наоборот, вход в нее (с человеческим лицом). Это часть эмоционального сознания, первичного усвоения ее человеком.

СОЗНАНИЕ

В данной работе я не имею возможности подробно анализировать уже многократно излагаемую мною теорию сознания. Но очевидно хотя бы в общих чертах и в самой краткой форме ее воспроизвести придется, потому что в противном случае это неизбежно вызовет целый ряд вопросов у людей, не знакомых с моей позицией, а знакомиться с моими предыдущими работами ученые могут и не пожелать. Итак, эссенция моей теории сознания.

Я назвал свою концепцию мозаичной теорией сознания. И на мой взгляд, все сложности с теоретическим усвоением сознания связаны с тем, Что его пытаются осознать как нечто единое целое и «данномоментное»,

которое невозможно как-то «схватить», «изучить» и осознать. Эта позиция однако тупиковая, так как результат осознавания, например, данного конкретного момента функции сознания является йнтегративным компонентом нескольких процессов, которые я попытаюсь показать.

СОЗНАНИЕ ВКРАТЦЕ

Сознание определяется с различных точек зрения.

1) Прежде всего, это различие в реагировании живой и неживой субстанции.

Сознание - это форма реагирования живого, жизни, эволюционно развивающаяся и совершенствующаяся через изменение видов живых существ.

2)Сознание - это общая программа включения в глобальную эволюцию Вселенной, как закон ее детерминированного развития (появления и совершенствования вплоть до сознания человеческого).

3)Сознание - это вселенский закон и программа его последовательного воплощения через биоэволюцию.

4)Сознание - это программа усвоения окружающего и программа действия для данного вида живых существ, определяемая их морфологией, их органами восприятия и усвоения действительности.

5)Сознание - это программа, несущая в себе возможность и необходимость перехода от одного вида живых существ к другому. Например, появление земноводных, птиц и млекопитающих было не просто обусловлено и спровоцировано соответствующим воздействием среды (пересыханием рек), но и наличием закономерной программной возможности соответствующих изменений, могущих произойти, в их организме, в их реакции на среду.

6)И эта программа должна быть заложена изначально (а не только рождаться при непосредственном соприкосновении существа с изменением среды их обитания).

7)Сознание - это эволюционно сформированная программа для

функционирования живых существ, развивающаяся и совершенствующаяся и как форма своего внутреннего развития (через примитивных существ к человеку) и через переход от одного вида живых существ к другому, и в рамках индивидуального опыта данного существа.

8)Сознание - это степень понятийного усвоения окружающего, являющегося программой и мотивом действия в связи с общими потребностями существа и особенностями среды.

9)Сознание - это программа, обусловленная анатомическими и физиологическими особенностями данного существа с одной стороны и индивидуальным опытом с другой стороны и генетической программой организации речи и слуха.

10)Сознание имеет основное значение для человека, так как человек обучается сознанию и в качестве языка, и в качестве социальных норм поведения, присущих данному сообществу и данному человеку, в связи с его образованием, культурой и профессиональной ориентацией.

11)Сознание человека включает в себя и все эволюционно генетическое наследие живого, начиная с функции клетки, группы клеток, органов и кончая формами поведения животных, их эмоциональным сознанием, их агрессивностью, злобностью и эмоционально положительными переживаниями, и врожденными формами генетического поведения.

12)Сознание человека - это всегда комбинация указанных свойств с доминированием какого-то из его вариантов, необходимым в Данный момент его жизни и осуществление в связи с его потребностью.

13)Сознание - это меняющийся выбор этих вариантов, осуществляемых по степени необходимости каких-то из этих вариантов, концентрации на нем в данный момент.

14)Сознание - это постоянная присутствующая степень активности понятийного усвоения действительности себя и окружающего в разной форме своих вариантов, переходящих одно в другое. Они то высвечиваются своей доминантной активностью сиюминутной фокусировкой на процессе необходимого для усвоения предмета или ситуации; то остаются в тени активного внимания, потенциально ожидая своей востребованности.

15)Вместе с тем они, на этом латентном уровне усваивают действительность. Ее изменение, в особенности опасное для человека, требует по необходимости сделать данный вариант сознания доминантным и соответственно этому действовать.

16)Сознание - это программа функции живого.

17)Человеческий вариант сознания отличается от животного наличием способности человека обучаться усваивать природу в виде символической информации, наличием сознания знакового, вербального, которое в связи с возможностью высокой понятийности контролирует и перепроверяет и направляет все другие варианты сознания. Интересная концепция сознания как «выбора» предложенная В.М.Аллахвердовым, где процесс выбора подтверждает достоверность сознания.

18)И, на мой взгляд, многонаправленность такого выбора и подтверждает сознание и обогащает его, создавая единое в различном и различное в едином.

19)Уникальнейшая возможность сознания связана с оперированием его в своем движении. Я определяю движение сознания и оперированием им как мышление. И эта форма может иметь место и в планировании, и в оперировании сознанием эмоциональным в искусстве, и сознанием зрительном в воображении, или музыкально слуховым в музыке, или шахматном, математическим, и вербальным речевым.

20)Но наиболее фактические и творческие достижения осуществляются в сознании вербальном, которое создает два варианта мышления (и содержательно смысловое и грамматическое, лингвистическое. Связанное с оперированием языка).

21)Сознание имеет место по каналам восприятия, так как нельзя, например, что-то зрительно воспринять и не осознать.

22)Сознание может быть специфическое, знаковое, условное, символическое и абстрактное. Сознание вербальное, шахматное, математическое, музыкальное и т.д. И какой-то вариант сознания всегда преобладает в данный необходимый момент.

23)Анализируя предложенную позицию, можно предположить, что определяя принципы сознания как некой всеобщности живого организма, я как бы уничтожаю все теоретические и все эмпирические достижения психологии. На самом деле я предлагаю просто более явно понимаемую биоэволюцию, и функцию понимания жизни именно как процесса развития сознания, вплоть до человеческого уровня понятийности в вербальном значении сознания. А все, так сказать, дополнительные понятия типа «психики» и «отражения» надо определять, в настоящее время не как феномены психофизиологии, а как уже исторически введенные понятия, как синонимы сознания, не имеющие своего психофизиологического смысла (непонятно, например, чем отражение отличается от сознания).

24)Недооценка предложенной мною позиции может и искажать эмпирическое понимание психологической задачи. Недопонимание в этом плане, мышления, как «движения, сознания, несущего в себе, например, сущностный вербально-обозначенный смысл», мы часто встречаем в анализе исследования шахматных процессов (ниже).

25)Существует такое понятие, как шахматное мышление. При этом практически игнорируется, что шахматное мышление невозможно без Шахматного сознания, без реального обучения игре в шахматы, названия Шахматных фигур, осознания шахматных комбинаций и т.д. Более того, часто ставя так называемые задачи на общее мышление, психологи дают разные исходные уровни сознания при одинаковости функций движения этих названных сознаний. А это - невозможно. Разное отношение к разным вариантам и содержанию сознания всегда разномотивированы и разнофункциональны.

26)В. М. Аллахвердов справедливо полагал, что сознание несет в себе основную «функцию проверки автоматических догадок». Закон Джеймса гласит, что осознаваемая функция сознания не может быть неизменной. И тогда почему бы систему появляющихся догадок, и из-за которого, по В.М.Аллахвердову, появляется сознание так же называть сознанием, но сознанием другого рода.

Ведь эти «догадки» также обусловлены общением с окружающей средой, и ее усвоением организмом, и их анализа и осознавания, это тоже процесс осознавания и сознания.

А эмоциональное реагирование можно понимать как фактор специфической реакции на этот процесс и на самое содержание сознания или, по моему мнению, как дополнительный и особый компонент сознания, сознание эмоциональное. (Виктор Михайлович пишет, что сознание получает информацию с помощью эмоциональных сигналов). Я думаю, что происходит их оценка.

27)Эмоциональное сознание, как я себе представляю, реагирует само, как оценочный сигнал усваиваемой ситуации. В. М. Аллахвердов считает, что обработка информации происходит во многих параллельных каналах, обычно совершенно независимо друг от друга. На мой взгляд, это безусловно верно и «сознание» по своим разным каналам восприятия безусловно «органически» различны, хотя и также верно, что они обрабатывают одну и ту же информацию. Но это только обобщает общеинтегративную понятийность сознания. Вид цветка усиливает свое очарование его запахом, тактильным ощущением, эмоциональным отношением. И вот здесь имеет существенное значение, что в каждый момент происходит какое-то доминирование из указанных вариантов сознания, то зрительное, то обонятельное, то, наконец, удовольствие (эмоционально положительное реагирование) на зрительное или обонятельное восприятие. Эффект доминирования, основной закон функции сознания, осуществляемый под контролем понятийного вербального сознания или знания вербального.

Момент такого выбора тоже вариант функции сознания. Процессы неосознаваемой (я бы рискнул сказать не понимаемой и не принимаемой) в данный момент информации В.М.Аллахвердов называет протосознательными, но опять же, так или иначе все-таки протосознательными.

28)В любом случае тогда придется как-то определять логически и вербально и невербально понятийное сознание человека, и его отличность от животных. Мне представляется, что у человека нужно говорить о понятийности на вербальной основе и его обученное™ вербальному сознанию, как любым формам других видов сознания (зрительного, тактильного), где анализ сознаний зрительных впечатлений всегда можно трансформировать в вербальный анализ.

Не вписывается сюда, однако, сознание математическое и шахматное, которое является, как и вербальное, символическим знаковым и требует обучения ему.

Таким образом, можно говорить о выборе различных вариантов предлагаемого организму неосознаваемых и невербальных вариантов сознания, какого-то одного, необходимого для данного момента. И это, на мой взгляд, справедливо. И здесь сознание определяется концентрацией внимания на данном выборе и понятийность того, на чем сделан выбор. (Прожектор внимания по крику).

Таким образом, переход из невербальных и нефиксируемых видов сознаний в сознание понятийное и необходимое для данного существа в данный момент и есть практически реализуемое сознание. (Экран сознания).

29)Однако, такой механизм имеет место и у животных, но у них нет вербальной понятийности. Их понятийность всегда невербальная, зрительная, обонятельная, тактильная, вкусовая и эмоциональная.

30)Итак, появление человеческого вербального сознания не связано с переходом его из так называемой психики (невозможно представить, чтобы нормальный здоровый человек вдруг, проснувшись утром, перевел свою психику в сознание). А если человека языковому сознанию не обучать, то нормального вербального сознания не возникает. А если это так, то тогда процесс появления вербального сознания (т.е. по мнению «классиков») должен бы осуществиться с помощью формирования центров Брока и Вернике в мозгу человека (вывод совершенно нелепый). Чтобы сформировалось сознание, необходимо обучение языку.

Так что вот, уважаемые оппоненты, Ваша психика переходит в сознание при формировании центров Брока и Вернике (когда Вас родители обучают языку). Т.е., по моему представлению, невербальное , унаследованное человеком сознание животных с помощью новых анатомо-физиологических механизмов появившегося homo sapiens переходит в знаковое символичное абстрактно вербальное сознание человека при его обучении языку. А психика здесь ни при чем. Итак, сознание — это доминирование одного из многочисленных его видов - это понятийное осмысление одного из видов сознания, доминирующего в данный момент потребности организма.

Я также определил то, что можно назвать практическим сознанием. Это то невербальное, что понимается животными по каналам их органов восприятия и что человек унаследовал от животных.

Однако это невербальное наследство ощущение, сознания каналам восприятия переводится и интерпретируется человеком в вербальном сознании. Происходит это не всегда. Не всегда, когда человек хочет что-то сделать и делает, он это проговаривает в системе речевого сознания. Это было бы энергетически и физиологически нецелесообразно. Человек чаще всего что-то делает через мотивацию невербального сознания (хочу пить, надо изменить положение тела, надо вдохнуть свежего воздуха и т.д.). В отличие от животного, этот вариант невербального сознания базируется, определяется и контролируется именно сознанием вербальным, как я писал, вербальной понятийностью. Это практическое сознание.

Считаю, однако, необходимым отметить, что практически строго однонаправленная функция сознания действует очень короткое время. Обычно происходит совместное усвоение окружающего и выводимый в сознание результат усвоения окружающего, например, в описываемом мною восприятии цветка розы, может комбинироваться и визуальное наслаждение видом, цветом и формой цветка и одновременно может испытываться и наслаждение от запаха цветка. Но острейшее ощущение удовольствия от запаха на «своем пике» может быть несколько секунд и тут же переходить на цвет и форму, на другие виды восприятий.

Таким образом, процесс доминирования остается как принцип, но в его действие всегда вплетаются параллельные варианты сознаний и по каналам восприятия и эмоциональной оценки и даже вербальной интерпретации «Какая замечательная роза, какой изумительный аромат». Таким образом, сознание едино как функция данного момента оценки ситуации или проблема. Но оно разнообразно в возможностях анализа и оценки той же ситуации и того же предмета в другой «систем координат», т.е. в сфере сознания по другому каналу восприятия (зрительное, обонятельное, тактильное и т.д.)

Кроме того, единственность сознания подготавливается системой первичного восприятия общего поля сознаний, из которого «по потребностям» необходимо вычленить и направить внимание на усвоение и изучение какого-либо предмета или явления. А предмет этот единственный, который хочется «вычленить» и в дальнейшем может быть воспринять поподробнее через другие варианты сознания.

Кроме того, сознание едино, и как процесс усвоения действительности и возможности создания программы для адекватного поведения и действия.

Эта программа существует вообще как та степень возможности, которая определяется биологической наследственной функции живого существа. И одновременно, исходя из этих возможностей, существо использует эту программу для «понятия» действительности, и для создания программы своего поведения и действия в ней.

Сознание едино и нет необходимости создавать суррогатные термины, дублирующие понятие сознания (психика, отражение), не имеющие никакого логического или психофизиологического смысла.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ СОЗНАНИЯ

Одну из самых интересных современных позиций физиологического понимания сознания и вербального, и невербального, представил один из самых известных психофизиологов нашего времени академик Евгений Николаевич Соколов. Статья была напечатана в материалах Симпозиума по теме «Сознание, гипноз, творчество», посвященного сорокалетию научно-исследовательской деятельности В.Л.Райкова, состоявшегося 13-14 декабря 2002 г. (с. 45-46).

«И.С.Бериташвили (1948) связывал сознание с активностью звездчатых вставочных нейронов новой коры. Дж. Экклс (1993) рассматривал сознание как функцию пирамидных нейронов новой коры млекопитающих.

Предлагается гипотеза, согласно которой сознание определяется функционированием особой популяции нейронов префронтальной коры. Характерной особенностью этих «нейронов сознания» является их зависимость от непрерывного притока активирующих влияний от ретикулярной системы ствола мозга.

Сознание, согласно В.Л.Райкову (2000), следует разделять на вербальное и невербальное. Невербальное сознание образует сцены в форме восприятий, представлений, галлюцинаций и сновидений. Невербальное сознание реализуется субдоминантным полушарием. Вербальное сознание оперирует символами и реализуется доминантным полушарием.

В субдоминантном и доминантном полушариях сигналы, поступающие от первичных проекционных зон, образуют далее два независимых канала обработки информации: вентальную систему «что» и дорзальную систему «где». В субдоминантном полушарии вентральная система «что» состоит из нейронных модулей обработки сложных изображений (лиц, объектов) и неречевых звуковых комплексов. Система «где» субдоминантного долушария выделяет пространственные характеристики.

Раздельные каналы «что» и «где» сходятся на невербальных нейронах сознания префронтальной коры субдоминантного полушария, выделяющих комбинации пространственных и качественных признаков невербальных объектов.

Система «что» доминантного полушария обрабатывает символьную информацию. Система «где» доминантного полушария обрабатывает «квазипространственную» информацию (А.Р.Лурия, 1973), связанную с логической организацией символов (счет, грамматические структуры). Интеграция каналов «что» и «где» доминантного полушария представлена на нейронах вербального сознания префронтальной коры.

Взаимодействие нейронов сознания субдоминантного и доминантного полушарий достигается включением нейронов сознания префронтальной коры в единый «экран сознания». Состав нейронов префронтальной коры, образующих в каждый данный момент экран сознания, определяется «прожектором внимания» (Ф.Крик, 1984). В «профекторной» функции внимания используется зависимость «нейронов сознания» от притока активирующих ретикулярных влияний. «Прожектор внимания» управляется двумя источниками: детектором новизны гиппокампа (О.С.Виноградова, 1975) и антиципирующими нейронами лобной коры (Г.Уолтер, 1963)».

Эти глубочайшие оценки понимания физиологической функции сознания, данные Евгением Николаевичем, еще будут детализироваться, уточняться^ и развиваться, однако уже сейчас можно говорить о новом подходе понимания раздельности физиологической обеспеченности раздельными функциями сознания, а это глубинный прорыв науки в исследовании физиологических процессов сознания.

НЕОСОЗНАВАЕМОЕ

Как известно, процесс усвоения действительности живыми существами развивался эволюционно и совершенствовался от вида к виду, пока не достиг своего совершенства программы - человеческого сознания. Человеческое сознание - это, с одной стороны, все то, что было усвоено Homo Sapiens в процессе эволюции биологического существования было так или иначе адаптировано им в своей более эволюционно совершенной модели усвоения действительности, свойственной человеческому мозгу. Все механизмы этого эволюционного развития, так или иначе приспособленные и принятые для психической функции человеческого организма, являются лучшими из известных нам в природе. И то, что в предыдущих работах я предложил назвать определенной способностью к «понятийности», это качества у человека развито в наивысшей степени (Психофизиологическое объяснение процессу дает Е.И.Соколов ниже, ссылаясь на работы Крака).

Помимо этого, формирование человеческого сознания связано с обучением языку. (Способность обучению языку определена анатомическими и физиологическими возможностями эволюционно свершившегося Homo Sapiens). И именно через обучение языку осуществляется формирование человеческого сознания как абстрактно-символической модели восприятия и усвоения мира в тех физических диапазонах, которыми снабдила человека природа через органы восприятия. Критикуемая марксистами известная позиция идеалистов, что людям недоступно, объективное восприятие мира, а все, что мы воспринимаем, находится только в нашем сознании, верно наполовину. В сознании окружающая усваиваемая нами действительность и естественно присутствует и находится как реальность, но эта действительность также объективно присутствует как объективная реальность нашего мира. Но мы воспринимаем ее в узком диапазоне физических возможностей нашего восприятия. Таким образом, мы сталкиваемся с процессом объективного усвоения человеческим сознанием объективной действительности.

(В.Л.Райков. Материалы Психологического съезда. СПб, июнь, 2003). Язык -это, однако, не только метод трансформации и своеобразности перевода и усвоенной, и присутствующей в человеке биологической информации в символические абстрактные понятия, но и механизм соответствия сознания данного человека данному времени, данной эпохе. Обучение языку автоматически вводит человека в понятие современности, своей эпохи и своего времени. Язык формирует не только вторичную понятийность действительности, базирующейся на восприятии и формирующей мироощущение и мировоззрение человека уже с детства, но и определяет мировоззрение и миропонимание эпохи.

Таким образом, мировоззрение человека десятитысячелетней давности значительно отличается по отношению к человеку нашего времени именно за счет тех понятий, которые несет язык. Это, помимо всех многих других возможностей, делает человека значительно менее зависимым или даже почти независимым от его наследственных и генетических программ по сравнению с животными. Это обуславливает человеческое развитие и человеческий прогресс.

Процесс движения человеческого сознания и в смысле понятия содержания сознания, и в смысле лингвистической формы организации языка и есть человеческое мышление.

Восприятие и усвоение искусства происходит, как уже указывалось выше не столько на уровне вербального сознания, сколько на уровне сознания невербального. Невербальное сознание, понятие, введенное мною в 1998 г. в книге «Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство». (М., изд-во Грааль).

Невербальное сознание и есть структурирование неосознаваемого. В невербальное сознание входят все механизмы, эволюционно дошедшие до человека и приспособленные для его существования. Это также и та генетическая информация, приобретенная на протяжении эволюции и так Или иначе адаптированная и используемая человеком. И эта информация, и эти механизмы, повторяю, в значительной части определяют то, что называется неосознаваемым.

Когда говорят о сознании животных, то, как правило, его у них отрицают (Фабри), и отрицают напрасно. В свое время ученые предложили некое понятие «психики», но не удосужились дать ему четкое определение и объяснить его психологические и физиологические механизмы и дать ее отличие от сознания). Будто и у животных есть психика, и у человека психика есть тоже, но у человека есть и сознание, а у животных его нет. Но ведь животное на своем уровне, совершенно необходимо для него, адекватно оценивает окружающее и, адекватно понимая свои задачи, действует. И как при этом существо может не понимать, не сознавать, а просто без этого понимания действовать. Они понимают и сознают, что нужно делать и делают. Но механизм оценки того, что они сознают, у них гораздо более бедный, чем у человека, у них нет возможности вербального анализа, и усвоения мира через абстрактно-символический механизм, когда всякое явление природы или предмета, помимо усвоения органами восприятия в комбинации с генетическими программами наследственности, имеет еще и вторичное усвоение действительности через речевые знаки, речевое сознание и речевое мышление.

Человек может выражать свое понимание действительности через речевое сознание и речевое мышление. И именно через речевое мышление и сознание человек может произвести (сознательно или неосознанно) анализ и понятия ситуации или предмета, или спонтанно, или планируемо. Но животные на любом уровне своего существования могут понимать, что им нужно, действовать, хотя и без вербальных интерпретаций. Поэтому я предлагаю ввести термин «понятийности», что фактически сознание, но для животных — сознание вне вербального уровня и вне вербальной понятийности. Повторяю, очевидно, что человек может как бы «переводить» все невербальные данные, унаследованные от животных, в систему речевого сознания. (Хотя приматы, и особенно шимпанзе, могут усваивать речевые приемы человека и использовать их для общения и с человеком, и между собой. Человеческое сознание, также обладает тем, что я назвал понятийностью и уже и на вербальном уровне, включая, конечно, и всю ту унаследованную от животных понятийность невербального уровня со всеми ее особенностями и механизмами.

Невербальная «понятийность» в человеческой жизни уже не имеет доминирующего значения, поэтому эволюция сделала этот механизм невербальности как неосознаваемый.

Конечно, это понятие не совсем точное. Ведь мы можем иногда «осознавать» невербальное и на уровне неосознаваемого, например, на уровне эмоционального сознания и не используя словесные формулировки. Например, если Вам что-то очень нравится, Вы явно эмоционально чувствуете это и тем самым эмоционально фиксируете и именно как бы эмоционально «понимаете» и осознаете. (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М, 2003).

Словесное подчеркивание и определение не всегда обязательно. Невербальное сознание в связи с многомиллионным и даже многомиллиарднолетним процессом развития живого накопило громадный кладезь данных и вся эта информация, все эти механизмы должны изучаться, изучаться так же, как и те гены, с которыми это все так или иначе связано. Невербальное эмоциональное сознание включает в себя всю информацию, эволюционность биологического развития жизни.

Итак, неосознаваемое.

О неосознаваемом и бессознательном написано много книг, статей и проведено много исследований. Я также изучал это явление и неоднократно возвращался к этой теме. В настоящее время я полагаю, что основную часть неосознаваемого можно понять как то, что назвал «сознанием эмоциональным» как некой «специфической эмоциональной понятийностью», когда животное или человек что-то оценивает интуитивно и по-человечески неосознаваемое на уровне системы эмоциональной оценки (а

для животных, если так можно сказать, вполне на их животном уровне «сознательно»). Я еще раньше оценивал человеческое неосознаваемое как эволюционно унаследованное, невербальное «сознание» животных именно через эмоциональную систему оценки эмоционального сознания человека.

И животное, и человек оценивают ситуацию на невербальном, эмоциональном уровне и соответственно действуют. Повторяю, что это особая «понятийность» невербального и эмоционального уровня.

Возникает, однако, вопрос: почему надо полагать неосознаваемое именно как эмоциональное сознание? Ну, а может быть, есть что-нибудь другое? Несомненно, что неосознаваемое нельзя определять только в качестве эмоционального сознания. К неосознаваемому относится и периферическое восприятие, которым человек «автоматически» воспринимает, но не фиксирует на этом свое внимание. И это восприятие осуществляется вне доминирующей активности и фокусировки сознания, неосознаваемому относится и система пережитых, но забытых позитивных или негативных жизненных ситуаций, воздействие каких-то невоспринимаемых организмом явлений природы, изменбние атмосферного давления, действие радиации и т.д. К неосознаваемому также относится и некоторые варианты сознания по каналам восприятия. Однако главное, что понимание неосознаваемого и бессознательного включает в себя недопонимание процесса неосознаваемого как системы реагирования, естественного эволюционного биологического характера, не разработана в значительной степени в качестве причинности своего появления и эволюционного развития. Непонятно, что это за функция и каково взаимодействие ее с сознанием человека и каковы возможные механизмы неосознаваемого. (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003). Я много касаюсь самого сознания именно потому, что понимание неосознаваемого можно усвоить только во взаимодействии процессов.

В то время как эмоциональное сознание (которое, как я повторяю, и есть вариант неосознаваемого) сформировалось эволюционно как система отношений и оценки живым существом того, что его окружает и тех внутренних процессов, которые в нем происходят. Зачаточные проявления этой оценки есть еще у простейших существ, которые в связи с этой оценкой определяют, что для них хорошо, полезно, а что плохо, вредно и опасно. У млекопитающих, у приматов и особенно у человека эмоциональное сознание представляет систему эмоциональной понятийности того, что опасно и вредно, и что полезно и нужно.

Хочу подчеркнуть еще раз, что у человека эта система оценки окружающего - система невербальной и эмоциональной понятийности, может происходить вне системы вербального сознания, но также может происходить и вместе с ним одновременно в комбинации.

На мой взгляд, здесь самое важное. Что такая оценка ситуации на невербальном уровне эмоционального сознания, эмоциональной понятийности может не соответствовать задачам «понятийности» вербального сознания и даже противоречить ей. Это служило и служит основой появления неврозов. Например, во время пожара человек чувствует необходимость что-то или кого-то спасти, тем не менее осуществляет это несмотря на получаемые ожоги. А ведь в этой процедуре эмоциональное сознание и полученная боль от ожогов «внутренне кричат», что делать этого нельзя, что это опасно для жизни. Но человек это делает. И возникает «сшибка» в эмоциональной понятийности и оценке ситуации в понятийности вербального сознания. Такие внутренние противоречия возникают у человека достаточно часто.

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ

Психологическое взаимодействие понятийности эмоционального сознания необычайно многообразно и невротическая симптоматика, которая возникает в связи с дисфункцией сознания эмоционального, логического, вербального, также более чем обширна. И особенно это проявляется у людей с неустойчивой психикой.

Здесь, в сущности, дается новый подход к пониманию неосознаваемого как функции сознания эмоционального. Ведь если неосознавамое не считать деятельностью сознания, то невозможно понять, как это неосознаваемое может именно оценивать ту или иную ситуацию и создавать необходимую программу действия. Если что-то не осознается, то теоретически как будто и не может быть и оценено. А эмоциональное сознание имеет и свою генетическую программу того, что «хорошо» и что «плохо», унаследованную от животных и свою способность оценивать, что хорошо и что плохо, и свою способность оценивать, анализировать, что хорошо, как, в какой степени хорошо. А что-то оценивать и анализировать и так или иначе пониматься может только системами сознания (и здесь - сознания эмоционального).

Для человеческого существования проблема в этом случае заключается в том, что такого рода противоречия между понятийностью вербального сознания и понятийностью сознания невербального (эмоционального) вызывают внутренний дисбаланс в различных функциональных системах организма. Такой «сшибки» в естественных условиях жизни у животных нет. Она следствие социального и психологического существования человека в соприкосновении с их унаследованной животной природой. Вербальное речевое сознание имеет несоизмеримо большую возможность воспринимать, усваивать и понимать ситуацию, чем только эмоциональное и генетическое сознание. Но именно невербальное эмоциональное сознание определяет то, что есть приятность, полезность, желательность для организма данного человека или живого существа. И именно эта система ценностей, определяемых древним невербальным эмоциональным сознанием и то, что близко или отдаленно с этим связано, дает способность человеку как биологическому существу полноценно существовать и развиваться. Это явление представлено у человека как ощущение, переживание и чувство, к чему надо стремиться, чего надо достигать для биологической потребности организма (или чего опасаться).

Но так как человек - существо, тяготеющее и стремящееся к прогрессу личностному, социальному, духовному и эстетическому, возможности функции у него эмоционального сознания значительно расширяются и, базируясь только на генетической программе полезности, приятности, желаемости, они в процессе культурного развития человечества и человека как личности стали расширяться и приобретать наряду с уже упомянутой биологической и физиологической основой еще и некие психологические и социальные возможности оценки (действующие, однако, по модели физиологического уровня и в конечном итоге дающие некую интегративную оценку, объединясь с этой биологической программой). То есть оценка того, что хорошо и что плохо на уровне эмоционального сознания в ощущения и через ощущение максимально расширилась и продолжает расширяться. И здесь необходимо подчеркнуть, что человек не только ищет условия максимального благоприятствования, он их планирует и создает, и искусство направляет его эмоционально в позитивное и нужное людям созидание. Хочу подчеркнуть, что я использую понятие ощущения в новом научном понимании, которое я даю в конце книги.

Таким образом, эмоциональное сознание выполняет две функции. С одной стороны оно несет программу эволюционной унаследованной формы деятельности организма в связи с восприятием тех или иных условий среды. С другой стороны, оно оценивает те условия среды и ситуации, которые организм воспринимает. И, наконец, оно мотивирует животное и человека к действию и определяет их поведение.

Из всего вышесказанного получается, что у животных и у человека нет общей системы оценки окружающей внешней ситуации, чем эмоционального сознания (исключая, конечно, систему вербального анализа, свойственного, однако, только человеку).

Известно, однако, что в системе ядер гипоталамуса существует так называемый детектор ошибок (Н.П.Бехтерева и Е.И.Раева), который фильтрует получаемую информацию по степени ее ценности для организма.

Это мне представляется очень важным механизмом, его нельзя оценивать как физиологический процесс. Это важнейший конечный механизм оценки информации.

Таким образом, это не столько детектор, детектор ошибок,

сколько окончательный анализатор уже адаптированной информации, нужной для организма вообще и в данной ситуации в данный момент включаемой.

Таким образом, мне бы очень хотелось перевести этот механизм в сферу психологической науки.

Однако это еще не сделано. Очевидно, что эмоциональное сознание есть единственная форма оценки невербального и неосознаваемого.

ИСКУССТВО - МОДЕЛЬ ПОЗИТИВНОСТИ ЧЕРЕЗ

ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ

Вот так появилось стремление к искусству как к модели позитивного оцениваемого эмоциональным сознанием ощущение благоприятности существования. Человек создает благоприятные условия своего существования не только в конкретной и материальной сфере, но и психологически духовной. Кроме того, у человека возникло и стремление к ощущению благоприятности через ощущение творческого переживания, наслаждаясь результатом созидания гармонической красоты. Это стремление к эмоционально позитивной модели переживания приятности, позитивному психическому состоянию, в воображении, которая как бы психологически соответствует возможности и необходимости условий положительного развития человеческого существа и является программой творческой деятельности, человеческого созидания.

Таким образом, искусство базируется на создании позитивных условий существования, оцениваемых эмоциональным сознанием и способствующих в связи с этим возникновению благоприятного существования организма.

И опять-таки в связи с психологической и, в особенности, с духовной ориентацией человеческого развития, искусство несет в себе громадный развивающий потенциал великой духовной и эстетической наполненности, проникающей в самые глубокие и высокие, «запредельные» сферы человеческого существования, искусство, которым можно только восхищаться и перед ним благоговеть и стараться истинно и праведно его понимать. К сожалению, повторяю, когда пытаешься это описать, то кажущееся понимание как-то неуловимо ускользает и возникает какое-то чувство неудовлетворенности и недосказанности.

ЭВОЛЮЦИОННЫЙ РАЦИОНАЛИЗМ

Оценивая данную работу как некую философскую психологическую и, вместе с тем, «эмоционально-эстетическую», и в какой-то мере даже искусствоведческую, я думаю, что все эти позиции здесь объединились в единый принцип духовно-эстетического и интеллектуального развития - как я предложил назвать принцип «эволюционного рационализма» (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

Позиция эта предполагает закономерную вовлеченность в появление и развитие жизни человека и сознания как одного из фундаментальных законов природы, имеющего как бы свою программу в процессе появления Вселенной. Это может восприниматься гипотезой. Но мне она представляется логически обоснованной, ибо невозможно с современных позиций науки представить другую логически обоснованную трактовку.

Возникновение жизни на нашей земле осуществилось через биоэволюцию. Последовательность биоэволюционного процесса свидетельствует об определенном фундаментальном законе этого развития, об определенной программе, т.е. она столь красиво реализованная появлением человека и сознания была запрограммирована.

Развитие жизни подчинялось дарвиновским законам, но они объясняли не все, например, не объяснили причину возникновения самой жизни и процесс перехода от одного вида к другому и смысл этого перехода. Если, однако, встать на позицию, изложенную мною «программности», то появление жизни и ее развитие становится понятным и закономерным. В этом случае смысл этого процесса определяется направленностью последовательного развития жизнереагирования от реакций простейших к сознанию человека.

Я неоднократно указывал, что само понимание фундаментальной закономерности и программности появления жизни и человеческого сознания связана с эволюционным формированием анатомических и физиологических особенностей мозга и его функции и наличие специальной генетической программы последовательности вито образования и специальной генетической программы речи у homo sapiens.

В то время, когда все увлекались энгельсовской теорией появления человека от обезьяны в процессе использования ей «членораздельной человеческой речи и коллективного труда» (бред абсолютный, как это ученые могли цитировать?!), я настаивал на эволюционной программности физиологического и анатомического развития. Действительно, существовавшие много раньше нас австралопитеки были уже не животные, а люди, и они, наверное, много трудились и общались. Но человеческого сознания у них не возникло.

Оно могло возникнуть только у homo sapiens, у сформировавшегося человека. Концепция профаммности легко объясняет переход от одного вида к другому как процесс осуществления эволюционной задачи. Дарвиновская позиция определяла только внутривидовую адаптацию и систему естественного отбора. С точки зрения эволюционной программности, эта возможность и стремление к совершенствованию через приспособление к среде. (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М, 2003. В.Л.Райков. Мозаичная теория сознания. - Мир психологии, 2002, № 4).

Повторяю, моя позиция представляется особенно ценной в данное время, потому, что и в США, и в Европе (Германия) появилась теория появления человека, которая определяется как ГЕНЫ И ВРЕМЯ (Walter Messier и др.)

Т.о. мне удалось создать верную концепцию на несколько лет раньше, чем за границей. Это развитие человека через эволюцию, заданность совершенствования как программы.

И тогда самый важный результат появления жизни и человека был связан с появлением человеческого сознания.

Этот подход особенно важен людям современным, когда с каждым годом неудержимо совершенствуются исследовательские разработки искусственного интеллекта и создание все более совершенных роботов (в чем в последнее время особенно преуспели японцы). Поэтому вполне реально предположить, что мы присутствуем в своеобразном новом витке развития сознания - витке утверждения искусственного, «машинного» и неживого сознания. Я уверен, что пройдет еще не больше пятисот лет, и машинное сознание достигнет фантастических возможностей, о которых мы сейчас не можем и мечтать. Это искусственное сознание в виде управляемых самовоспроизводящихся машин будет постепенно заполнять пространство Солнечной системы. И чрез три тысячи лет заполнят его.

Развитию жизни среди эволюционно продвинутых живых существ, особенно на уровне приматов, требуется некая своеобразная психологическая атмосфера (по отношению к предшествующим видам, некая новая форма поведения, возникающая в виде игры, а у человека в виде воображения, моделирования своих действий, эмоциональных переживаний для создания себе позитивной ориентации и практических условий для возникновения наполненного существования. Для человека существенной частью этого является искусство.

В книге «Эволюционный рационализм» я анализировал процесс возможного дальнейшего трансформирования биоэволюции в связи с появлением человеческого сознания, когда человек фактически уже не нуждался в биоэволюции, а мог уже усилиями своего разума осуществлять дальнейшее самосовершенствование (и успешно делает это сейчас).

Остается, однако, нерешенным вопрос, какие остались знаки самого эволюционного развития, которые могли бы даваться людям как некоторые идеи возможности дальнейшего успешного существования в русле эволюционного процесса. Оказалось, что элементы такой тенденции в какой-то степени так или иначе сохранились и остались и их смысл заключается в ощущении и осознании человеком стремления общей позитивности к позитивным условиям и возможностям существования в самом широком смысле. И это не только стремление к каким-то реальным условиям жизни, это не только благонравные устремления к нравственному мировоззрению и поведению, это врожденное ощущение общей тенденции стремления ко всему положительному. (И в духовно-интеллектуальном, и этическом, и в эстетически развивающем влиянии творчества и искусства, и формировании духовности).

Позитивное существование, позитивное созидание и внутреннее инстинктивно неосознаваемое ощущение стремления к нему, вот что оставила нам эволюция. И если человечество не сможет или не захочет этому так или иначе следовать, то рано или поздно могут возникнуть самые неожиданные и негативные последствия.

Здесь однако неожиданно выкристаллизовывается еще одна (и, может быть, в нашем современном мире самая главная задача искусства) - это опять же создание общей позитивной направленности на неосознаваемом , и для мыслящих людей и на сознательном уровне. И отсюда как результат и насыщенность этой эмоционально-позитивной ориентацией человеческого существа, и в какой-то степени возникает замещение его негативных установок как усвоенных генетически, так и на «благоприобретенных» онтопсихологических.

Искусство, таким образом, является одним из самых важных условий (психологических и социальных) для адекватного, полноценного самоощущения (с моделированным переживанием самых содержательно ценных эмоций, самым совершенным образом выраженных). И, кроме того, повторяю, искусство является моделью ощущений «совершенного свершения» чувства, обобщенного эмоционального ощущаемого эталона того, как надо что-то делать вообще. То есть что-то делать так, чтобы удовлетворить то эмоциональное чувство идеального, совершенного и «красного, которое было приобретено в связи с усвоением искусства.

Искусство расширяет возможности личности, более того, формирует , и я убежден, что люди еще по-настоящему недооценивают и недопонимают возможности его влияния, и психологические исследования в этой области еще порадуют нас своими результатами. Кроме того, искусство может являться и эффективным компонентом психотерапевтического воздействия. Активизирующаяся психическая мобилизация мобилизует и возможности иммунитета. (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М, 2003). Искусство - это параллельная жизнь человека, где чистое доминирование позитивной составляющей эмоционального сознания наполняет человеческое существо «идеальной» информацией чувством позитивного существования и позитивного воздействия, как одного из условий нормальной жизни.

Искусство — это воображаемая духовная «идеальная» модель, по которой надо строить жизнь. Искусство — это психологическая модель духовного благоприятствования и развития творческой созидательности, которая была определена биоэволюцией как тенденция прогресса и как условие социального и личного развития. Без потенциальной способности к психическому ощущению вдохновения как к практической реализации этого В человеческом существовании: личный и общественный прогресс были бы Невозможны. И самым важным здесь мне представляется то, что искусство за счет развитиябогатства и разнообразия эмоционального сознания формирует Я увеличивает творческие способности (В.Л.Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003).

В процессе развития цивилизации современного общества футурологи предсказывают возможность планирования человеческого существа с определенными способностями и определенными чертами характера. Более того, возможность полового размножения уже может быть не обязательна для получения потомства. (И это может случиться в ближайшее столетие), отсюда исчезает и та романтическая очаровательность любви как духовного возвышающего и очищающего чувства, на котором воспроизводится и моделируется чувство нравственности, духовности и базируется искусство. Здесь также возникает и основа глубоко положительного отношения между людьми, и инициация этого отношения - это один из самых важных законов собственной функции сознания, которую надо лелеять, сохранять, защищать и всячески внедрять в общество самыми различными путями. Но даже если все будет так, как здесь было указано, все равно эмоциональное сознание жизни и у человека любовь в разных вариантах будет основой человеческого существования.

В связи с моим общим эволюционным подходом к пониманию появления жизни человека и сознания, как фундаментального закона, как закономерную часть закономерно развивающейся Вселенной, я так же считаю, что эти фундаментальные законы имеют место, как форма определенной программы. На мой взгляд, трудно считать, что возможность организации такого явления как разум человека и его сознание является случайным.

Я предлагаю понимать разум как позитивно направленное сознание, способствующее созиданию и совершенствованию человека. Здесь, опять же, приходится повторить предположение, что возможность появления закона, определяющего возникновение человека и сознания возможно, только если условно и метафорически предположить, что такая организация сама обладала сознанием.

Я понимаю, насколько такая гипотеза взрывающе шокирует, и тем не менее, современная наука не может ее опровергнуть, не может доказать, что появление человека, сознания и разума - эффект не случайный и даже аномальный и артефактный. (Хотя И. Шкловский в свое время пытался это сделать). (В. Л. Райков. Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, искусство. М. 1998).

Но теперь, если полагать биоэволюцию как строго запрограммированную и закономерную форму существования развития Вселенной и как обязательное появление в ней разумной жизни, то тогда последовательное возникновение все более совершенных видов живых существ так же запрограммировано как четко выраженная устремленность жизни к человеку, к человеческому сознанию и созиданию, т.е. в неживой природе объектов «рукотворных». Более того, в этом случае приходится признать, что указанная программность в биоэволюции обусловлена генетической программой развития живых существ.

Я также неоднократно писал об этом (В.Л.Райков. Мозаичная теория сознания. - Мир психологии, 2002, № 4).

Еще более, несмотря на царившее засилье энгельсовской теории происхождения человека от приобретших человеческую речь обезьян, склонных к коллективному труду, я всегда указывал, что появление homo sapiens и, главное, возникновение человеческого языка как человеческого сознания, были прежде всего анатомически и физиологически обусловлены. И самое главное, именно у homo sapiens смогла появиться генетическая программа речи (ген «фокс П-2») и особая генетическая программа развития слухового восприятия (ген белка «альфа текторина»).

Эндрю Кларк считает, что эти гены обеспечили человеческое сознание и именно функция этих генов обеспечила отличие человека от обезьяны.

В настоящее время американский ученый Walter Messier полагает, что Процесс эволюции связан с «геномом и временем» (т.е. я рассматривал бы это высказывание как генетическое развертывание эволюции живых существ во времени через переход одного вида в другой на пути к человеку).

СТРУКТУРА ИСКУССТВА

В связи со всем выше сказанным нужно сказать о структуре искусства в его первоначальном направлении создания того или иного психического состояния. Как указывалось, искусство имеет три направления своего внутреннего содержания, создающего эти особые психические состояния. Эти психические состояния, выделенные мною несколько искусственно, так как на практике часто имеет место объединение этих структур одновременно.

Итак, эти структуры. Это, прежде всего, подробно описанное мною «духовное величие» и состояние творческого вдохновения и направления активизации созидательности позитивного характера. Это есть в работах Опоста Родена, Степана Дмитриевича Эрьзи, Михаила Александровича Врубеля, Рембрандта, Поля Сезанна, Роберта Рафаиловича Фалька, Пита Мондриана и др.

Вторая направленность искусства связана с глубоким чувством того, что я определил как эстетическая «благодать». Это, конечно, Клод Моне, А.Матисс, Рафаэль, Кандинский, Добиньи и др.

Я видел в нью-йоркском музее Современного искусства целый зал очень больших полотен художника Клода Моне. Это были его поздние работы, многочисленные цветы кувшинки, которые он постоянно писал в своем саду, где они были в изобилии. Надо сказать, что его кувшинки также начинали играть почти абстрактную роль. Это были фактически абстрактные элементы картины, цель которых была вызвать определенное психическое состояние.

Это закономерно. Достигая определенного мастерства возможности отображения реальности художник чувствует, что чтобы выразить какое-то состояние у зрителя, нет необходимости обязательно выписывать конкретные предметы в деталях. Можно их эстетически обобщить настолько сильно, что они теряют смысл объективной предметности и становятся эмоциональными пятновыми или линейно графическими элементами картины. Но процесс воздействия на зрителя остается и даже значительно возрастает. Я помню, что весь зал Клода Моне вызывал чувство глубокого и не исчезающего воздействия, внутреннего очарования и светлой, какой-то воздушной, радости.

Я видел в Национальной галерее Вашингтона специальную комнату, расписанную А.Матиссом, и это ощущение было действительно потрясающим. Чувство «наполненности прекрасным» в этой небольшой комнатке было непонятным, необъяснимым, и каким-то очаровательным чудом, из нее невозможно было уйти. Там было как в храме, но лучше, более всеохватывающе (всепокоряющее чувство неизъяснимой радости). Я до сих пор помню именно это необычайно яркое впечатление. И оно не исчезает с годами, и остается ярким и острым.

Эта «благодать» вышла в своем развитии из первоначального желания «украшательства» своих жилищ, своего окружающего пространства. Постепенно совершенствуясь, оно, украшательство, достигло высоких духовных воплощений в работах В.Кандинского, Делане, Ботичелли, О.Ренуара, Добиньи, Матисса и др.

Это особенно психологически важно, так как открывается форма нового визуального языка, не включающая конкретного фигуративного содержания, т.е. конкретного, привычного людям фигуративного смысла живописного искусства.

Казалось бы, хаотическое расположение цветовых пятен и линий вызывает необычайной силы эмоциональное воздействие. Это визуальный язык оживающий из глубины генетической программы биоэволюционной программы жизни. Это важнейшая особенность живого человеческого усвоения действительности. Необходимо учитывать его в архитектуре, в организации дизайна. И как важность такой организации нашего визуального окружения обратил внимание Н.И.Филин, доказавший, что неправильное антипеихологическое визуальное человеческое окружение может вызвать дисфункции психической деятельности, нарушение здоровья и деятельности. И, наоборот, при положительной визуальной организации жизни человек совершенствуется и развивается. Итак, визуальный язык эмоционального сознания на генетическом уровне.

Третья воплощенность искусства была связана с так называемой «иллюстративностью, документальностью» (особенно общественной, социальной направленностью в России. И.Репин «Бурлаки», «Крестный ход», В.Суриков «Боярыня Морозова», «Переход Суворова через Альпы» и т.д.). Иллюстративность была также представлена и на «уровне индивидуальности» в великолепных психологических портретах Рафаэля, Леонардо, Тициана, В.Серова, Гойи и многих других.

Еще раз повторяю, что фактически наиболее часто на практике имеет место одновременное взаимодействие между этими направлениями искусства и, тем не менее, и определенная направленность существует, и это надо знать.

Хочу еще раз подчеркнуть, что через усвоение искусства, особенно абстрактного, возникает как бы особая форма познания истины через появление специфического невербализованного психического состояния, необъяснимого (с точки зрения психологии адекватного ощущения). Допустим, Вы созерцаете в картине Делоне какие-то большие разноцветные шары на серо-голубом фоне и вдруг чувствуете, что Вам почему-то стало «как-то внутри» очень легко и ясно, что-то как бы «расширилось», увеличилось и все стало почему-то очень понятно и приятно. Появился какой-то скрытый, тайный смысл всего. И смысл, и ощущение удивляют и радуют, потому что нет видимых логических причин этого состояния и явления. Они вне логического сознания. Они совершенно таинственны и от этого еще замечательнее. И это очередной психологический закон сознания.

В этой книге дана попытка соединить изучение мифа, религии и искусства в качестве закономерной функции сознания. Это структуры сознания, без которых оно не может существовать и полноценно развиваться. В книге делается также попытка объяснения этому. Мне также хотелось бы обратить внимание читателя, что, в сущности, процесс развития цивилизации основывается прежде всего на процессе законов развития сознания. Общество не может развиваться само по себе. Оно развивается по законам сознания. Общество не может развиваться само по себе. Оно развивается по законам сознания. Закономерность общественного развития - это не, как раньше считалось, взаимодействие производительных сил и производственных отношений, это существование сознания с его законами, закономерность функционирования и развития сознания. Производительные силы и общественные отношения - это результат развития сознания, его содержание. Необходимо проследить развитие внутренних законов сознания через процесс становления цивилизации.

БЫТИЕ И СОЗНАНИЕ

Необходимо усвоить, что не сознание изменяется в связи с развитием производственных отношений, а новые производственные отношения возникают в результате совершенствования и развития сознания. Законы сознания первичны, а бытие, бытие вторично, так как осуществляются и в связи с фундаментальными законами эволюции (и глобальной и биологической). И социальные взаимодействия возникают в связи с действием законов сознания. И это бытие, оно вторично. Итак, сознание первично, а бытие вторично. Простое рассуждение приводит к такому заключению. Если считать, что начало нашей Вселенной положил Большой Взрыв, то совершенно очевидно, что появление жизни, человека и его сознания вписывалось в программу этого закона. Процесс его действия, т.е. появление и развитие жизни (биоэволюция) осуществлялся строго закономерно. И, стало быть, эта программа и этот закон возможности этого и определили появление жизни и человеческого сознания. Человеческое сознание и жизнь не могли бы возникнуть, если бы не существовала возможность этого.

Тем не менее, в связи с появлением этих новых социальных условий может меняться и само сознание, но как фактор вторичный., как результат закономерности развития сознания. Однако, если бы в процессе развития сознания не было бы закономерности возможного возникновения развития технического прогресса, как это имело и имеет место, то никакого общественного развития также вообще бы не было, скажем, как нет его у муравьев, бегемотов или шимпанзе.

Итак, закономерность нормального функционирования сознания включает необходимость мифа, религии и искусства как некоего свойства сознания, основания, на базе которого может развиваться логическое вербальное понимание. Таким образом, сначала как бы возникает представление того, что есть, а затем и логическое осмысление, что это может быть на самом деле и от чего все это так происходит.

Мне представляется, что современным ученым необходимо тщательно и по возможности подробно изучать именно особенности и закономерности сознания как особой функции особого своеобразного психологического «организма», имеющего свои какие-то внутренние и еще неизвестные компоненты развития.

ИЗУЧАЯ ЭВОЛЮЦИЮ СОЗНАНИЯ И ЕГО РАЗВИТИЕ В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ КАК НЕКОЕГО ЕДИНСТВА ФУНКЦИЙ БИОЛОГИЧЕСКИХ, ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ И СОЦИАЛЬНЫХ, НЕОБХОДИМО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ПОДУМАТЬ, ЧТО В САМОМ ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ СОЗНАНИЯ ЕСТЬ СВОИ ОСОБЕННОСТИ, НЕИЗВЕСТНЫЕ ЕЩЕ НАМ ЭТАПЫ, НА КОТОРЫЕ УЧЕНЫЕ НЕ ОБРАЩАЛИ ВНИМАНИЯ. КОНЦЕНТРИРУЯСЬ В ОСНОВНОМ НА ВЗАИМОДЕЙСТВИИ В ЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ СОЦИАЛЬНОГО. Таким образом, сознание - это не только взаимодействие людей, а взаимодействие законов самого сознания с людьми, их социальным развитием с его законами общественного человеческого существования. И об этом надо думать.

Я хочу еще раз подчеркнуть, что в развитии самого сознания и в процессе биоэволюции и особенно в период человеческого становления действовали свои собственные внутренние механизмы сознания человечества уже овладевшего языком и они определяли общественное развитие. Таким образом, история человеческого сознания делится на два основных этапа, каждый из которых имеет свои истоки и свои закономерности развития. Первый период по данным С.Тишковой, до появления языка 150 тысяч лет назад. Второй период после появления языкового общения.

Они, конечно, напрямую связаны с качеством взаимодействия человечества, и, тем не менее, они, как мне сейчас представляется, этим не исчерпываются. И здесь мне придется сказать еще об одной важнейшей и, к сожалению, опасной, закономерности сознания. Процесс его развития, связанный с развитием человеческой супертехнологии, должен вызвать ситуацию теоретической опасности уничтожения своего носителя - человека и закончить свое существование. И я боюсь, что пока это представляется неизбежным. Современные ученые Степнтон и И.Шкловский рассчитали, что существование человеческой цивилизации не продлится свыше 200000 лет. Человечество уже существует 200000 лет. Но парадокс заключается в том, что именно само сознание и сможет спасти себя. Здесь могут быть разные пути, и один из них - воздействие настоящего искусства.

Таким образом, в существовании и развитии человеческого сознания есть свой громадный и основополагающий недостаток. Развиваясь биоэволюционно в условиях приспособления и взаимодействия с окружающей средой и необходимости конфронтации с другими существами за возможность выживания, человеческое сознание унаследовало эту тенденцию борьбы за выживание и через стремление к конфронтации и агрессии, в частности. Но на современном уровне технического развития такая тенденция практически означает неизбежную гибель человечества.

И для того, чтобы его спасти, необходимо создать определенные искусственные условия невозможности возникновения эмоциональных проявлений злобы, агрессии и ненависти. А так как в естественных условиях современного существования человечества это невозможно, то необходимо изыскать эти условия специально и искусственно для ограничения или Нивелирования агрессивности как формы нашей природы. И искусство, его повсеместное внедрение - один из возможных путей такого начинания. Могут быть и другие, и их надо опять же искать и делать это сейчас, немедленно, пока возможно, пока есть время.

Последние годы я все больше думаю, что создание человеком искусственного интеллекта, т.е. искусственного сознания в роботах, способных строить самих себя, является именно той моделью сознания, которая может быть наиболее успешной в своем будущем развитии. Это сознание планируемое, бесконфликтное. Рано или поздно будут созданы такие интеллектуальные машины, которые смогут не только сами себя создавать, но и сами себя совершенствовать. Тогда процесс царства сознания во Вселенной будет безграничным.

Таким образом, можно рассматривать человеческое сознание как виток в Глобальной Эволюции Вселенной на пути к созданию искусственного интеллекта, искусственного сознания и освоения космического пространства.

Итак, возникает неожиданный вывод, что человечество стоит у истоков нового эволюционного витка - создания нового сознания, машинного и саморазвивающегося, и неживого, и программно-создаваемого без излишних эмоциональных программ, эмоционального сознания, тех опасных биоэволюционных наследий живого, которые поставили возможность существования человечества на опасную грань гибели.

Последнее время появились потрясающие экспериментальные результаты, полученные американскими учеными и проникшие в широкие средства массовой информации, которые уже дают возможность наглядно увидеть объединение сознания живого существа и сознания машинного интеллекта.

Исследования показали, что после определенной специфической подготовки с управляемыми электродами обезьяны шимпанзе удалось научить мысленными командами управлять специальными роботами. Например, по мысленному приказу обезьяны роботы могли принести животному банан или выполнить другие приказы. В ближайшем будущем аналогичные исследования будут осуществлены уже и с человеком.

Здесь, таким образом, фактически начинает происходить слияние сознания живого существа и механической реализации исполненной команды, выполненной машиной. Помимо фантастических захватывающих практических перспектив, которые и вообразить сейчас трудно, здесь есть важнейшая возможность еще раз подтвердить реальность материальной природы сознания, о которой я писал уже несколько раз в своих книгах. В представленных исследованиях американских ученых это однако настолько очевидно, что снимаются все сомнения. Здесь также важно вывести и другое теоретическое положение. Сознание проявляется как форма постановки и решения задачи как форма описанной мною выше «понятийности», необходимой для выполнения действий. И еще сознание животного это зрительные данные, зрительный образный материал по каналам зрительного восприятия. А его воображаемое движение это уже мышление через канал зрительного сознания.

Я рад, что исследование начала двадцать первого века подкрепляет все мои теоретические подходы к пониманию сознания.

ЭПИЛОГ

Предлагаемая книга, по-видимому, будет последней или одной из последних, написанных мною. Идеи исчерпаны. Мысли высказаны. Должен сказать, что у меня нет надежд и иллюзий, что представленные здесь концепции могут в ближайшие десятилетия быть поняты и поддержаны. И это еще и потому, что для их приятия или хоты бы осмысления необходима большая эстетическая и интеллектуальная разносторонность на профессиональном уровне и способность полета творческого воображения в каждом из предложенных направлений, чтобы мог возникнуть адекватный и полноценный теоретический синтез, которого мне в конечном итоге удалось Достигнуть.

Я очень боюсь, что общий недостаток теоретического, эстетического, философского и психологического мышления читателя будет способствовать падению интереса к книге и ее неприятию. А отсутствие осведомленности в указанных выше направлениях искусства будет вызывать появление сомнения в истинности, искренности и уверенности в правильности постановки задачи и возможного ее решения. Многомерное знание в противоположных областях (а с моей точки зрения, совершенно единых) едва ли может быть доступно современному читателю (как, однако, мне хотелось бы ошибаться).

Тем не менее, заинтересованный читатель сможет все-таки «почувствовать» искренний и «праведный» настрой книги и «поверить» в нее. А тогда есть все условия, чтобы можно было в дальнейшем, когда-нибудь ее постепенно начать понимать поэтапно.

Сложность усвоения таких произведений можно показать на примере философа Владимира Сергеевича Соловьева. Даже спустя более ста лет он до сих пор не полностью понят, не понят адекватно, в той многообразной разносторонности, которая, на мой взгляд, всегда так украшает ученого, а В.С.Соловьеву была свойственна в высшей степени. Философы не могут полноценно оценить его эстетические подходы или адекватно понять его совершенно удивительную психологическую и физиологическую

«материалистическую» концепцию сознания, представленную впервые не только в нашей стране, но и в мире. А ведь В.С.Соловьев опубликовал свой материал «Критика отвлеченных начал», где он это подробно показал, еще в 1880 году. Более того, когда мне довелось анализировать его понимание сознания, то оказалось, что идеи Владимира Сергеевича достаточно широко использовались другими людьми, но, конечно, без ссылки. Великого человека беззастенчиво обворовывали, фактически растаскивая наше научное и эстетическое национальное достояние (В.Л.Райков. Сознание. М., 2000).

К сожалению, мои научные позиции также начинают использоваться и также без ссылки на мое авторство (В.Е.Рожнов, Н.Н.Моисеев и Др.)

Конечно, пока я буду жив, я смогу таким людям ответить. Как я уже сделал это в отношении В.Е.Рожнова и Н.Н.Моисеева. К сожалению, или к счастью, идей у меня опубликовано много, а жив я буду, и это определенно к сожалению, не всегда. Однако после публикации этих строк, как мне кажется, попытки растащить мой материал будут осложнены.

Основная идея книги заключается в том, что изучение особенностей развития сознания как такового, как феномена «внутри себя» необходимо осуществлять как особую дисциплину, потому что недооценка этого понимания в наше время «сверхтехногенности» определенно угрожает существованию человечества.

Изменение мировоззренческих компонентов содержания сознания, обусловленное современными общественными взаимоотношениями, становится таковым, что если не изменить общую тенденцию эмоциональной негативности развития, потенциальную возможность применения средств массового уничтожения, то это будет постоянно опасностью существованию человечества. Необходимо также понимать, что пытаться решить проблему только изменив характер общественных отношений, недостаточно (практика и история это подтвердили: революция французская, русская и др.).

На мой взгляд, необходимо корректировать и направлять саму функцию самого сознания, закономерности его биологические, психологические и социальные, учитывая все в целом. Необходимо всему миру договориться об определенном ограничении проявления действия сознания, его эмоционально-негативных компонентов в связи с необходимостью выживания и развития существования. И это в настоящее время более чем актуально. Некоторые из таких рекомендаций были представлены в моих книгах и в этой книге, в частности ( См.: В.Л.Райков. Биоэволюция и совершенствование человека. Гипноз, сознание, творчество, Искусство. М. 1998; В.Л.Райков. Сознание. М., 2000).

Общественные взаимоотношения в настоящее время также необходимо \ планировать и направлять, чтобы они способствовали решению этой задачи.

Задачи выживания и жизни. Общественная жизнь, общественное сознание должны развиваться осознано и планировано.

ДОПОЛНЕНИЕ О МЫШЛЕНИИ

Уже после того, как была написана книга, я понял, что не сделал подробного анализа процесса мышления, а в этой сфере до сих пор существует большая путаница. Ученые идентифицируют сознание с мышлением, и наоборот. Эти два понятия конечно близки по своему психофизиологическому механизму, и тем не менее, они определенно различны. Сознание это информация, это «данные», а мышление - это движение этой информации и оперирование ею. Причем, это относится к феноменам сознания невербального и вербального, когда человек вызывает или у него возникают движения речевого сознания в мышлении. Это хорошо известно всем.

Усваивание информации в качестве сознания первоначально представляет хаотические эпизоды восприятия окружающего мира, не выстроенные в цепочку связанных умозаключений, выделенной и упорядоченной из этого хаоса информации. Это может происходить, например, по модели неосознаваемого (периферическое зрение, незамечаемый игнорированный шум, запах...). Т.е. все то, как было указано в статье Е.Н.Соколова, является «экраном сознания», но как только в экране сознания начинает действовать «прожектор внимания», т.е. возникает мотивированная необходимость фиксировать сознание на определенном предмете, тогда прожектор внимания вычленяет из этого хаоса сознания то, что представляет для человека или любого существа значение чего-то важного. Происходит активная концентрация сознания и осуществляется его движение в направлении решения задачи, т.е. происходит мышление. Возникает изучение и познание объекта.

Т.е. мышление - это движение информации сознания (может быть лучше информационного поля сознания), направленного на восприятие, усвоение и познание заинтересовавшего человека объекта. Таким образом, мышление может быть связано с движением сознания по каналам восприятия и сознания эмоционального.

Мышление может иметь место и у животных. Мышление не только вычленяет необходимое и значимое, но и обладает механизмом направленного оперирования сознанием для получения необходимого смысла в решении осознаваемой или неосознаваемой задачи и оценки этого смысла, давая ему соответствующее значение (вопросом смысла и значения сознания занимался самарский ученый Агафонов А.Ю.).

Наиболее интересный вопрос, однако, на мой взгляд, состоит в том, почему и в связи с чем выделяются и фиксируются сознанием именно те, а , не другие объекты в сознании в данный момент.

Здесь можно поставить вопрос иначе: почему возникает мотивация выбрать объект тот, а не другой. На мой взгляд, это происходит в связи с программой потребностей данного вида живых существ, данного существа или данного человека. Т.е. это программа физиологических и психологических возможностей сознания. (Райков В.Л. Эволюционный рационализм. М. 2003 г.), которое дано эволюцией данному виду живых существ. Оно, это сознание, генетически обусловлено и наследуется в рамках данного вида. Оно эволюционно развивается и адаптируется при переходе от одного вида живых существ к другому в направлении к сознанию человека.

Возможность распознавания именно того, что существу данного вида нужно, обусловлено адекватным усвоением действительности в рамках указанной программы через свою, как я назвал «понятийность» существа Данного вида. Существо для своего уровня «понимает», «знает», что ему надо Делать, руководствуясь врожденной генетической программой и обстоятельствами усвоения окружающего в данный момент времени.

Это фактически можно понять, что это может соответствовать Потребностям данного организма и данного вида живых существ. А механизм понятийности заставляет также и осуществлять те необходимые возможности (слова, математические формы, знаки эмоциональных реакций, данные сознания по каналам восприятия и т.д. для решения ситуационной задачи.

Второй важнейший вопрос, каким образом мышление «догадывается» что именно надо вычленить их хаоса вербальных знаков и образов анализа чувств и вообще любых данных, чтобы создать необходимо нужную картину осознавания в данный момент.

Этот процесс объединяет животных с человеком. Животные также как и человек, боятся огня, больших просторов воды, ядовитых газов, ядовитой пищи, опасных хищников и т.д. Для высших существ и человека свойственно выбирать себе понравившихся субъектов (для людей - друзей, жену, мужа. Человек в значительной мере унаследовал систему потребностей от высших животных (необходимость есть, пить, размножаться, испытывать те или иные эмоции). В определенной степени это может зависеть и от индивидуальных возможностей развития существ в онтогенезе, но главное — это генетическая

программа.

Повторяю, возможность выделить из окружающего нужное, необходимое и определяется степенью понятийности, свойственной данному виду действующей через органы восприятия и способностью данного существа выработанной в онтогенезе.

Человек, однако, помимо способности к генетической понятийности, унаследованной от животных, имеет еще свойственную только ему способность понятийности вербальной, основанной на речевом мышлении, т.е. усвоения действительности в абстрактных символах вербального сознания, сознания математического, музыкального. Он может таким образом ставить задачи в символах абстрактного мышления на уровне речи, математики и т.д. Полученные результаты фиксируются и происходит движение дальше. Происходит развитие цивилизации. Таким образом человек, и это самое главное, сам может задавать себе программ исследования и ее решать. Цепочка нарастающей информации в процессе познания и есть смысл и есть мысль и есть результат решения.

Мышление - это оперирование информацией сознания в заданных или сознательно поставленных целях. Таким образом, мышление определяет возможность постановки задачи, выделяя из хаоса сознания необходимые логические компоненты и определяя сознание как активную форму познания человека «цивилизационного».

Итак, по сравнению с моими предыдущими позициями, я расширяю функцию мышления. Раньше я полагал, что мышление это только движение информации различных вариантов сознания. Но сейчас я считаю, что с помощью мышления еще осуществляется и оценка и анализ информации и вычленение того, что необходимо для организма. И все это естественно связано с движением информации и не просто с движением, но и направленностью этого движения, обусловленного генетической программой существования существа и одновременно анализа той информации, которая движется. Итак, мышление находит в информационном потоке то, на что необходимо обратить внимание и вычленить, т.е. использовать по необходимости то, что организму нужно.

Более того, мышление определяет, что важно и значимо. Оно и находит механизм для анализа этой информации (используя тот или иной канал восприятия).

Проблема заключается, однако, еще и в том, что сам процесс решения, что надо вычленить и выбрать из хаоса окружающего, это ведь тоже сознание и его движение. Поэтому сама возможная задача всегда будет связана с программной задачей самого существа, его потребностей, т.е. с той программой, которая составляет задачи сознания. Эта программа и диктует то, как существу взаимодействовать со средой в данный момент. Таким образом, именно потребность (или, как я определил, генетическое сознание), решает, что организму нужно в данный момент. Это может быть и одномоментная акция или акция, спланированная на долгое время.

Отсюда, однако, как будто получается, что самому сознанию отводится что-то очень незначительное. И это неверно. Вывод однако такой, что мышление и сознание по своей функции сливаются и разница между ними условная. Тем не менее, их функции, описанные здесь, есть истинные механизмы сознания и его движения - мышления.

(Итак, для того, чтобы вычленить или так или иначе двигать информацию сознания, необходимую организму или то, что задало, запланировано само существо или сам человек, мышление должно иметь способность анализа или по существу быть самим сознанием и оценивать и «знать», что хорошо, и что плохо, и что необходимо.)

И опять же, если мышление несет в себе то, что всегда оценивается и оценивалось как функция сознания, то все можно было бы представить как движущийся поток сознания. Какая-то информация условно говоря «недвигающаяся» или малодвигающаяся. Например, когда я вижу стол и говорю по себя, что это стол, это малодвижущаяся в моем мозгу информация. Но когда я начинаю думать, для чего мне этот стол, из чего он сделан, какого он размера, какого цвета, нравится ли он мне или нет, и т.д., то в этом случае информация начинает двигаться. На практике все это конечно сложнее и

интереснее.

Но в этом случае вырисовывается новое понятие мышления. Мышление - это двигающееся сознание, анализирующее и то, что оно изучает, и, в конце концов, и само себя.

Мне приходится, к сожалению, повторяться и в данной книге, и в других работах, но так как каждый раз, всегда есть определенный новый подход и новая позиция, то повторение может только прояснить мою идею, так как включает ценные иногда очень важные нюансы. Тем более понимание проблемы есть новый подход и его достаточно сложно принять, осмыслить и усвоить. (Подробно об анализе мышления и взаимодействии его с сознанием и деятельностью - в книге В.Л.Райкова «Понимание психотерапии в новой теории сознания». М., 2002). Вот краткая выдержка из этой книги: (стр. 319-325).: «Согласно позиции диалектического Материализма, мышление - это высшая форма активного отражения объективной реальности, состоящая в целенаправленном обобщенном и опосредованном познании субъектом существенных связей и отношений предметов и явлений в творческом создании новых идей и прогнозировании событий и действий. Оно возникает и реализуется в процессе постановки, решения практических и теоретических проблем...». «Знание о мышлении как об особой форме познавательной активности человека зародилось в рамках философии и привело к вычленению мышления из общей совокупности психических процессов...» (Философский энциклопедический словарь. М., 1983). Но как мышление может быть средством познания, когда не понятно, где в этом случае находится сознание?

На мой взгляд, то, что это «зародилось», было, конечно, очень хорошо, но вот то, что оно вычленилось, это, очевидно, напрасно. Я считаю, что мышление неправомерно и невозможно отделять от сознания. Мышление - это направленность действия вербального и невербального сознания. Как можно предположить сознание, когда нечем мыслить? Это фундаментальная ошибка.

В сознании ведь заложена своя программа первичных механизмов функции простейших существ. Его движение может быть как пассивным, так и мотивированно активным. В этом случае представлялось почему-то, что эмоциональные переживания по сути не несут познавательной способности и стало быть не являются сознанием. Это реальная практическая ошибка. Повторяю, что в моей позиции понимания сознания есть несколько видов (вариантов) сознаний (по каналам восприятия, сознание речевое - вербальное и, наконец, сознание эмоциональное. В.Л.Райков. Сознание. М., 2000). И каждому варианту сознания доступна, хотя и в разной степени, своя способность и познания, и обучения, и совершенствования в нем, и конечно свое «движение» - мышление.

Более того, совершенствование и развитие через эмоциональное сознание может значительно способствовать творчеству, как я показала в своих исследованиях, опубликованных в книгах. Творческие способности увеличиваются в связи с расширением и увеличением новой эмоциональной мотивации деятельности. Это своеобразное ощущение некоторой внутренней оптимизации и мобилизации того, что человек может, и что хочет сделать (В. Л. Райков «Эволюционный рационализм. М., 2003).

Как считали так называемые классики марксизма, будто бы они раскрыли «изначальную связь мышления с материальным производством» (хотя, на мой взгляд, конечно, мышление существует и вне указанной концепции. – В. Р.). «Производство идей, представлений сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и материальное общение людей, в язык реальной жизни; образование непосредственным порождением материального отношения людей» (К. Маркс, Ф. Энгельс Соч., т.3, с.24). Ну, почему бы и нет? Однако, является ли это сущностным, и тем более единственным, подходом к пониманию проблему? И только ли это является мышлением и только ли на это оно направлено? Видимо, нет.

Удивительно также, что одновременно последователи диалектического материализма считают, теме не менее, что в связи со своим развитием мышление приобретает относительную независимость от деятельности человек (А позвольте спросить: деятельность человека, простите, приобретается в связи с чем? Что является причиной деятельности? Разве не сознание и мышление? В. Р.). И далее самое удивительное, что с позиции диамата, мышление служит источником отрыва от объективной действительности (там же).

Однако, на мой взгляд, будучи психическим процессом как таковым и являющимся функцией головного мозга, мышление не может быть само по себе как-то «оторваться от действительности через само себя», и от человеческого существования в частности, и от функции мозга в особенности, и от усвоение реальности в доступных человеку биологических пределах. Есть мышление, и есть действительность, и есть действительность сознания и мышления. Как мышление может от нее оторваться? Очевидно, что не может. Это разные формы природных явлений.

На мой взгляд, если мышление хотя бы теоретически и может от чего-то оторваться, то только от какой-то формы самого психического процесса, т.е. в данном случае, очевидно, от своего сознания, т.е. от «воспринятой информации», усвоенной через сознание или через одну из его форм фиксированных в мозгу знания. Таким образом, это отрыв, то это отрыв от сознания по каналам восприятия с включением сознания эмоционального. И это полная нелепость.

Тем не менее, оперируя любыми вариантами сознания, именно в движении, сознание, как я уже писал, может и само себя мотивировать и ставить себе цель, волевым усилием осуществляя свое движение в нужном представлении. Отрыв от действительности действительно происходит, если это движение неадекватное и неправомерное, с неправильно или неадекватно выбранным сознанием, идущее и в неправильном направлении своего внутреннего развития. Оно отрывается от действительности не в мышлении, ли диалектического, а именно в сознании, в неверном наборе «фактов», элементов сознания, т.е.

считают, тем не менее, что в связи своим развитием содержания сознания, которое приобретает в результате своего движения и от деятельности неистинное развитие и, стало быть, получает неистинный (ложный) результат.

Наиболее выраженная иллюстрация такого «отрыва» имеет место при психических заболеваниях во время галлюцинаций или бреда, когда пациент через системы восприятия не имеет возможность адекватно отражать действительность в своем сознании, а «движение» этого ложно усвоенного или ложно продуцированного материала и его развитие в мышлении приобретает патологическую интерпретацию. Неверный результат, являющийся функцией головного мозга, мышление

связанный с «отрывом» может, конечно, иметь место и при правильной функции сознания, но при ошибочном его движении (но это естественный процесс ошибки выбора).

Мне представляется необходимым понять и разделить, а также одновременно объединить сознание и мышление и попытаться дать им нормальное функциональное понятие в осуществлении психической деятельности. Хочу подчеркнуть, что это не просто терминологическое и, как иногда бывает, беспредметное словотворчество. Нет. Это анализ именно сущностных адекватных функциональных механизмов психической деятельности человека. И это необходимо понять.

Помимо своей генетической предопределенности (наследственной программы), сознание - это, прежде всего реальное усвоение действительности по этой наследственной программе дающего контроль организма в данной ситуации, а мышление - это движение всего этого в необходимом направлении для решения ситуации. И в этом реальность процесса психического взаимодействия живого существа с окружающим.

Философы диалектического материализма считают, что «орудием» мышления является язык, а также другие системы знаков как абстрактных, например, математических, так и конкретных - образный язык искусства. Это, и это не мой взгляд , хорошо, но если это мышление и его «орудие», то как здесь быть, так сказать, со «снарядами», т.е., очевидно, с сознанием? Я согласен, что форма любого языка связана с движением информации по законам грамматики языка. Но сама информация, само содержание мышления — это всегда сознание, а в содержании сознания есть сама действительность, отраженная в символах языка или отображенная в понятийности этой реальности сознания по каналам восприятия. Движущееся содержание мышления в символах языка или зрительных образ или эмоция; - это движение сознания как содержания процесса усваиваемой реальности.

Высочайшее достижение мышления имеет место в связи с тем, что оно, адекватно опираясь на все варианты сознания и память и оперируя ими в связи с решением необходимых задач, дает им новую возможность комбинироваться и на основе этих комбинаций получать и новое решение задачи, и новое понятие, новое содержание сознания и возможность понятия новой задачи. И это и есть процесс познания. МЫШЛЕНИЕ СОЗДАЕТ НОВОЕ СОДЕРЖАНИЕ СОЗНАНИЯ, КОТОРОЕ В СВОЮ ОЧЕРЕДЬ, ВКЛЮЧАЯСЬ В НОВУЮ ЗАДАЧУ, СОЗДАЕТ ЧЕРЕЗ НОВУЮ КОМБИНАЦИЮ СОЗНАНИЙ В МЫШЛЕНИИ НОВОЕ ПОЗНАНИЕ.

Марксистское понимание сознания является недостаточным и неверным. Это определение в значительной мере догматично. И самое главное, оно дается вне понимания самой сущности смысла процесса мышления и его связи с сознанием и общими психическими процессами в целом. Здесь, к сожалению, имеет место путаница и понятий, и терминов, и, главное, неверное понимание функций процесса психической деятельности.

Я полагаю, что мышление есть форма информационного движения, которое происходит в человеческом сознании.

Если, как я указывал выше, схематически и условно понять сознание как некое информационное поле, то в мышлении происходит вычленение необходимой информации из хаоса воспринимаемой информации сознания и осуществляется выбор определенной формы сознания по каналам восприятия и выбор того предмета, который должен быть осознан, возникает возможность и анализировать разные формы восприятия (зрительного, слухового, обонятельного, эмоционального и т.д.). В предыдущих работах я доказывал, что в процессе восприятия всегда имеет место сознание и осознавание по каналам восприятия (Сознание. М., 2000, Эволюционный рационализм. М., 2003).

Особо модель такого понимания сознания становится ясной при анализе вербального мышления, связанного с функцией языка. Здесь слова, их содержательный смысл являются как бы, условно говоря, до какой-то степени «стационарными» и сами по себе целенаправленно не двигающимися компонентами вербального сознания, а их подбор, организация в грамматическом строе есть уже вербальное мышление в направлении к решению задачи. (Задача может быть заранее планируемо осознанная или невербальная, неосознаваемая, или то и другое вместе. Например, если человек видит летящий камень, он, не раздумывая, уклоняется. Это почему-то называется «автоматическим действием». Я, однако, никак не могу понять, почему? Человек зрительно воспринимает опасность и быстро уклоняется, в чем здесь автоматическое действие, какие здесь «автоматы»? разве любые действия, осуществляемые в невербальном сознании и не входящие в систему «вербальной понятийности» тоже являются автоматическими? Разве неосознаваемое реагирование или неосознаваемое действие тоже автоматическое? В любом случае я считаю необходимым прояснить свою позицию.

Мышление, как я многократно указывал, может быть по каждому из вариантов сознания (по каналам восприятия с так называемыми эффектами указанными мною элементами «мини-осознавания»).

Это как раз и обеспечивает решение задачи (именно в качестве «мини осознавания», осуществляемого, как правило, не неосознаваемом уровне). Представляете себе человека, вдыхающего запах розц и где-то он чувствует эмоциональный пик наслаждения запахом. Это эмоциональное мини осознавание. Конечно, можно в дальнейшем проанализировать все это в системе и визуального сознания и мышления, и в системе вербального сознания. Но это будет уже вторичное.

Возможно, например, зрительное мышление в качестве движения информации зрительного образного сознания, это может осуществляться и при усвоении информации и по другим каналам восприятия. Так происходит осуществление процесса функции сознания и его движения. Однако возможно и зрительное воображение или речевое, словесное воображение при решении определенных задач вне непосредственного восприятия. В случае со зрением это будет зрительное мышление в предлагаемых данных зрительной информации и зрительных образов.

Практически часто возникает та или иная комбинация разных вариантов сознания, например, при игре в шахматы будет шахматное сознание и шахматное мышление плюс зрительное мышление и зрительное воображение, обеспечивающее оперирование шахматными фигурами и, наконец, будет включено вербальное сознание, внутреннее использование названия отдельных фигур шахматных комбинаций и т.д.

Наиболее интересно и существенно важно здесь новое понимание действия и функции эмоционального сознания. Эмоциональное сознание имеет комбинированную природу. С одной стороны, это генетически унаследованная информация от биоэволюции животных. С другой стороны, имеет место наследие и от человеческих предков, как непосредственных, так и очень далеких. Это, конечно, также включает и собственный опыт в онтогенезе (культуре). Эмоциональное сознание у человека постоянно находится в процессе своей функции движения, усваивая и анализируя те или иные ситуации, в которых находится данное живое существо.

Помимо этого анализа, за эмоциональным сознанием может следовать процесс вербального осознавания и анализа ₍ и анализа в качестве определенной программы действий и уже на основе вербальной «понятийности». Однако это происходит не обязательно и не всегда (но всегда подразумевается и всегда остается потенциально возможным).

Процесс этого движения (и это самое важное) — это также эмоциональное мышление, связанное с движением программы в качестве специфической эмоциональной информации как программы содержания генома, как данному существу анализировать, что анализировать и как реагировать, и действовать. (Это может быть и мышление эмоциональным сознанием, так сказать, в «чистом виде»).

Эмоциональное сознание само по себе не является каналом восприятия. Оно выполняет «оценочную» функцию и функцию «рекомендательную» для того или иного действия. Оно врожденное, но и приобретаемое и приобретенное.

Оценивая интегрированную информацию сознаний по каналам восприятия, оно составляет некую программу действий (как результат функции той невербальной понятийности, невербального сознания, которое определяет все наши действия). Это все, естественно, комбинируется и с генетическими программами эволюционного сознания, унаследованного биоэволюцией. Движение этой программы - это движение биологической психической информации. Очевидно, по моей теории, это можно (с очень большой условностью) назвать и генетическим мышлением.

Чтобы облегчить понимание, как это может быть практически осуществлено, можно обратиться к некоторым примерам психотерапии, например, при самовнушении пациента самому себе ощущения тяжести в руке во время аутогенной тренировки человек не обязательно должен воображать, что его рука держит какой-то тяжелый груз. Он может просто «абстрактно» словесно внушать себе, что его рука тяжелая, и чувство тяжести не только появится, но сможет стать очень сильным, вплоть до сведения мышц руки судорогой.

Человек может внушить, например, себе, что ему просто хорошо. Таким образом, у него хорошее настроение появится независимо от какого-то конкретного восприятия опыта и воспоминания. По такой модели происходит как бы мысленное «репетирование переживания» и настройки,, например, музыканта на исполнение музыкальной пьесы (или актера при репетиции ролиЕ Сам процесс такой настройки и исполнение пьесы дают и музыканту, и слушателю возможность приобщения к новым прекрасным и высшим переживаниям.

Здесь также может возникнуть комбинация вариантов мышления и переживания какого-то эмоционального состояния, может быть, повторяю, связано еще, например, с каким-то планированием актерской работы, где эмоциональные реакции сопровождаются какими-то конкретными эпизодами

планируемой актерской игры, или планируемого воспроизведения также планируемого эмоционального состояния при создании или исполнении музыкальной пьесы.

Таким образом, процесс эмоционального реагирования может рассматриваться как движение некой эмоциональной информации, переживаемого как эмоциональное мышление. (И быть своеобразной программой того, как чувствовать и как действовать, чувствуя). И как развиваться и совершенствоваться, чувствуя (и в дальнейшем действовать, опираясь на это развитие, чтобы знать, как в дальнейшем существовать).

Встает, однако, вопрос о движении в организме физиологической информации. Это, очевидно, не может называться мышлением. Как можно считать мышлением, например, увеличение лейкоцитов в крови при атаке на организм какой-либо инфекции? Даже постановка такого вопроса представляется, на первый взгляд, нелепой. Какой здесь может быть контакт с психической деятельностью? Тем не менее все не так просто. Во время психотерапевтического лечения, осуществляемого при воздействии на физиологические процессы, мы можем достигать лечебного воздействия и до некоторой степени видоизменять действия самих физиологических процессов, что является свидетельством связи этих процессов организма, с движением сознания хотя бы косвенно. Вопрос второй, если эти процессы не могут быть так или иначе осознанны, правомерно ли утверждать, что это опять-таки (все-таки) не мышление?

Может быть, здесь более правомерно эти процессы называть «Психикой»? Но опять же, видимо, лучше называть это все-таки психической деятельностью, потому что слово «психика» подразумевает что-то конкретное, и психологически и логически обоснованное, и специфическое. А это видимо, не так. Более того, неизбежно возникает путаница понятий «психика» и «сознание». Особенно если учесть, что многие считают, что и психика, и сознание обладают способностью «отражения». Особенно, Действительно сложно разделить понятия «психика» и «сознание» у современного человека, особенного ученого, у которого, помимо психики, сознания, считается, что есть еще и «отражение» и сознание. Люди, как правило, не могут разделить эти понятия и дать им свои отдельные разделяющие их определения. Но я об этом уже писал выше и неоднократно, и в статьях, и в книгах.

Но и здесь необходимо помнить, что существуют разные варианты невербального сознания и, стало быть, и невербального мышления, которые не выводятся в понятийное осознавание, базирующееся на вербальной схеме сознания, или даже не выводятся в мини-сознание. Еще и еще раз повторяю, что они имеют некую потенциально осуществляющуюся в момент своего действия (функцию осознаваемой мини-понятийности своего момента восприятия и усвоения информации), не обязательно связанные в данный момент доминантным вариантом сознания (В.Л.Райков. Мозаичная теория сознания. - Мир психологии, 2002, № 4).

Таким образом и почувствовать, и сущностно осознать физиологический процесс средствами любых форм сознания мы не можем. Но воздействовать собственным мышлением в движении разнообразных форм сознания на этот процесс для нас возможно. Поэтому мне представляется, что процесс воздействия сознания на процессы физиологические осуществляется, хотя и в разной степени интенсивности и разной доступности анализа.(Здесь все-таки необходимо отметить, что можно говорить о мышлении не только при анализе движения вербальной информации или информации сознания каналов восприятия, сознания эмоционального и мышления и этих невербальных функций. Повторяю, очевидно, можно говорить и о сознании и о мышлении ГЕНЕТИЧЕСКОМ, т.е. это движение генетической информации как движение содержания генетической программы, заложенной в человеке (или живом существе), и как анализ через эту программу окружающего и как рекомендацию к действию.)

Итак, еще раз рискну, если есть генетическая программа информации, биологически закодированная в геноме, то движение этой информации, всплывающей в виде эмоциональных реакций, каких-то предчувствий, неожиданных форм полведения - все это можно с некоторой условностью назвать (как бы это не было неожиданно) генетическим сознанием и мышлением.

Эта книга не предполагает подробное исследование сознания и мышления. Задача здесь, естественно, другая, но, тем не менее я решим все-таки показать хотя бы свои концепции фрагментарно и изолированно, не рассчитывая на полномасштабные исследования проблемы и анализа ее во всем мире. Я, однако, убежден, что при необходимости такого сравнительного анализа и сознания, и мышления моя позиция могла бы быть предпочтительнее (частично это было сделано в книге: В. Л. Райков. Эволюционный рационализм. М., 2003. и в статье В. Л. Райков. Мозаичная теория сознания. - Мир психологии, 2002, № 4.

Могу привести еще какой-нибудь пример.

Известный отечественный психолог С. Л. Рубинштейн неоднократно в своих работах подчеркивал, что человеческое мышление является наиболее определяющим в процессе научного познания. Но, к сожалению, тем самым прямо или косвенно недооценивается ценность восприятия в функции сознания и мышления.(и главное, не определяется, что такое сознание и что такое мышление.) Вот достаточно кратко выраженная его позиция. Фундаментальные процессы научного познания должны базироваться на функции рационального мышления, а не на чувственном восприятии (можно, однако, только гадать, чем познание научных истин отличается от обычного познания человека. - В.Р.). И что же такое мышление и сознание.

Восприятие, по мнению С. Л. Рубинштейна, «недостаточно Дифференцированно». И в связи с этим оно дезориентирует возможности познания воспринимающего человека, в усвоении подлинной объективности и истины.

С. Л. Рубинштейн рассматривает анализ восприятия температуры тела человека в разных условиях и заключает, что в этих разных условиях человек субъективно может чувствовать разную температуру, хотя объективно она будет одна и та же. Например, человек, пришедший из холодного помещения в теплую комнату, будет чувствовать, что в ней теплее, чем там. Ненастному «объективно» тепло.

И отсюда заключается, что для познания восприятие недостоверно и требуется что-то более объективное, а именно мышление. Предлагается, что с помощью так сказать мышления надо было «придумать» термометр, который объективно отражает ту температуру, которая имеет место реально.

Проблема, однако, заключается в том, что С. Л. Рубинштейн здесь не определяет, что такое мышление и что такое восприятие. И, главное, не объясняется, что такое сознание, более того, оно в проблеме вообще не фигурирует. Поэтому решение этого вопроса повисает в воздухе и не является психическим анализом вообще.

Но, конечно же, без сознания все-таки никак нельзя. Кроме того, у С. Л. Рубинштейна вообще нет определения и понимания сознания. И непонятно, как сознание должно было бы влиять на объяснение в представляемом С. Л. Рубинштейном примере?

Кроме того, изобретение термометра все-таки не психический процесс, а некое условие для изменения возможности постановки опыта. Обращение к термометру также связано со зрительным восприятием. Фактически одна форма восприятия (температурного реагирования) сменилась другой -зрительной.

Доказать, что создание термометра есть мышление, на мой взгляд, должно быть очень не просто. Нельзя, конечно, просто все, что не является усвоением по каналам восприятия, определять как мышление, и нельзя в процессе познания не использовать механизм сознания. Если считать мышление только как изобретение приборов (или даже создание каких-то условий для чего-то), то встает вопрос, а что же тогда все остальное? Разве когда человек вспоминает какие-то эпизоды из своей жизни и в зрительной и в вербальной системе это не мышление?

Я, безусловно уверен, что если давать такие примеры, то их необходимо освежить критически.

ДОПОЛНЕНИЕ О КОММУНИКАЦИИ И ОБЩЕНИИ.

Мне также представляется, что во всех предыдущих вариантах анализа сознания я упускал особенности коммуникации живых существ между собой. Ведь совершенно очевидно, что способность к общению является одним из самых важнейших компонентов сознания и мышления. Это один из основных законов сознания (и особенно по отношению к людям). Здесь коммуникация, общение и возможность той или иной знаковой способности tero проявления, а также способности фиксировать достижения своего времени, являются основой развития цивилизации.

С появлением жизни появляется и механизм, и принцип сознания, как возможность восприятия анализа и усвоения окружающего и выбора того, что хорошо, что плохо, и что необходимо и возможно. В связи с этим осуществляется адекватное действие. Сознание дает возможность живому существу не просто усваивать и не только действовать. Сознание дает возможность живому так или иначе общаться с существами своего вида.

Современная наука не всегда знает, как животные могут общаться и передавать информацию во время общения с помощью своего языка. Но тем не менее язык этот у каждого вида существ очевидно существует. И чем совершеннее вид, тем богаче способы коммуникаций. Это могут быть и движения и издаваемые звуки и запахи и внешний вид (расцветка) или даже на уровне передачи информации биоволнами.

Кроме того, здесь еще и один из важнейших признаков существования сознания. Это возможность предоставления и распространения о себе Информации при той или иной необходимости (но и также без нее). Это информации как о неких данных присутствия о себе (причем пассивная информация), о присутствии распространяется живым существом и для существ другого вида, и в этом случае она может служить и сигналом для нападения хищника.

Итак, живое существо проецирует информацию о себе для общения на одновидовом уровне или для сигнала агрессии для нападения или для защиты на межвидовом уровне.

ПЕРСПЕКТИВА

Я опять и еще раз повторяюсь, что самая важная особенность внутреннего развития закона сознания заключается именно в процессе развития самого сознания как углубления его содержания (знания), что неизбежно вызывает противоречие. Противоречие среди носителей этого сознания и знания, среди людей.

В процессе видообразования и развития сознания у животных процесс формирования и развития сознания, почти полностью детерминирован и предопределен генетической программой. А стало быть и ограничен рамками этой наследственной программы данного вида и данного существа (допустим, агрессивность животного не может выйти за рамки его генетических программ).

Никто из них, например, кот, не мог бы претендовать на попытку организации средств массового уничтожения, допустим даже не людей, а клопов или каких-то других животных. Животное никогда не станет убивать больше, чем ему необходимо съесть. Человек, обладающий уже совершенным сознанием, которое выходит и вышло за рамки биологических задач, уже должен уходить от агрессивности наследственных инстинктов животного генома.

Именно потому, что сознание человека имеет свои законы развития и существования. А ведь эгоистический принцип существования живого с его экспансией и агрессией, унаследованной людьми как биологическими существами, иногда находит самую плодотворную почву у людей с преступными наклонностями.

Они используют свою функцию человеческого интеллекта для потворства этим инстинктивным генетическим проявлениям агрессии и многократно усиливают их (именно сознанным пониманием задачи).

Я, однако, думаю, что это, прежде всего противоречие внутри развития самого сознания, требующее отдельного исследования. Необходимо, однако, понять, что противоречия эти развиваются с опасной неизбежностью возможной гибели человечества.

И в этом их основной закон.

Но только само сознание, повторяю, уже с почти безнадежной попыткой как-то объяснить и внушить это людям, только осознание этой более чем мрачной перспективы, может дать возможность людям объединиться на борьбу с этой тенденцией самоуничтожения. Какие-то намеки, какие-то рекомендации, какие-то идеи как это сделать в этой книге представлены.